Кэтрин Коултер - Розовая гавань
— Ступай, госпожа, — снова приказал Северн жене и отвернулся.
Гастингс очень надеялась, что плечо у него болит достаточно сильно.
— Держи меч в ножнах, Северн, иначе я позову на помощь твою жену. Ладно, не рычи. Это превосходное вино я сам привез тебе. Отец Кассии владеет виноградниками в Аквитании.
— Грилэм, что бы ты ни сделал, это меня не обрадует. Но я готов слушать.
— Малый, которого ты отослал к Ричарду де Лючи, был ужасно тебе благодарен, что ты не стал его пытать…
— Не стал пытать? Боже милосердный, да ведь Гастингс заставила его вывернуться наизнанку. Он чуть не лишился рассудка и хотел умереть.
— А потом ему стало легче, и с телом ничего не случилось. Ни переломанных костей, ни содранной кожи. Как я уже говорил, он тебе благодарен. Он думал, что ты убьешь его, но ты его пощадил и отправил к хозяину. Убить малого решил сам Ричард де Лючи, однако тот, его зовут Осберт, ухитрился выжить и, набравшись сил, пришел сюда. Узнав, что ты еще болен, Осберт обратился ко мне. Короче, Северн, я сделал для тебя что смог. Теперь у тебя одним врагом меньше.
— Нет, Грилэм, ты не должен был… Скажи, что ты не прикончил ублюдка. Но ты убил его, да? Ты осмелился поднять руку на моего врага. Он же был не твоим врагом, а моим, однако ты дерзнул его убить. И ничего мне не сказал. Ничего, Грилэм, мерзавец ты этакий.
Гастингс услышала смех Грилэма, увидела гневное лицо мужа, хотя его голос оставался вкрадчивым, а сам он — неподвижным. Отец, находясь в ярости, всегда поднимал крик. Всегда. И домочадцы успевали скрыться прежде; чем он пустит в ход кулаки. Но Северн не такой.
О случившемся Гастингс узнала от Норберта. Неужели мужчины рождены, чтобы убивать, калечить и уничтожать? Впрочем, уничтожить Ричарда де Лючи — благое дело. Гастингс подошла ближе.
— Он мертв, его владения без хозяина, но, как я уже сказал, осталась дочь, его наследница. Сыновей у него не было.
— Ты ранен, — заметил Северн, глядя на перевязанную руку Грилэма.
— Пустяки. Наверное, Гастингс уже осмотрела моих людей. Я никого не потерял, но четверо ранены. — Грилэм допил вино, утер губы и улыбнулся. — Ну и здорово же все получилось. Благодаря Осберту мы застали ублюдка врасплох, они как раз обедали, их оказалось не больше двадцати. Даже хорошо, что я ранен. Мужчинам кровопускание только на пользу, оно прочищает мозги и помогает забыть о неприятностях.
Северн, все такой же спокойный и неторопливый, ухватился за край стола и швырнул его в стоявшую поблизости серебряную вазу, которая опрокинулась, облив ароматической водой дремавшего рядом волкодава по кличке Эдгар. Тот мгновенно вскочил, ощетинился и зарычал, готовый вцепиться в неведомого врага.
— Хватит, Северн. — Гастингс наклонилась к опрокинутой вазе, ее чудесные волосы рассыпались по плечам, она глядела на мужа, прижимая вазу к груди. — Ты испортил серебро. Эта ваза принадлежала моей бабушке, я очень ее любила, полировала, так ее…
Северн выругался и закричал, что Грилэм наблюдал впервые:
— Закрой рот, Гастингс, и не суйся, куда не надо. Подай меч! Я расправлюсь с этим трусливым негодяем, которого почитал своим другом.
Ему вторило рычание волкодава, слуги и воины толпились у стен, гадая, что сейчас произойдет и что им делать.
— Почему? — возмутилась Гастингс. — Только потому, что он посмел действовать, не спросив у тебя разрешения? Потому, что иначе ты бы сам кинулся в драку, а потом опять свалился в лихорадке? Скажи, милорд, отчего ты так разъярился? Или у тебя нет разума и ты не способен рассуждать?
Северн набросился на жену, схватил за локти и затряс изо всех сил:
— Прикуси язык, не то я возьму тебя прямо здесь, на этом столе, и твой волкодав увидит твою кровь, услышит твой вой!
Гастингс побелела.
— Отпусти ее, Северн. — Рука Грилэма легла на его раненое плечо и безжалостно нажала. — Отпусти. Чего ты хочешь? Опозорить жену на глазах ее людей? Избить до крови? Этого ты хочешь?
Пока Северн тряс ее, дала о себе знать дикая боль в ране, да и у Грилэма была железная хватка. Он медленно опустил Гастингс на посыпанный свежей соломой каменный пол.
Когда она взглянула на него, ее глаза казались от ярости почти черными. Она изо всей силы ударила его ногой по голени. Северн охнул и отскочил, прижимая руку к ушибленному месту.
— Вы заплатите за это, мадам, — процедил он сквозь зубы.
Она понимала, что так и будет, но еще не знала его настолько, чтобы представить способ расплаты. Гастингс повернулась и выбежала из зала.
— Северн, немедленно сядь, зажмурься покрепче и хорошенько подумай о своем плече и голени. Она могла бы ударить тебя в пах, однако не ударила. Пожалела.
— Она не ударила меня, потому что за это я убил бы ее на месте. К тому же я достаточно ловок и смог бы увернуться.
— Возможно, но и Гастингс обладает завидной ловкостью, — со вздохом сказал Грилэм. — Ты все равно не стал бы ее убивать. Я вообще сомневаюсь, что ты когда-нибудь поднимешь на нее руку, верно?
Северн запустил пальцы в волосы. Ах как он устал. Черт бы ее побрал, у него тоже имеются чувства. Он не жаба.
— Она должна поверить, что я способен разрубить ее на куски. Временами она начинает верить. И при этом с каждым днем становится более упрямой и наглой. А ведь прошло всего два дня. Что же будет через две недели?
— Ты уже качаешься, присядь-ка и выпей вина. Оно успокоит твой гнев. Интересно, когда мне случалось болеть лихорадкой, я тоже легко впадал в ярость? — Грилэм задумался. — Да, наверное. А ведь это было всего три года назад. Моя дорогая жена покинула меня, я вел себя, как последний ублюдок.
— Кассия от тебя ушла? Не верю.
Наконец-то Грилэму удалось отвлечь его внимание. Теперь самое время прочитать небольшую мораль. Северн уставился на него так, словно обнаружил у себя в тарелке улитку.
— Я не лгу. Мне пришлось отправиться к ее отцу в Британию, чтобы вернуть домой.
— Ты отлупил ее?
— Нет, — улыбнулся Грилэм, — я умолял о прощении. Если бы я хоть раз поднял на нее руку, это наверняка убило бы ее. Да ты и сам знаешь, что женщин бить нельзя. Они такие маленькие, нежные, беспомощные.
— Да полно тебе, Грилэм. Я не собираюсь бить женщин и никогда их не бил. Все беспрекословно подчинялись мне. Но теперь я обзавелся женой, не оправдавшей моих ожиданий. Ей самим Господом велено слушаться мужа, а она нарушает Божью волю. Надо ли подчинить ее? Несомненно. Только вот каким способом, я до сих пор не решил. Что теперь прикажешь делать, ведь ты подверг сомнению мое мужество и сам расправился с де Лючи?
— Ты отправишь в замок Седжвик отряд воинов, а старшим назначишь сэра Алана. Он храбрый рыцарь, добрый малый и, самое главное, заслуживает доверия. Пусть он управляет замком, пока король вынесет решение по поводу дочери де Лючи и его владений. Я бы также советовал тебе присмотреть за девочкой и перевезти ее сюда. Гастингс о ней позаботится. Думаю, королю Эдуарду будет угодно назначить тебя ее опекуном, чтобы обезопасить от посягательств алчных негодяев, как ранее он предложил тебе жениться на Гастингс. Хотя, с другой стороны, король сам может стать ее опекуном, и тогда пришлет в Седжвик нужного человека.
