Элизабет Лоуэлл - Неукрощенная
Наступила глубокая тишина, так что было слышно, как огонь пожирает масло в светильнике. Потом Старая Гвин тяжело вздохнула.
– Это правда? – спросила Мэг.
– Что ты не дочь Джона?
– Да.
– Это правда, – небрежно сказала Старая Гвин. – Он не твой отец. Его сводный брат был очень веселым человеком. Анна пришла к нему за две недели до свадьбы.
– Почему? – Мэг была поражена услышанным.
– Она не любила Джона, но знала, что ей необходимо так или иначе иметь наследника. Волка Глендруидов.
– Наследника? Волка Глендруидов? – повторила Мэг недоуменно. – О чем ты говоришь?
– О человеке, который был бы достаточно мудрым, чтобы принести мир на нашу землю.
– А, та легенда о мужчине из рода Глендруидов. А вместо него родилась я. Женщина. К всеобщему разочарованию.
Старая Гвин улыбнулась и коснулась щеки Мэг так легко и нежно, как крыло бабочки. Или пальцы Доминика Ле Сабра.
– Ты была благом для своей матери, Мэг. Ей нравился брат Джона, но она не любила его. К Джону она не испытывала ничего. Но тебя она любила. Ради тебя она терпела Джона, пока вассалы тоже не полюбили тебя.
– И потом она ушла в заповедное место и никогда не возвращалась?
– Да, – просто сказала Гвин. – Это было счастьем для нее, Мэг. Ад просто ничто по сравнению с ее жизнью у лорда Джона.
Обернувшись назад, старая Гвин смотрела на травы, не видя их.
– Может, мы скоро будем счастливы, – прошептала она несколько мгновений спустя. – Но я боюсь, что к тому часу, когда родится человек, который сможет надеть Волка Глендруидов, ему будет нечего наследовать, кроме ветра.
– Что такое Волк Глендруидов? – потребовала объяснений Мэг. – Я слышала, что вассалы шептались об этом, но замолкали, едва заметив меня.
– Это талисман нашего народа. – Старая Гвин вспомнила о том далеком, былинном времени, когда их с Мэг общие предки были жрецами в маленьком племени, затерянном в долине среди гор.
– Какой он?
– Голова волка, отлитая из серебра, с глазами из бесцветных камней, таких прочных, что даже сталь не может разрубить их, – рассказала Старая Гвин. – Талисман украшал одежду вождя.
– Ты никогда не говорила со мной об этом.
– Зачем? Ничего нельзя было сделать.
– А теперь? – спросила Мэг.
– Кое-что меняется. Мудрый человек надеется на лучшее и готовится к худшему.
– Что же самое худшее?
– Война. Голод. Болезнь. Смерть.
Мэг едва подавила дрожь, услышав, как Старая Гвин перечислила все ее страхи.
– А самое лучшее?
– Мир, который принесут Волк Глендруидов и человек, способный выдержать тяжесть талисмана.
Луч надежды пронзил сердце Мэг, когда она представила себе землю, не раздираемую больше распрями и раздорами. Это чувство было совсем не похоже на то, что она испытала, глядя, с какой изысканной нежностью Доминик пытался приручить дикого сокола.
– Расскажи мне все, что ты знаешь о талисмане, – попросила Мэг.
– Я знаю не так уж много.
– Это лучше, чем ничего, – возразила Мэг.
Старая Гвин улыбнулась. Но улыбка исчезла с ее лица, когда она заговорила:
– Волка Глендруидов носили вожди из поколения в поколение. Пока его носит вождь, царят мир и процветание.
– А что случилось потом?
– Зависть брата. Измена женщины. Смерть любви.
Мэг мрачно улыбнулась.
– В этой истории слышится что-то знакомое.
– Глендруиды были всего лишь людьми. Вождь попал в засаду и был убит. Талисман пропал с его плаща.
Мэг ждала.
Но Гвин не сказала больше ни слова.
– А что потом? – спросила Мэг.
– С этого дня наступило время раздоров. И с этого дня у женщин Глендруидов редко рождаются дети, так как они не знают радости в браке; а не познав радости и наслаждения, женщина из нашего рода не может зачать ребенка.
– Разве наш народ не пытался разыскать талисман, ведь он так много значит?
Старуха рассмеялась:
– Они пытались. Но вместо этого передрались между собой. И талисман никто и никогда больше не видел. Говорят, что он спрятан в одном из древних могильников и его охраняют призраки.
Мэг овладело странное чувство, что это еще не вся история. Однако, когда она хотела просить о продолжении и взглянула в глаза Гвин, то поняла, что больше ничего не услышит.
– Я бы хотела, чтобы этот талисман оказался у меня в руках прямо сейчас, – сказала Мэг наконец.
– Не стоит желать этого.
– Почему?
– Если он попадет к Доминику Ле Сабру или Дункану, по лугам Блэкторна польется кровь, а не талая вода.
У Мэг вырвался вздох печали.
– Боюсь, ты права. Мой бедный народ. Когда по земле идет война, дворяне могут победить или потерпеть поражение, а простой народ всегда в проигрыше.
– Да, – прошептала Старая Гвин. – Всегда.
– Почему люди не могут понять, что эту землю надо лечить, а не причинять ей боль? – спросила Мэг.
– Они ведь не Глендруиды и не могут понять пути воды и дерева, растущего на земле. Им известны только пути огня.
– План лорда Джона превратит замок Блэкторн в руины и разорит всю округу, – сказала Мэг. – Если мы этой весной засеем поля кровью, а не семенами, те, кто уцелеет, останутся в живых только для того, чтобы умереть с голоду будущей зимой.
– Да. Если король Генрих не убьет их до этого. Если Джон осуществит свой план, король и великие бароны камня на камне не оставят от Блэкторна.
Мэг закрыла глаза.
У нее оставалось так мало времени до завтрашнего утра, чтобы найти способ спасти землю и людей, которых она любила более всего в своей жизни..
– Что же ты предпримешь, Мэг?
Она уставилась на Старую Гвин, желая знать, не может ли та прочесть даже ее мысли.
– Ты предупредишь норманнского лорда? – поинтересовалась Гвин.
– Зачем? Будет лучше – и быстрее – отравить Дункана. Я не смогу увидеть его повешенным. Или еще хуже. Нет. Я не могу. – Мэг тяжело вздохнула и продолжила:
– В любом случае смерть Дункана ничего не меняет. Его люди из мести перережут норманнов, и Блэкторну все равно придет конец.
Старая Гвин кивнула:
– Ты истинная дочь своей матери, Маргарет. Сильная и добрая одновременно. Что же ты сделаешь? Убежишь в лес и спрячешься там?
– Как ты догадалась?
– Это то, что сделала твоя мать. Но это неосуществимо. Дункан так же умен и силен, как и ты…
– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовала Мэг.
– Он оставил в сторожке привратника одного из своих людей. Ты пленница, а замок – твоя тюрьма.
Глава 6
Доминик смотрел на своего брата, входившего в просторную комнату, где оруженосец обычно помогал лорду одеваться. На нем был только плащ для тепла, а лицо хранило следы недавней схватки с бритвой – Доминик дважды порезался. Его волосы были аккуратно подстрижены, чтобы не выбивались из-под шлема, и борода исчезла. От этого он выглядел еще более грозным. Борода хоть немного смягчала резкую линию подбородка.
