Констанс Холл - Мой дорогой герцог
– О шуме, о чем же еще?
– О шуме, ваша светлость?
– О том чертовом шуме! – Эдвард отбросил прочь одеяла и встал с кровати, невзирая на свою наготу.
Уоткинс, опустив глаза, взял халат и помог Эдварду надеть его.
– Я… я не слышал шума, – произнес он, почти не разжимая губ.
– Значит, ты глухой.
– Да, ваша светлость, – с готовностью согласился Уоткинс.
Эдвард метнул в Уоткинса испепеляющий взгляд.
– Сам знаешь, что не глухой.
– Да, ваша светлость. – Уоткинс склонил голову, затем повернулся к платяному шкафу, и удивление блеснуло в его глазах.
– Ты собираешься замучить меня до смерти своими «Да, ваша светлость»?
– Надеюсь, этого не случится, ваша светлость.
– Когда закончишь перебирать мою одежду, выяснишь, кто поднял этот адский шум, и доложишь мне. Похоже, он доносился из бальной залы.
– Да, ваша светлость.
Так ничего и не добившись от Уоткинса, Эдвард умылся и снова обратился к Уоткинсу:
– Уверен, шум разбудил мисс Уолларил. Я не потерплю, чтобы гостей беспокоили в моем доме. Найди и немедленно уволь виновника, но сначала пришли его ко мне. Я хочу поговорить с ним.
– Я прослежу за этим, ваша светлость. Эдвард бросил полотенце на кровать и спросил:
– Все готово для приема моего кузена?
– Я приготовил Голубую комнату для лорда Лавджоя, ваша светлость.
– Очень хорошо, А что насчет визита леди Шелборн? Тоже все готово?
– Будет готово на следующей неделе, к ее приезду. Я написал ее домоправительнице и узнал, какие блюда она предпочитает. Для нее приготовлена Розовая комната, ваша светлость.
– А цветы, у нас их достаточно в оранжерее?
– Хватит, чтобы заполнить каждую комнату в замке, ваша светлость.
– Очень хорошо. – Раздвинув занавески, Эдвард устремил взгляд в окно.
– Будете сегодня кататься верхом, ваша светлость?
– Да, да. – Эдвард махнул рукой в неопределенном направлении.
Уоткинс разложил на кровати черный плащ, пару брюк для верховой езды и белую рубашку, аккуратно расправил складки.
Эдвард поискал взглядом Келси:
– Уоткинс, мисс Уолларил позавтракала?
– Не знаю, ваша милость. Пойти спросить?
– Нет, нет. – Эдвард отвернулся от окна и посмотрел на стоящего у кровати Уоткинса: губы его были сжаты, сквозь тонкую, натянутую на скулах кожу проступили вены. Эдвард смягчился. Старый слуга обслуживал еще его отца. – В чем дело, Уоткинс, ты что-то хочешь мне сказать?
– Ваша светлость, мне только что сообщили, что мисс Уолларил хочет есть с прислугой.
– С прислугой? – Эдвард вскинул брови.
– Одной ей скучно.
– Не смотри так на меня, Уоткинс, я не собираюсь приглашать ее за свой стол.
– Позвольте заметить, что вы едите один, ваша светлость.
– Знаю, мне так нравится, – резко ответил Эдвард.
– Думаю, общество вам бы не помешало, ваша светлость, – стоял на своем Уоткинс. – Мисс Уолларил – прекрасная молодая девушка.
– Ты тоже очарован ею, а? – Эдвард посмотрел на Уоткинса из-под сдвинутых бровей. Перед его глазами возник образ молодого Мак-Грегора, и он попытался подавить неожиданный приступ ревности.
– Возможно, ваша светлость.
– Я знаю, чего ты добиваешься, Уоткинс. Сводничество тебе не к лицу. К тому же мисс Уолларил уже влюблена в другого, а меня ненавидит. Она дала это мне понять вчера ночью. – Эдвард вспомнил пощечину и потер щеку.
– За такой женщиной нужно ухаживать. Ее нужно завоевать, – сказал Уоткинс.
– Вот что, Уоткинс. Твое дело присматривать за замком, а в мою чертову личную жизнь не лезь.
Уоткинс обиженно поджал губы. Он повернулся, направился к двери и совершенно другим тоном сказал:
– Да, ваша светлость. – И вышел из комнаты. Эдвард посмотрел ему вслед. Интересно, сколько в мире упрямых дворецких и все ли они вмешиваются в жизнь своих хозяев?
Он снова посмотрел в окно. Ему нравился вид, открывавшийся из этой комнаты: прекрасные сады, озера, густые леса за деревней. Его прапрадедушка спланировал такое положение комнат, когда замок перестраивали. Годами Эдвард смотрел из этого окна, обозревая свои владения. Это приносило ему покой, уверенность в себе. Он чувствовал себя хозяином и господином, но сейчас вдруг появилось неодолимое желание что-то изменить, нарушить монотонность последних десяти лет жизни.
Иногда казалось, что усталость поглотит его целиком, особенно после прошлой ночи, когда Келси его отвергла. Просто помешательство. Теперь Уоткинс пытается свести его с ней. Господь всемогущий! Ему необходимо уехать.
Эдвард потер щетину на подбородке и снова заходил взад-вперед по комнате. Он дотронулся до повязки на глазу и подумал, что никогда не предложит женщине связать свою жизнь с ним. Быть женой чудовища. Урода. Вызывать жалость у окружающих? Такого врагу не пожелаешь. Особенно жалости!
Эдвард взял восточную статуэтку с полки камина, швырнул в зеркало на стене и смотрел, как искривившееся отражение его лица треснуло и растворилось в осколках стекла, посыпавшихся из позолоченной рамы.
Келси, насвистывая, открыла дверь на кухню. Молодая женщина, поперек себя шире, выронила из рук скалку и вскрикнула. Скалка покатилась к краю стола. Другая женщина, очень маленькая, полная противоположность первой, как раз вынимала пирог из печи, и он соскользнул с противня.
Келси, которая всегда помогала матери на кухне, а потом готовила для отца, поймала пирог краем фартука, чтобы не обжечься. Затем как ни в чем не бывало улыбнулась собравшимся и поставила пирог на стол рядом с восемью другими, которые остывали.
– Как вкусно пахнет! – сказала она.
Женщины переглянулись, затем посмотрели на Келси, затем снова переглянулись. Первой пришла в себя толстуха. Она подняла скалку и сказала:
– Когда эта трещотка Мэри сообщила, будто вы собираетесь есть на кухне, я подумала, что она свихнулась. Я ей так и сказала. – Не дождавшись ответа Келси, она повернулась к маленькой женщине, чье лицо из бледного стало пунцовым: – Агнес, ты, безмозглая бездельница! Если уронишь мой пирог, я тебе уши надеру! Тебе повезло, что у мисс быстрые руки, вот что я тебе скажу!
Агнес выпрямилась, чтобы не выглядеть совсем маленькой рядом с большой женщиной, и бросила на стол рукавицу для печи.
– Если бы ты надрала мне уши, я бы выцарапала тебе глаза! Вот так-то!
– Ох, когда-нибудь это случится!
– Да уж, да уж!
– Не дождешься, пока я в здравом уме! – Толстуха схватила рукавицу и бросила через всю кухню.
– Меня тошнит от тебя, Эллис. Думаешь, если ты моя старшая сестра и готовишь больше, чем я, значит, можешь командовать? Ошибаешься! – Агнес взяла горсть муки и швырнула Эллис в лицо.
