Лиз Карлайл - Верь только сердцу
И, наконец, Коул понимал, что следует самому во всем разобраться. Ведь речь шла о судьбе детей.
На этот раз швейцары в доме леди Мерсер вели себя на удивление вежливо. Один взял у Коула визитную карточку и, вернувшись через минуту, объявил, что леди Мерсер ждет капитана Амхерста в библиотеке.
Длинная и узкая библиотека оказалась теплой и уютной комнатой с лепным потолком и высокими окнами с зелеными бархатными портьерами. Уют в комнате создавали полированный дубовый паркет и мягкий красно-коричневый восточный ковер. В дальнем конце располагался камин, облицованный светло-зеленым мрамором, с высокой дубовой полкой. Коул обратил внимание на то, что с камина давно не стирали пыль. Обе длинные стены комнаты занимали полки с книгами в прекрасных кожаных переплетах, что также способствовало атмосфере уюта и спокойствия.
По виду это была абсолютно мужская комната. И все же Коул интуитивно понял, что комната принадлежит женщине, сидевшей у камина с шитьем в руках, у ног которой развалились две собаки. Входя в библиотеку, Коул вспомнил свои вчерашние слова. Ох, лучше бы он их не говорил и лучше бы не терял самообладания. И все же он не собирался извиняться за вчерашнее, хотя это наверняка и польстило бы ее светлости. После того как швейцар объявил о его приходе, леди Мерсер, не вставая, отложила в сторону шитье и указала Коулу на кресло.
– Доброе утро, капитан.
При звуках ее грудного голоса с легкой хрипотцой Коул почувствовал, как у него заныло в груди.
– Леди Мерсер! – Коул с трудом перевел дыхание и с неохотой опустился в кресло напротив, которое стояло гораздо ближе к леди Мерсер, чем ему бы хотелось. – Похоже, я вчера сгоряча наговорил много лишнего.
– Безусловно, – согласилась леди Мерсер, по-королевски вскинув голову. – Причем буквально обо всем. Что вы конкретно имеете в виду, капитан? – Она по-прежнему держалась холодно и отстраненно, и это еще раз напомнило Коулу, что его миссия в этом доме может оказаться гораздо труднее и сложнее, чем он поначалу себе представлял.
– Я имею в виду то, мадам, что отказался жить в вашем доме, – спокойно пояснил он.
При этих словах голубые глаза леди Мерсер округлились. Теперь она уже не выглядела надменной и отстраненной, а скорее насторожилась, почуяв неладное. Коулу совсем не хотелось ее пугать.
– Но если вы передумали, миледи, вам стоит только сказать. Я волнуюсь за ваших сыновей, вот и все.
– Волнуетесь, сэр? С чего бы это? – В голосе леди Мерсер прозвучал испуг, и старшая из собак это почуяла. Пес вскочил с места и прижался к ногам Дженет. Она ласково потрепала его по голове, и он снова улегся на ковер.
Явно ожидая ответа на свой вопрос, Дженет наклонилась вперед, и ткань ее черного платья натянулась на высокой, полной груди совершенной формы. К своему ужасу, Коул осознал, что не в состоянии оторвать взгляд от лица маркизы, поскольку даже красота ее грациозной фигуры не могла сравниться с ее прекрасным лицом.
Дженет в упор смотрела на Коула, она нарочито дерзко его разглядывала, на что решились бы лишь некоторые из знакомых Коулу женщин. Взгляд у леди Мерсер был настороженный, как у охотящейся тигрицы, и Коул ничуть не сомневался, что, если потребуется, она без колебаний набросится на него. Коул вспомнил, что он выбирал новобранцев по такому решительному взгляду, и из них выходили отличные солдаты. От этой мысли Коул едва не рассмеялся. Господи, но ведь это правда: из леди Мерсер вышел бы отличный вояка.
– Я сказала что-то смешное, сэр? – подчеркнуто надменно спросила Дженет. – Похоже, вы смеетесь?..
– Нет, что вы, миледи.
– Учтите, сэр, я знаю, что меня называют Стратклайдской ведьмой. Мне доступны самые потаенные уголки человеческой души, – с насмешкой в голосе предупредила Дженет.
Коул стиснул губы, чтобы снова не усмехнуться. Странно, но он чувствовал себя немного нелепо в присутствии этой женщины.
– Значит, вы должны заметить, леди Мерсер, что мне не до смеха.
– Называйте меня Дженет, сэр. И могу поспорить, что в душе вы смеетесь. Так скажите же, что вас так развеселило? Поделитесь, кузен.
От Коула не ускользнул прозвучавший в ее голосе сарказм.
– Что ж, хорошо, мадам. Похоже, вы меня раскусили. Я поймал себя на мысли, что из вас вышел бы прекрасный воин. Я сам готовил таких солдат, поэтому хорошо знаю, какими качествами они должны обладать.
Леди Мерсер наклонила голову и вопросительно посмотрела на Коула.
– И что же это за качества?
Капитан внезапно нахмурился. Внимательно глядя на леди Мерсер, он решил, что у него нет повода не отвечать ей.
– Хороший солдат никогда не колеблется, мадам, и смело бросается в битву, – пояснил он. – Он может и не стремиться к бою, его может даже пугать предстоящая схватка, однако он встречает врага лицом к лицу. Не многие солдаты обладают подобным качеством.
– А уж тем более не многие женщины, да? – слегка язвительным тоном спросила Дженет. – Меня, например, часто упрекали в излишней смелости.
Коул кивнул.
– Но я лично, мадам, не считаю смелость плохим качеством.
– Можете называть меня Дженет, – повторила леди Мерсер.
– Думаю, это неразумно, мадам. Я ведь воспитатель ваших детей.
Леди Мерсер поджала пухлые губы и устремила взгляд в глубь библиотеки.
– Капитан, вы явились ко мне, как член семьи моего покойного мужа. И отказались принять жалованье... во всяком случае, от меня. – Дженет бросила на Коула осторожный взгляд. – Но если уж нам в этих обстоятельствах предстоит существовать под одной крышей, то давайте вести себя соответственно.
– Это как?
– Как родственники. Итак, я – Дженет. А вы – Коул, да?
– Как вам будет угодно, – смирился Амхерст.
– Благодарю вас. – Дженет отвела взгляд и снова взялась за шитье. Иголка проворно мелькала в ее пальцах, и хотя руки леди Мерсер были необычайно изящными, Коул чувствовал в них огромную силу.
Некоторое время Коул довольствовался тем, что просто наблюдал за Дженет, а она, похоже, с удовольствием позволяла ему это. Это был необычный уровень общения между людьми, совершенно не похожими друг на друга, не испытывавшими даже взаимной симпатии, но которые явно решили притворяться и подчиняться приличиям. Словно почувствовав, что Коул следит за ее работой, Дженет подняла глаза и улыбнулась.
– Для праздных рук сатана всегда находит вредное занятие, – сказала она, словно Коул ждал от нее каких-то объяснений. – Так ведь учит Библия, капитан?
Коул заерзал в кресле.
– Библия действительно предупреждает нас, мадам, что праздность – коварный порок. Но, думаю, вы процитировали не Библию, а мистера Уоттса.
– Неужели? – Дженет как-то странно посмотрела на Коула. – Какой вы умный, сэр. А кто такой мистер Уотте?
– Богослов, мадам. И сочинитель церковных гимнов.
– Да, конечно, вы правы. – Дженет сделала последний стежок и острыми белыми зубками перекусила нитку. – А скажите, Коул, почему вы так тревожитесь о моих детях?
Коул почувствовал, как под пристальным взглядом голубых глаз Дженет его лицо вспыхнуло. Вопрос был непростой, и он замялся. Он познакомился с мальчиками и почувствовал их незащищенность и ранимость. Но как он мог это объяснить? Как мог поделиться с этой женщиной мыслями, которыми не делился ни с кем? У Коула не было желания излить свою душу женщине, у которой, по мнению многих, душа вообще отсутствовала. В отсутствие у Дженет души Коул лично не верил, но он просто не мог себя заставить выложить ей всю правду о том, как он сам рос без отца, в постоянном страхе, и поэтому прекрасно понимает чувства ее детей. Что же до ощущения опасности, которое он странным образом испытывал в этом доме, то как он мог ей объяснить, что это главным образом интуиция солдата?
Господи, похоже, он до смерти напугал леди Мерсер. Или, во всяком случае, она может его обвинить в попытке запугать ее. Либо может посчитать его сумасшедшим. А может, он и есть сумасшедший. Где эта опасность? Кому она грозит? На эти вопросы у Коула не было ответа. Возможно, на его сознании сказывались негативные последствия военных действий, участником которых он был. Внезапно Коул вспомнил, что уже много месяцев он плохо спит. Да еще знакомство с леди Мерсер, несомненно, повлияло на его психику. Коул машинально снял очки и принялся растирать левый висок. У него возобновились головные боли, а новые очки только способствовали этому.
– Возможно, мадам, ваши сыновья переживают смерть отца гораздо сильнее, чем я поначалу предполагал, – наконец заговорил Коул. – И надеюсь, вы не обидитесь на мои слова, но им требуется больше внимания.
Леди Мерсер медленно кивнула, продолжая смотреть куда-то через плечо Коула. О чем она думала, сожалела ли о чем-то? Коулу очень хотелось это знать. Честно говоря, ему вообще хотелось получше узнать маркизу.
Леди Мерсер ему не нравилась, это правда. Надменная гордячка, на красоту которой невозможно смотреть без боли. И возможно – да, вполне возможно, – она приложила руку к смерти своего мужа. И все же это была пленительная женщина. А он – просто философ, копающийся в человеческих слабостях.
