Елена Езерская - Роковой Выстрел
– Это связано со мной, – отрезал Корф. – И я приходил к нему попрощаться. Сегодня я намерен был выехать в Петербург. А потом – в полк, который отправляется днями на Кавказ.
– Ты едешь на Кавказ? – растерялся Репнин. – Но я думал, что ты отправляешься искать Анну, чтобы вернуть ее и объясниться с ней.
– Нельзя искать того, что нет, и говорить о том, что ушло, – покачал головой Корф. – Между мной и Анной все кончено, и Кавказ – самое лучшее место пребывания для такого неудачника, как я.
– И что тебе сказал Андрей? – после паузы вернулся к расспросам Репнин.
– Обещал уговорить отца оставить эту бредовую мысль женить меня на Лизе, – вздохнул Корф. – А еще он сказал, что собирается начать новую жизнь. И знаешь, какая странность – я говорил Анне те же слова перед тем, как мы расстались...
– Уверен, это всего лишь совпадение, и оно никоим образом не предвещает твоего будущего, – поспешил успокоить его Репнин.
– Андрей тоже утешал меня, – кивнул Корф, – но, как видишь, слова недорого стоят.
– Перестань паниковать! – вдруг разозлился Репнин. – Я разберусь с этим загадочным делом и помогу тебе. Только не пытайся ничего предпринимать. – О чем ты? – удивился Корф. – Никаких побегов, нападений на тюремную охрану и судейских, – сурово сказал Репнин.
– Насколько я помню, это ты у нас мастер вызволять заключенных из-под стражи, – Корф впервые за все время их разговора улыбнулся, и за его измученной улыбкой Репнину привиделся прежний Владимир – остроумный собеседник и неунывающий оптимист.
– Только никому не рассказывай об этом, – заговорщически подмигнул Корфу Репнин, – иначе я окажусь здесь же по соседству, а из тюрьмы, как ты догадываешься, мне вряд ли удастся доказать твою невиновность еще кому-нибудь, кроме меня.
На прощанье друзья обнялись, и Репнин отправился к Долгоруким.
Произошедшее никак не укладывалось в его голове – Андрея больше нет с ними. Еще вчера он пытался убедить его не отчаиваться и верить, что Наташа все обдумает и вернется. Боже, возможно ли такое? Репнин настолько был поражен пришедшей ему в голову мыслью, что даже придержал поводья, невольно затормозив Париса, который вздыбился и обиженно прохрипел что-то, сворачивая шею на бок.
– Прости, приятель! – Репнин ослабил поводья, позволяя коню вернуться к прежнему аллюру, и ласково потрепал его шею под гривою.
Неужели это не случайный выстрел, и Андрей инсценировал свою смерть? Почему никто не заметил, что Андрей утратил веру в себя и в Бога и решил покуситься на святое – на самое себя? И что будет с Наташей, если его ужасное предположение подтвердится? Она не сумеет простить себе, что оттолкнула Андрея, и тем самым подвела его к самому краю пропасти.
Репнин боялся даже в мыслях произнести слово, которое подразумевал, думая о том, по какой причине мог всегда осторожный Андрей взяться за пистолет. И тогда его фраза о новой жизни, в которой все будет иначе, приобретала совершенно иное значение. До какого же отчаяния он должен был дойти, чтобы решиться на такое?..
В имении Репнин сразу направился к Лизе. Она лежала в своей комнате на постели и безучастно смотрела в потолок. Михаил приподнял ее казавшееся безжизненным тело и слегка встряхнул. Лиза медленно повернула голову к нему, и слеза побежала по ее щеке.
– Родная моя, – растрогался Репнин, – ты не должна так изводить себя. Изменить случившееся мы не в силах, но силы необходимы нам, чтобы жить дальше.
– Андрея больше нет... – прошептала Лиза. – Корф убил его.
– Владимир не делал этого, – начал Репнин, но Лиза тотчас очнулась от своей дремоты и резко вырвалась из его объятий.
– Да как ты смеешь! Ты – предатель! Ты... ты...
– Лиза, успокойся, – после некоторого сопротивления Репнину удалось схватить ее за руки и притянуть к себе, – очнись и постарайся выслушать меня. Я никого не предаю. Память об Андрее для меня священна, но и ты не имеешь права выносить приговор, не разобравшись во всех обстоятельствах дела.
– Разобраться? – Лиза буквально сверлила его взглядом. – Или ты думаешь, я ослепла? Я видела своими глазами...
– Что ты видела? – прервал ее Репнин. – Только будь предельно точной и честной. Освободи свою память от горя и боли и расскажи то, что было на самом деле.
– На самом деле?! – завелась Лиза, но потом сникла и прошептала:
– Когда мы вбежали в кабинет, Корф стоял на коленях перед Андреем и держал его за, руку.
– А пистолет? Где находился пистолет? – разволновался Репнин.
– Он лежал у стены, за столом, – припомнила Лиза. – И что это доказывает?
– То, что, если бы Корф стрелял в Андрея оттуда, где он стоял, то, наверняка, отбросил бы его в сторону. А то, как ты описала сейчас положение пистолета в комнате, говорит о том, что он выпал из рук самого Андрея! – воскликнул Репнин.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мой брат стрелял в себя?! Да как ты смеешь?! – вскричала Лиза. – Видеть тебя не могу, не желаю! Уходи, немедленно уходи!
– Лиза! – Репнин снова прижал ее к себе и крепко держал так, пока она опять не затихла и не заплакала. – Плачь, родная, плачь! Слезы очищают не только душу, но и голову. И тогда ты поймешь, что в этой истории не все так просто. К тому же Владимир сказал мне, что Андрей специально рассматривал пистолет. Что-то его в нем насторожило, но проверить все он не успел – пистолет выстрелил.
– И что это значит? – прошептала Лиза.
– Мы должны сами увидеть этот пистолет, – сказал Репнин, – а ты должна помочь мне попасть в кабинет князя Петра, чтобы немедленно осмотреть оружие.
– Хорошо, – едва слышно промолвила Лиза.
Она мягко высвободилась из сильных рук Репнина и утерла слезы платочком, который он подал ей. Потом Лиза поднялась и кивнула Репнину, зовя его за собой.
В кабинете Долгорукого, по счастью, никого не было. Репнин попросил Лизу постоять на страже и подошел к столу. Коробка с пистолетами по-прежнему находилась на своем месте. Репнин открыл ее, заметив про себя, что она, похоже, была и прежде открыта. Корф не упоминал, чтобы Андрей доставал ключ и отпирал ее. Потом он взял один из пистолетов и, поднеся его к лицу, сильно втянул носом воздух. Нет, из этого не стреляли. Второй отдавал характерным запахом гари, и Репнин принялся внимательно рассматривать его.
– Господи! – вдруг вскричал он – Лиза тотчас обернулась на его возглас и подбежала к столу. – Пистолет неисправен! У него поврежден боек, и сделано это умышленно.
– Ты уверен? – растерялась Лиза, пытаясь увидеть то, о чем говорил Репнин.
– Поверь мне, я разбираюсь в оружии, – кивнул тот. – Пистолет был намеренно испорчен с тем, чтобы или взорваться в руках и покалечить, или чтобы выстрелить и убить того, кто стрелял из него.
