Симона Вилар - Светорада Медовая
Вечерело. Повсюду горели костры, освещая багровыми отсветами лежавших и сидевших печенегов. Теперь тепло шло уже не с неба, а от нагревшейся, будто печка, земли. Ее жаркое дыхание обволакивало людей и животных, усиливая запах овечьего пота и растопленного жира, а над ним царило приносимое ветерком свежее благоухание степной полыни и дикой мяты.
Светорада, обливаясь потом, готовила еду у костров. Служанки метались, выполняя ее поручения. Медовая велела отбить деревянным молотком кусочки свежей баранины, обжарить их на решетках вперемежку с кольцами лука и томить на огне, постоянно переворачивая и поливая рассолом с чесноком и перцем. Потом по ее наказу мясо переложили в большие бронзовые котлы, залили мясным отваром и тушили, накрыв тяжелыми крышками. Другие куски баранины, заранее отмоченные в сыворотке с перцем, велено было нанизать на острия, чередуя их с кусочками курдючного сала, и жарить над угольями, аккуратно переворачивая, чтобы лакомство не подгорело.
Еще Светорада распорядилась приготовить уху из налима, который попался в сети до того, как опустилась темнота. За ухой Светорада следила самолично, и в какой-то момент, когда она черпаком пробовала уху, ее сзади неожиданно обхватили чьи-то сильные руки. Привыкнув к подобным выходкам Сагая, она только шлепнула по запястью и сказала:
– Не готово еще. Убирайся.
И тут же незнакомый голос у самого ее уха произнес:
– Я бы тебя лучше съел. Всю. С косточками.
Светорада резко повернулась, вырываясь. Яукилде. Смотрит на нее, улыбается, блестя черными глазами из-под смоляной челки. И еще Светораду поразило то, что он заговорил с ней по-славянски.
– Откуда ты знаешь наш язык? – спросила она, чтобы как-то скрыть растерянность.
Он продолжал улыбаться, с восхищением глядя на нее, а Светорада смутилась, чувствуя неловкость за свой вид: потная, длинное дерюжное платье пристает к телу, мокрые завитки волос на лбу слиплись от жара. А от молодого хана…веет ароматными притираниями. Она и забыла этот запах после того, как сошлась с печенегами. И чтобы мужчина пах цветами, а не зверем…
– Яукилде, ты пахнешь… миррой.
Он откинул голову и заливисто расхохотался.
– Это что! Пару дней назад я так благоухал, когда встречался с Олегом Киевским на порубежье, что даже мой конь чихал. А Олег сказал, что я пахну, как наложница. Воюя с русами, я неплохо изучил их язык, но что такое «наложница», не ведаю.
Светорада ошеломленно соображала. Яукилде общается с Олегом! Он знает ее язык, он бывает на Руси! Руси!.. Она едва не застонала.
Молодой хан опять повторил свой вопрос. И Светорада ответила, что это, мол, цветок такой. Не объяснять же, что Олег, небось, замаялся от ароматов, исходивших от полудикого хана. И еще у Светорады мелькнуло, что зря она так о Яукилде подумала – он не выглядит полудиким. Он… Он одет изысканно и чисто, почти как хазарский царевич.
Откуда-то сбоку появился Сагай.
– Госпожа, хан Таштимер спрашивает, когда будет готова еда…
– Опять ты тут крутишься, – наскочил на него Яукилде. – Надоел, как мозоль.
Но все же ушел. А Сагай заметил Светораде, чтобы она помнила, чья она жена. Но княжна ответила, что это не его забота, что следовало опекать ее, когда она была его женой.
– Моей женой ты никогда не была, – вздохнул Сагай. – И я не раз уже пожалел, что не провел тебя перед шаманом у костров.
Когда печенеги сели за трапезу, Светораду отыскала Лилия.
– Пойдем, я покажу тебе наших.
Она увлекла ее за дальние ряды телег, где сидели пленные русы. Их было очень много, несколько десятков. Светорада с болью смотрела на бородатых русоголовых людей, попарно связанных между собой, на изможденных женщин, на усталых юношей и детей.
– Они невольники Яукилде, – сухо сказала Липня. – Он больше иных совершает набеги на наши земли. Хотя какое тебе дело до них? Это ведь вятичи, мое племя.
Вятичи были подвластны Хазарии и не входили в племенной союз Руси. Когда позже Светорада у костра нашла Яукилде и в упор спросила о пленниках, тот ответил, что по договору с Олегом он отдал ему за выкуп невольников, каких его люди захватили на Руси, но Олег не возражал, если молодой хан отведет на продажу славян неподвластного ему племени.
– А часто ты встречаешься с Олегом? – не удержалась от вопроса княжна. В том, что ответил Яукилде, для нее был ощутимый отголосок надежды на свободу.
– Да мы с ним… кумовья… Что такое кумовья? Как-то я не осмелился спросить у русского князя, что значит это слово.
И он рассмеялся. Неожиданно стало смешно и Светораде. Хотя, что смешного? Ведь речь шла ни много ни мало о набегах пригожего Яукилде на ее родину. И все же она смеялась. Когда стала пояснять, что кумовья – это почти родичи, Яукилде вновь рассмеялся, даже слезы на глазах выступили.
– Возможно, я и впрямь скоро стану его родичем, – произнес он после паузы. – Олег даже предложил мне пойти с ним в поход на племя уличей, что живут на днепровских порогах. Говорил, что готов укрепить наш союз, выдав за меня одну из русских княжон. А мой брат Куэрчи подозревает, что по весне мне придется саму Ольгу Вышгородскую сватать. Но я бы… хотел, чтобы именно ты была русской княжной, ради которой я бы пошел на все!
Чуть приблизившись, он поймал одну из кос Светорады и провел ее кончиком по своей щеке. В отсвете отдаленных костров молча глядел на молодую женщину, и она словно забыла обо всем. О матерь Макошь! Давно ее так не волновал взгляд мужчины! И этот предательский стук сердца, и срывающееся дыхание.
– Медовая! – звал ее со стороны голос Ырас. – Где ты, Медовая? Помоги мне оттащить Таштимера в юрту.
Светорада хотела было вырвать косу из рук Яукилде, но он не отпускал, даже неожиданно привлек ее к себе.
– Тебя все зовут Медовая. И сейчас ты пойдешь ублажать моего отца, уже отяжелевшего от хмельного напитка русов. Не слишком ли много меда для старого тура?
Он вдруг приник ртом к ее шее, своим дыханием опалив ей кожу, а когда его язык нежно скользнул вверх к маленькому ушку и он что-то тихо прошептал, ноги Светорады стали слабеть. Но тут послышались чьи-то шаги, и Светорада вырвалась, стремительно убежала. Потом долго сидела над похрапывающим во сне Таштимером, думая о Яукилде. Отец и сын… Сын ей понравился даже больше, чем она ожидала. И он среди печенегов самый почитаемый, как она заметила, его даже побаиваются. Яукилде храбр, дерзок, удачлив, он на равных встречается с князем Олегом. И через него Светорада могла бы снова попасть на Русь. Или же… Олег пообещал Яукилде отдать тому в жены русскую княжну, а она и есть княжна. И возможно, став женой Яукилде, она повлияет на него, чтобы он реже совершал набеги на Русь. Именно на это, скорее всего, и рассчитывал Олег, желая породниться со степным волком Яукилде. Не так уж много русских княжон может предложить он печенежскому хану. И тем более свою любимицу Ольгу. Дочери князей всегда служили залогом мирных отношений между правителями. Светораду тоже воспитывали с этой мыслью. Да и среди печенегов она уже как-то прижилась. И если Яукилде сообщит о ней русскому князю, если сделает ее своей ханшей… Что ж, быть женой молодого и привлекательного Яукилде куда почетнее и приятнее, чем ублажать старого неповоротливого Таштимера. Кто знает, может, неожиданная встреча с пасынком изменит ее судьбу?
