София Каспари - В стране кораллового дерева
Глава восьмая
Спустя неделю после приезда на Санта-Селию Педро пригласил Викторию на прогулку в горы, в ту заброшенную деревню, в которой они когда-то сблизились. Они испытывали благодарность к этой земле. На завтрак у них были фрукты и эмпанады. Они кормили друг друга фигами.
Когда Виктория надела платье и сапоги (под платьем были кожаные штаны, сверху — кожаная куртка и платок на голове), она вышла во двор, где их уже ждали оседланные лошади.
Она взглянула на Умберто, который удивительным образом не оказывал им сопротивления. Работники эстансии обрадовались возвращению Педро. Они говорили, что не могли поверить в то, что он виновен в смерти дона Рикардо. Они подозревали, что к этому приложил руку Умберто. Его мать… Возможно, она тоже участвовала в убийстве. Но наверняка этого никто не знал и, может быть, никогда и не узнает.
Педро уже сидел на лошади, и Виктория последовала его примеру. Она пришпорила лошадь, чтобы поспеть за ним.
Когда они добрались до русла реки, где Педро впервые увидел сына, Виктория сглотнула. О чем она только ни думала в тот момент.
Педро, казалось, тоже погрузился в воспоминания. Неожиданно он взял Викторию за руку и слегка сжал ее.
— Ты думаешь о них?
— Да.
Виктория знала, что он говорит о Пако и об Эстелле. Педро станет им хорошим отцом, дети не смогли бы теперь жить с Умберто, она была в этом уверена.
Иногда Виктория представляла себе, как вернется в Сальту, но никогда надолго над этим не задумывалась. «Я не создана для подобных размышлений», — говорила она себе. Виктория не думала, что испытает радость, когда вновь появится на Санта-Селии. Но окружающая природа внушала ей доверие. Во времена несчастий, одиночества и бед, которые пережила Виктория, она всегда обращала внимание на ланшафт: землистые цвета, дали, горы на горизонте, небо, до которого, казалось, можно дотронуться рукой, заросли лавра, папоротника, лиан и бромелий в тропических лесах…
Тем временем они уже оставили деревню далеко позади и поднимались все выше и выше. Дышать стало тяжелее. От мелкой пыли, оседавшей на коже и на одежде, Виктория кашляла. Повсюду возвышались засохшие кустарники. Под жаркими лучами солнца горы плясали в мареве.
В тот день Виктория и Педро любили друг друга, как еще никогда в жизни, — с опытом взрослых людей и пылом юности. Какое-то время они отдыхали, обнявшись, а потом вновь стали подниматься в горы. Виктория чувствовала неприятное давление. Но все забылось, когда перед ними неожиданно открылась равнина, темно-синяя, как море. Она простиралась до горизонта. И нельзя было сказать, туман это, вода или земля. Впечатление усиливалось еще и от того, что они с Педро находились выше облаков, а горы, освещенные ярким солнцем, устремлялись в голубое небо. Виктория глубоко вздохнула. Никогда в жизни она не видела такой красоты!
— Анта, — тихо сказал Педро. — Позже белые переиначили это слово в «Анды». Так на кечуа, языке инков, называли медь и червонное золото заката над горами.
Он нежно убрал прядь, спадавшую Виктории на лоб.
— Распусти волосы, любимая, позволь увидеть их в сиянии солнечных лучей.
Через несколько секунд Виктория исполнила желание Педро. Они уже давно не были так близки. Их ранили, издевались над ними. Они сами причиняли друг другу боль… Виктория не думала, что когда-нибудь окажется дома у Педро, особенно после всего, что произошло.
Но теперь она была здесь. У него. Она пришла.
Глава девятая
Когда во дворе никого не было, Корасон схватила дочь за руку и потащила ее к стойлам. Теперь, когда сгущались сумерки, она стояла там и наблюдала в щель за людьми, праздновавшими победу. Корасон все еще надеялась, что ее никто не обнаружит.
Анна Вайнбреннер праздновала вместе с семьей и друзьями, как и полагается.
Но Бланка устала и хныкала.
— Что мы здесь делаем? — спрашивала она не в первый раз.
— Ничего. — Корасон грубо оттолкнула дочь в сторону. — Мы поспим сегодня здесь.
— В стойлах? Почему?
— Я хочу знать, где он.
— Кто? Мой отец?
— Да, твой отец.
Корасон взглянула на дочь.
Одиннадцатилетняя девочка выглядела взрослой не по годам. У нее были каштановые волосы с золотистым отливом и темные глаза. Уже теперь было заметно, что она будет красивой женщиной.
«Может, самое время отойти от дел», — подумала Корасон. Ей тяжело было каждый день бороться за выживание. Густав любил ее, но в последнее время его не было в Буэнос-Айресе, и Корасон вела почти такую же жалкую жизнь, как и раньше.
Там, снаружи, был праздник у сестры человека, которого она любила. Корасон надеялась встретить Густава, она не видела его уже много недель. Но его не было среди гостей. Корасон неожиданно стало холодно. Не в первый раз ее посетила мысль о том, что она его больше не увидит.
Ни сегодня, ни завтра. Никогда.
Эпилог
Анна Вайнбреннер и Юлиус Мейер поженились в сентябре 1876 года. Педро и Виктория приехали из Сальты. Эдуард переехал на Ла-Дульче. Во время бракосочетания Виктория плакала сильнее, чем сама от себя ожидала. Это был маленький праздник, который отметили в доме в Белграно, подаренном Анне Юлиусом вскоре после женитьбы.
Во время свадьбы Юлиус показал жене сад. Оттуда открывался чудесный вид на океан.
— По этому океану мы сюда приплыли, — неожиданно прошептал он на ухо Анне.
— Да.
Анна прильнула к нему. Она ощущала его тепло, чувствовала, как он спокойно дышит.
Легкий ветер с моря шелестел листвой.
— Как-то на корабле я подумала, что пробил мой последний час, — неожиданно произнесла Анна, погрузившись в мысли.
— А я был очень зол из-за того, что ты не захотела рассказать капитану об этих негодяях. — Юлиус влюбленно взглянул на нее.
— Да, ты меня не понял. Смог бы ты понять меня сегодня? — Анна обхватила руку Юлиуса и прижалась к ней.
Он кивнул.
— А ты бы и сегодня поступила так же? — спросил он.
Анна пожала плечами.
— Не знаю. — Она вдруг взглянула ему прямо в глаза. — Нет, думаю, нет. Я бы просто этого не допустила.
— Пит получил заслуженное наказание, — задумчиво произнес Юлиус.
— Но Михелю удалось удрать. — Анна вздохнула. — Давай поговорим о чем-нибудь другом, — сказала она и внимательно посмотрела на растения, высаженные в саду.
Сразу после покупки дома Юлиус занялся садом. Здесь росло коралловое дерево, много кустов и цветов. Анна уже успела их полюбить. А потом начинался океан. Это было важно для нее. Анне всегда было хорошо, когда она на него смотрела.
