Робин Шоун - Женское счастье
Абигейл должна бы рассердиться на столь откровенные ухаживания, но вместо этого она, присмирев, втайне наслаждалась уютом.
Сев на корточки, он деловито снял с нее сапожки.
— Я зажег огонь в плите и поставил греться ведро воды. В буфете нашлись лишь банка с чаем, полкаравая хлеба и клубничный джем. Хочешь, поджарю тосты, или подождешь, пока вскипит вода и заварим чай?
Абигейл взглянула на деревянный ящик у плиты. Запас дров сократился наполовину. Второй стул был придвинут к плите и увешан одеждой Роберта. Осколки с пола исчезли. У стены стояла метла. Журнал, оброненный ею вчера, тоже куда-то делся. Как и шпильки, вынутые из ее волос.
— Я подожду чая, спасибо, — обронила она.
— Вы упрямая женщина, мисс Абигейл.
Абигейл уставилась в беспощадные серые глаза и почувствовала, как сердце куда-то покатилось. Он выглядел… почти беззащитным. И в то же время настоящим мужчиной.
Прошлая ночь действительно была безумием.
Он выехал в бурю… и набрел на ее коттедж. И, утолив голод плоти, должен понять, что такому мужчине, как он, не нужна такая женщина, как она.
Но ты не просто женщина, Абигейл. Ты моя женщина, пока длится буря.
Буря еще не кончилась.
Но сейчас он отвергнет ее.
Абигейл мужественно приготовилась вынести неизбежную боль.
— Вы лгали, полковник Коули.
Темные брови мрачно сошлись.
— В чем, мисс Абигейл?
Абигейл, краснея, вздернула подбородок.
— Там… все еще саднит.
— Я сумею заглушить боль.
Румянец стал еще гуще.
— Сейчас сделаю вам ванну. Сразу станет легче.
Она отказывалась отвести взгляд от серых глаз.
— А потом, полковник Коули?
— Потом полечу своим способом.
И хмурый серый день неожиданно стал куда приятнее солнечной погоды.
— Мне почему-то захотелось тоста, полковник.
— Мы заключили сделку, Абигейл. Пока продолжается буря, мы называем друг друга по именам, и ты вольна воплощать в жизнь любые свои эротические фантазии.
Кипящая вода перелилась через край, и раскаленная плита зашипела. Пар поднялся к потолку.
Он налил воду в чайник, вновь наполнил ведро и поставил на, огонь.
— Значит, мы сидим на хлебе и воде?
— Да, если не придет миссис Томас. Она и ее муж приглядывают за коттеджем. За несколько шиллингов в неделю сверх основной платы она готовит, убирает и стирает.
— Сомневаюсь, что она сегодня появится.
— Наверное…
Теплое предчувствие… что-то вроде ощущения счастья все росло в груди. Ради еще одной ночи с этим человеком стоит поголодать.
Роберт ловко поджарил хлеб и щедро смазал его джемом.
Абигейл показала чашкой на буфет.
— Там еще есть масло… немного… но если хотите оставить его на потом…
Серые глаза потемнели. Он окинул ее изучающим, немного угрюмым взглядом.
— Почему ты отстранилась прошлой ночью?
Абигейл расправила плечи, готовясь солгать. Если он сам не обнаружил ее недостатки, какой смысл на них указывать? Но вместо этого она прошептала:
— Ты хотел распустить мне волосы.
— У тебя чудесные волосы, Абигейл.
— В них давно проглядывает седина.
Она не ожидала, что столь очевидное свидетельство надвигающейся старости вызовет взрыв веселья. Но Роберт едва не согнулся от смеха. Абигейл снова подняла подбородок и церемонно поднесла к губам чашку.
— Рада, что ты находишь эту тему забавной, Роберт.
— Абигейл, я на пять лет старше тебя. И будь у тебя седые волосы, я бы не смеялся.
— Но они есть, — настаивала она.
— Почему же я их не вижу?
— Женщина моего возраста не должна носить волосы распущенными.
— Возможно, именно поэтому мужчины, подобные мне, так стремятся их распустить.
Она быстро опустила голову, чтобы не поверить в невозможное.
— Нога не болит?
— Какая?
Абигейл мгновенно попалась в ловушку и, недоуменно хлопая ресницами, воззрилась на него.
— Левая, конечно…
И тут же осеклась, заметив лукавый блеск его глаз.
— У вас довольно злое чувство юмора, полковник… Роберт.
— Ничего не поделаешь. Кстати, пора позаботиться о твоей истертой попке.
— У меня истерта вовсе не попка.
— Знаю, знаю, что именно пострадало. И лекарство тоже известно.
Плита снова зашипела, Он вылил ведро в сидячую ванну и исчез за облаком пара. Послышался скрип насоса, очевидно, он разбавил горячую воду холодной. Клубы пара причудливо извивались, рассеиваясь в воздухе, и Абигейл увидела Роберта. То| склонился над ванной, пробуя воду.
— Ваша ванна, мадам, — объявил он, выпрямляясь.
Абигейл приблизилась к ванне и смело отбросила одеяло. Роберт без всякого стеснения подхватил ее.
И поцеловал.
Его язык оказался обжигающе-горячим и сладковатым от клубничного джема.
Вода была такой же обжигающе-горячей, но ничуть не сладкой.
Презрев приличия, Абигейл перекинула ногу через бортик и отскочила, но Роберт нажал ей на плечи.
— Пусти меня! Я сварюсь!
— Терпи, Абигейл. Прохладная вода тебе не поможет.
— Но я же не омар! — в отчаянии крикнула Абигейл. — Ну, пожалуйста, отпусти меня.
— Я уже говорил, как ты прекрасна? Увы, Абигейл слишком хорошо знала недостатки собственной внешности.
— Насколько я поняла, тебе нравится красный цвет?
— Абигейл ты становишься престо багровой, когда смущаешься, — тихо рассмеялся он. — Но поверь, стоит тебе хорошенько отмокнуть, и ты почувствуешь себя куда лучшее.
— Хочешь сказать, окончательное сварюсь?
— Достаточно, чтобы тебя съесть.
Удушливый жар, подкативший к горлу, не имел ничего общего с температурой воды.
Роберт со вздохом сел на пол у ванны.
— Откинься назад, Абигейл.
Абигейл с ответным вздохом подчинилась. Волосы на его груди послужили жесткой подушкой. Твердая рука убрала непослушные пряди с ее лба. Роберт продолжал успокаивающе гладить ее по голове, пока Абигейл не почувствовала, что тает.
Она извернулась так, чтобы взглянуть в его глаза. И сердце куда-то покатилось.
Он казался таким одиноким.
Ни один человек, несмотря на все, что сотворил в жизни, не заслужил такой боли.
— Расскажи, — мягко велела она.
Серые глаза затуманились. Подавшись вперед, он потерся о ее нос своим.
— Что именно?
— Почему ты вступил в армию в тринадцать лет?
— Но ты сама утверждала, что это незаконно.
— А потом объясни, что делал в армии.
Он вскинул голову. Темные ресницы скрывали выражение его глаз.
— Я пошел в армию, потому что был честолюбив и хотел видеть мир. Я был высок, здоров и казался старше своего возраста. Никто не усомнился, что мне пятнадцать. Представь, моя мечта осуществилась — меня назначили барабанщиком и послали в Индию.
Пар собирался водяными капельками на его ресницах и щетине.
