Натали Питерс - Опасное окружение
Я напрочь забыла о Гарте. Внезапно я заметила его потрясенное лицо. Наконец он опомнился. Гарт снял Этьена с ветки так легко, словно там был не мальчик, а созревший фрукт, и поставил его на землю у моих ног. Я пригладила Этьену волосы и заправила рубашку.
– С тобой все в порядке? – спросила я тревожно. – Ты не испугался?
– Нет, – вежливо ответил малыш, – я только не мог слезть.
Он рассматривал Гарта с нескрываемым интересом.
– Ты самый непослушный ребенок, – в сердцах сказала я. – Ты мог бы свернуть себе шею!
– Ты мой папа? – спросил Этьен, глядя на Гарта.
– Лучше спроси об этом маму, – ответил Гарт, с улыбкой глядя на меня.
– А ты как считаешь? – спросила я, обиженно вздернув подбородок. – Он появился на свет через девять месяцев после того, как ты… ты взял меня на берегу в Северной Каролине. Но ты его у меня не отнимешь! Он мой, Гарт! Он единственное, что у меня есть в жизни! Я никогда не позволю тебе отнять его у меня!
Я шагнула к Гарту, сжав кулаки.
– Ты дождаться не могла, чтобы от меня избавиться, – медленно проговорил он. – Ты не хотела, чтобы мир узнал, что в довершение всего ты собираешься дать жизнь незаконному ребенку. Так? Ты боялась, что это как-то повредит мне? Или боялась, что я обижу вас с малышом?
Гарт положил руки мне на плечи.
– Я не хотела, чтобы ты оставил меня, и поэтому сделала это первой, – сказала я, всхлипывая. – Я даже боялась, что ты посмеешься надо мной…
– Господи, Элиза! – сокрушенно воскликнул Гарт. – Ты думала, что я тебя брошу? За кого ты меня принимаешь? Я люблю тебя, люблю, глупенькая! Я всегда любил тебя, но я был таким слепым идиотом!..
Гарт прижал меня к себе. Я тихо плакала.
– О, моя милая, через что тебе пришлось пройти. Сколько одиночества, сколько печали. Не плачь. Послушай. – Он приподнял мое лицо за подбородок и, заглянув в глаза, коварно улыбнулся. – Я даже женюсь на тебе, если хочешь. Ты же этого добиваешься?
– Мне не нужны твои…
– Конечно же, ты выйдешь за меня, – самоуверенно заявил Гарт. – Мы ведь не хотим, чтобы Этьен до конца своих дней так и остался маленьким бастардом. Кстати, – Гарт огляделся, – где мальчик?
Этьен спокойно играл под огромным жеребцом Гарта, в опасной близости от копыт. Вскрикнув от страха, я помчалась вызволять малыша.
Гарт засмеялся и посадил Этьена на лошадь.
– Наверху получаешь куда больше удовольствия, чем внизу, ты поймешь, малыш.
– Он упадет, – запротестовала я.
– Нет, если будет держаться. Правда, Этьен?
– Смотри, папа! – воскликнул Этьен, ударяя коня ножками по крупу. – Я собираюсь догонять индейцев! Я перестреляю их всех!
– Крепкий парнишка, – одобрительно заметил Гарт и повернулся ко мне. – А ты ужасная мать, Элиза. Всего за несколько минут твой ребенок едва не погиб дважды, и все из-за твоего невнимания. Он нуждается в более твердой руке, чем твоя, моя сладкая.
– Как смеешь ты, после трех лет…
– У отца ведь есть кое-какие права, – с невинным видом возразил Гарт. – Кстати, как ты узнала, что моего деда звали Стефан?
– Я вовсе об этом не знала. Он назван в честь Лесконфлера, который…
– Да, да. Ты знаешь, Элиза, я не думаю, что Франция будет для него подходящей страной, когда он повзрослеет. Я был на западе, у Тихого океана. Там чудные места. Мы найдем местечко в горах, там, где не слишком много индейцев….
– Гарт, а как же Хайлендс?
– Хайлендс мы сохраним за собой. Может, Стефан захочет там обосноваться, когда вырастет, а может, и один из его братьев.
Мы направились к замку. Одной рукой Гарт держал поводья, а другой придерживал мальчика.
– У него будет много братьев. Шесть или семь. И несколько сестер, чтобы было кого дразнить и мучить.
– Неужели? – спросила я. – А я уже ничего не могу сказать по этому поводу?
Гарт улыбнулся.
– Ты вполне в состоянии основать династию, Элиза. Мне увезти вас обоих прямо сейчас? Как ты хочешь?
– Нет. Лучше, чтобы все было по-людски. Я приведу тебя в дом и представлю семье… снова. Не думаю, что тебе удастся уговорить дядю Тео отдать тебе своего внучатого племянника. Они обожают друг друга.
– Он может приехать в гости, – великодушно заметил Гарт. – Места всем хватит.
– Тебе придется построить очень большой дом, – сказала я, – чтобы вместить десять детей и легион родственников.
– Любой, какой пожелаешь, – махнул рукой Гарт. – Пятьдесят комнат? Сто? Кстати, с удовольствием встречусь с Филиппом. Может быть, он захочет переехать в Америку с нами? Мы найдем ему жену, крепкую креольскую девушку. Мне жаль Оноре. Он был славным малым. Немного вспыльчивый, конечно, как и его сестра, но с добрым сердцем.
Я чуть не споткнулась, удивленно уставившись на Гарта.
– Где… Откуда ты знаешь про Оноре?
– О, твой дядя Тео – прекрасный респондент. Я знаю обо всем. О руке Филиппа, о том, как хорошо поладили между собой Саванна и Франсуаза, о замужестве Саванны, и только об одном он мне не написал – вот об этом парнишке. Вот она, месть Лесконфлеров.
– Вот как! – Я почувствовала, что краснею от злости. – Все… Какое двуличие! Какие вы все мужчины бессовестные! Как вы посмели вступить в сговор против меня? Как вы смели!
Он обнял меня, засмеявшись.
– О, все мужчины – злодеи! Теперь я все понимаю. Портрет Дианы, полагаю, занял почетное место в твоей спальне?
Гарт засмеялся и кивнул.
– Странные взгляды, разговоры все утро, рассуждения на тему о том, что у Этьена должен быть отец. Даже Этьен, и тот убежденно говорил, что сегодня приезжает папа! Они ждали тебя? Все знали, кроме меня. Ну конечно, – ахнула я, – у тебя ведь с собой нет ни сумки, ни даже кошелька! Лжец! Ну да, конечно, Лондон…
Я не знала, смеяться мне или плакать, но Гарт не дал мне времени на размышление, он просто поцеловал.
– Не удивлюсь, если по возвращении нас будет ждать священник, – сказал он нежно между поцелуями. – Я сказал дяде Тео, что не отвечаю за себя, если мы не поженимся как можно быстрее. Представь, что будет за позор, если брат у Этьена будет зачат вне брачных уз.
– О, ты такой нехороший, – упрекнула я Гарта, прижавшись к нему и наслаждаясь знакомой твердостью его тела, его новой нежностью. Он изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Гарт Мак-Клелланд научился любить.
– Ты знаешь, – прошептал он, – мы можем как-то отвлечь ребенка, а сами…
Я кивнула в сторону Этьена и лошади, которые быстро удалялись.
– Похоже, он сам решил удалиться, – сказала я.
– Папа! Мама! Смотрите! – Подпрыгивая в седле, наш сын махал нам рукой. – Без рук!
– Господи, – выдохнул Гарт, – когда я поймаю эту маленькую мартышку, я надеру ему задницу!
