Симона Вилар - Светорада Янтарная
– Ты еще мальчишкой– баламутом был, а я уже видела, что вы с моей ясочкой ладная пара!
В тот год они впервые принимали приезд княжеского полюдья, и Олег Вещий был весьма доволен, как подготовила Смоленск к их прибытию Светорада. Еще поведал, что по весне он отправит в Византию, как и было договорено, отряд воинов-русов. Возглавит его молодой воевода Орм, сын Аудуна, так что пусть Скафти попрощается с братом – долго им свидеться не придется.
Еще в ту весну в Смоленск приехала княгиня Ольга с сыном Глебом. Ольга была печальна, а Глеб так и кинулся к названой матери. Вечером же, когда Ольга и Светорада сидели у окошечка высокого терема, княгиня пожаловалась посаднице, что никак не получается у них с Игорем приручить сына. Все бы он молился да убегал на Подол,[180] где христиане собираются для своих молитв, а Игорю Глеб сказал, что не хочет обучаться ратному делу, так как проливать кровь – это грех. Нет, Ольга не винила бывшую христианкой Светораду, что та приучила сына к чужой вере, наоборот, княгиня благодарна, что она спасла и вернула ей Глеба. Да только не ужиться Глебу среди воинов и воевод, и это гневит Игоря. Мечтает князь, чтобы Ольга родила ему иного сына – и чтобы великого воина обязательно. А Глеба Игорь повелел отправить в Новгород, чтобы княжич жил там, где и самого Игоря детство прошло. Ибо Игорь надеется, что вольный дух Новгорода хорошо подействует на робкого Глеба, а еще желает, чтобы в Киеве люди не судачили о том, что у князя– витязя сын боится крови.
Пока же иных детей у Ольги не было. Светорада утешила подругу, говоря, что она сама долго не могла понести, ныне же вон какого богатыря родила! Ольга слабо улыбалась. Что ж, возможно, и ее боги не обделят достойным наследником для Руси.[181] Расстались они тепло и приветливо, да и потом часто виделись, и всегда дружелюбно.
Через два года, когда Светорада была беременна своим вторым сыном, Олег явился в Смоленск вместе с братом посадницы Асмундом, думая уговорить Светораду отправиться в Царьград для участия в переговорах с ромеями. Но Стема лишь прищурился и так на князя глянул, что Олег больше не предлагал. Да и куда было являть при ромейском дворе послом беременную бабу? Вот и ограничился разговорами, совета спрашивал. Олег уже давно понял, что не ошибся, решив сделать Светораду посадницей в Смоленске. Князь был высокого мнения о ее уме и наблюдательности, считался с ее опытом. Они сидели втроем – Олег, Асмунд и Светорада, – обсуждая предстоящие переговоры. Мужчины расспрашивали ее про ромеев, про их обычаи, советовались, как бы все уложить, чтобы и ромеев надменных не задеть, но и свою выгоду соблюсти. По этому договору Русь многое выигрывала: и беспошлинную торговлю, и возможность получать так называемую «месячину», то есть полное содержание на полгода, пока торговать будут. Кроме того, следовало обсудить, как сделать, чтобы русских гостей селили всех вместе, в собственном подворье, какие, как сообщила Светорада, уже имеют в Константинополе арабы и латиняне. Светорада даже посоветовала, что неплохо бы такое подворье расположить в предместье монастыря Святого Маманта, где и корабли будут под боком в заливе Золотого Рога, и склады есть отменные, и торги недалеко. К тому же привыкли там к русам.
Асмунд гордился умом сестры, он сам не прочь был возглавить послов, ибо мечтал о поездке в прекрасный Царьград, о котором сестра ему столько рассказывала во время его наездов в Смоленск. И хотя Асмунда считали на Руси мудрым мужем и едва ли не первым советником князей, но все же былые хвори порой напоминали о себе. Асмунд то ходил соколом, а то вдруг слабел, чувствуя, как кости ломит, ноги подгибаются. Потому– то, несмотря на желание Асмунда, его оставили в Киеве, а в Царьград иных послов отрядили. И среди них по велению Олега Вещего отправлялся и Стемид. Светораду это не больно радовало, но любивший путешествия Стрелок согласился охотно. Светорада поучала его в дорогу, рассказывала про обычаи ромеев, указывала на их слабости, а где советовала и не настаивать. Вспомнила даже про золотых рыкающих львов у царского трона в Мангавре, чтобы ее соплеменников это чудо не слишком дивило, а ромеи не получили повод лишний раз насмехаться над дикостью варваров– русов. Поведала она и о том, что император любит, чтобы перед ним падали ниц, – это, дескать, расположит его особо. Но Стемка на слова жены только плечом повел. Сказал, что и Олегу– то кланяется не ниже пояса, хотя Вещий его князь и он ему клятву давал. А уж чтобы в ногах у каких– то побежденных Русью ромеев валяться… Это еще поглядим.
Вскоре отбыли. И Ингельд княжич, и рыжий Фарлаф, и Рулав, и воевода Стемид.
На Русь они вернулись только через два года, когда Олег уже умер от укуса ядовитой змеи и на Руси вокняжились Игорь и Ольга. И много чего поведал Светораде Стема по приезде. Но это уже после того, как с сыном Александром радостно встретился да понянчил маленького Гилю Смоленского. Так его тут все называли – Гиля, хотя изначально Светорада и нарекла его Эгилем, в честь отца своего. Стемка не мог нарадоваться на младшего сына, любовался златокудрым и ясноглазым мальчуганом, очень похожим на мать свою, Светораду Смоленскую… или на того же Эгиля Золото, как уверяла старушка Текла.
А после пиров и здравиц в честь вернувшегося воеводы Стемка со Светорадой долго предавались любви в своей опочивальне. А потом лежали рядом и разговаривали. Светораде было любопытно узнать все о его путешествии, и Стема рассказал, как прибыли послы русские в Царьград, как достойно их встретили базилевс Лев и самбазилевс Александр. Стема поведал, что, вопреки предупреждениям Светорады, русы все равно испугались рыкающих львов и распевающих самоцветных птиц, а вот падать ниц, как она упреждала, не стали. Их знакомый Орм, который уже вполне обжился в Палатии и сейчас возглавляет отряд варангов – так ромеи называют охраняющих дворец иноземных наемников с севера, – после приема даже пенял русским послам на то, что они себя бродягами неучтивыми выказали, не знающими истинного церемониала. Сам же Орм совсем оромеился в Царьграде, на Русь его и калачом не заманишь. А уж девки ромейские как на него смотрят! Да и есть на что поглядеть – красавец парень! Даром что со шрамом на щеке, полученным еще во время давнего набега хазар на Ростов.
Но договор русы все же и без валяния у ног императора состряпали, да такой, что и Олег, будь он жив, остался бы доволен. Но Олег Вещий уже превращался в легенду, и все больше о нем чудес сочиняли бродячие гусляры, воспевая подвиги князя под перезвоны струн. Игорю Русскому надо было еще очень постараться, чтобы такого почета заслужить. Ибо после смерти Олега иные племена бунтовать вздумали, так что молодому князю, из– за ранней седины как бы в насмешку называемому на Руси Старым, сразу пришлось в походы отправляться да показывать, что и он не лыком шит. Но об этом уже Светорада рассказывала, а Стема слушал, какие он славные дела пропустил, пока нежился в ромейских термах да смотрел скачки на ипподроме.
