Джо Гудмэн - Буду твоим единственным
Норт озадаченно нахмурился.
– Вы уверены… - начал он.
Но его перебил виконт Саутертон, появившийся рядом.
– Ах, леди Элизабет! - воскликнул он. - Вы сегодня просто очаровательны. Поистине свежий воздух и предвкушение охоты творят чудеса с прекрасным полом. Не будет преувеличением сказать, что на ваших щечках расцвели розы.
Элизабет вспыхнула от такой беззастенчивой лести, и ее щеки действительно заалели.
– Вы очень добры.
На ней была черная амазонка, плотно облегавшая фигуру. Широкая юбка, рассчитанная на то, чтобы прикрыть перекинутую через луку седла ногу, позволяла полюбоваться стройными щиколотками, обутыми в кожаные полусапожки. Придержав жеребца, она поправила черный газовый шарф, который удерживал у нее на макушке надетую под кокетливым углом шляпку, по форме напоминающую мужской цилиндр.
– Боюсь, я произвожу удручающее впечатление на фоне этих алых оттенков.
– Чепуха, - снисходительно отмахнулся Саутертон. - Для чего, по-вашему, нужны все эти петушки, как не для того, чтобы оттенить такую прелестную курочку, как вы.
Хотя Элизабет не могла утверждать, что ей польстило сравнение с курицей, она весело рассмеялась, вдохновив лорда Саутертона на дальнейшее развитие своей мысли.
– В этом смысле мы мало чем отличаемся от пернатых, вы не находите? - спросил он. - Самцы распускают хвосты и надувают грудь, чтобы привлечь внимание самок. Думаю, именно этим руководствовались портные, изобретая фасоны охотничьих камзолов. Уверяю вас, лисицам нет никакого дела до наших плюмажей и прочих деталей туалета.
– Я вижу, вы серьезно размышляли на эту тему, - заметила Элизабет с улыбкой, покосившись на Нортхэма. Он мол чал, но было видно, что эта ситуация его искренне забавляет.
– Разумеется. - Саутертон проследил за ее взглядом. - Только не говорите, что Норт не отметил, как прелестно вы выглядите.
– Он был слишком занят - он восхищался моим Бекетом. - Услышав свое имя, жеребец переступил ногами - Его светлость изволил заметить, что это великолепное животное.
Саутертон закатил глаза, не обращая внимания на грозные взгляды, которые метал в него Норт.
– Мне следовало бы догадаться! Мало того, что он обладатель самой замечательной пары гнедых, какую мне приходилось видеть, он к тому же не пропускает ни одного аукциона в Таттерсоле. Но даже страсть к лошадям не может служить оправданием…
Тяжелый вздох Нортхэма заставил его замолчать.
– Пожалуй, мне следует извиниться, - кисло пробурчал Норт - Вас удовлетворит признание, что я искренне раскаиваюсь?
Элизабет, подавшись вперед, положила затянутую в перчатку руку на его алый рукав и слегка потрепала - примерно так, как она делала это, успокаивая своего жеребца. Этот неосознанный жест не остался незамеченным. Саутертон расхохотался, а уши графа покраснели.
Когда до Элизабет дошло, что она делает, щеки ее залились румянцем, и она поспешно отдернула руку. Слишком смущенная, чтобы найти подходящие к случаю слова, она украдкой стеганула Бекета и не стала сдерживать его, когда он рванулся вперед.
Нортхэм и Саутертон молча смотрели, как она въехала в гущу алых камзолов, занимавших места для предстоящей гонки.
– Она отлично держится в седле, - заметил виконт.
Вместо ответа Нортхэм буркнул что-то неразборчивое и развернул своего жеребца.
– Почему бы тебе не поискать Иста?
Саутертон добродушно усмехнулся:
– Если хочешь знать мое мнение, не так уж плохо, когда с тобой обращаются, как с лошадью, если в седле сидит леди Элизабет.
– Между прочим, ее конь, - невозмутимо изрек Нортхэм, - мерин.
Последовала короткая заминка, после чего Саутертон быстро сказал:
– Пожалуй, мне и в самом деле следует поискать Иста.
– Прекрасная мысль.
Элизабет беседовала с лордом Алленом и мистером Радерфордом, когда подъехал Нортхэм. Он ничего не сказал и не проявил никакого интереса к разговору. Элизабет говорила мало, но делала вид, что чрезвычайно увлечена обсуждаемой темой, позволяя каждому из мужчин думать, что она разделяет его мнение.
– Из вас получился бы отличный дипломат, - заметил Нортхэм, когда они заняли свои места. Сорок гончих, почуяв запах лисы, неистово лаяли, доводя себя до исступления Лошади, чувствуя всеобщее возбуждение, рыли копытами землю. Граф с удовольствием наблюдал, как легко Элизабет справляется с Бекетом. - Это был очень ловкий маневр.
Не зная, кого он имеет в виду - Аллена с Радерфордом или Бекета, - Элизабет просто молча кивнула и сосредоточила свое внимание на распорядителе охоты.
– Вы хотите держаться позади? - не оборачиваясь, спросила она.
– Только если таково будет ваше желание.
– Я предпочитаю скакать сбоку. Так безопасней. Но вы не обязаны следовать за мной или беспокоиться о моем удобстве. Тогда вы не получите удовольствия от охоты. - Она указала подбородком в сторону леса. - Видите ту прогалину среди дубов? Вот где можно пустить лошадей в галоп. Ни одна лиса не сунется на открытое место. К тому же в последний раз ее видели в чаще. Представляю, какая там будет давка. Почище чем в «Олмэксе» в разгар сезона.
– В таком случае мне лучше остаться с вами.
Элизабет кивнула, чуть улыбнувшись:
– Сейчас дадут сигнал. - Напряженно вглядываясь в окружающий пейзаж, она вдруг выпрямилась и показала кончиком хлыста на дальний край луга. - Смотрите! Вон она. До чего же шустрая! По-моему, она нарочно дразнит гончих.
Нортхэм едва успел заметить вытянутую морду, ярко-рыжий мех и пушистый хвост с белым кончиком, прежде чем животное скрылось в высокой траве. Только длинные стебли продолжали колебаться, словно невидимый палец прочертил линию, пересекавшую поле Внезапно лиса снова появилась, огибая скрытое травой препятствие, и опять исчезла, на сей раз в лесу.
Оглянувшись на Элизабет, он не заметил на ее лице никаких признаков страха. Только целеустремленность, азарт и восторг. Она казалась такой открытой и уязвимой, что у него возникло ощущение, будто он вторгся в нечто глубоко личное, не предназначенное для чужих глаз.
– Осторожно! - крикнула она.
Прямо перед собой граф увидел остатки старой каменной изгороди. Видимо, это было то самое препятствие, скрытое среди пышно разросшейся травы, на которое наткнулась лиса. Если бы не предупреждение Элизабет, он не успел бы собраться для прыжка, и скорее всего охота закончилась бы для него позорным падением. Преисполненный благодарности, Нортхэм обернулся к Элизабет, но в этот момент ее конь перепрыгнул через заросшие бурьяном развалины и понесся вперед.
Солнце померкло, когда они въехали под сень деревьев. Было слышно, как где-то рядом с ними лошади и гончие продираются сквозь густую чащу. Ярко-алый камзол барона указывал Элизабет и Норту направление погони, и тропа развертывалась перед ними, как ковровая дорожка.
