Филиппа Грегори - Привилегированное дитя

Он немедленно опустил глаза, чтобы скрыть их выражение.

— Джулия, — печально обратился он ко мне. — Ты действительно в сложном положении.

— Я знаю это! — отозвалась я. Но каким-то маленьким уголком разума я осознала, что он сказал: «Ты в сложном положении». Он не сказал «мы».

— Это убьет твою маму, — продолжал он. — Она принуждена будет отослать тебя из дома. Ты не сможешь более оставаться в Вайдекре. Думаю, это разобьет ее сердце.

Я кивнула. Тревога так сильно сжимала мое горло, что я не могла выдавить ни слова.

— Тебя не станут принимать в обществе, — Ричард, казалось, смаковал каждую фразу. — Никто из твоих друзей не захочет видеть тебя. Это ужасная перспектива. Я даже не знаю, где ты будешь жить. — Тут он немного помолчал. — Полагаю, отец поселит тебя в маленьком городке где-нибудь за границей. Или же они попытаются выдать тебя замуж за фермера или кого-нибудь еще, кто согласится принять на себя твой позор.

Я попыталась заговорить, но смогла издать только звук наподобие жалобного хныкания.

— Ричард, — умоляюще прошептала я.

— Что? — отозвался он таким тоном, будто был недоволен, что я прервала его во время серьезных размышлений о моем будущем.

— Но мы были помолвлены, — тихо проговорила я. Проходившие мимо люди с любопытством глядели на нас: красивого юношу и хорошенькую девушку, заглядывающую ему в лицо наподобие нищенки. Ричард заметил их взгляды и ловко, взяв мою руку, продел ее под свой локоть.

— Да, были, — согласился он. — Но мне казалось, что теперь ты помолвлена с кем-то другим. Последнее, что я слышал от тебя, были слова о том, что ты не собираешься ни за кого выходить замуж и хочешь, чтобы мы оставались всю жизнь братом и сестрой. Должен признаться, Джулия, что у меня создалось впечатление, что ты без радости относишься к мысли о нашей помолвке.

— Да, так и было, — честно призналась я. — Я и сейчас отношусь к этому без радости. — Это было как ночной кошмар, это было хуже, чем кошмар. Я едва могла идти по улице, мои колени подгибались на каждом шагу. Я видела торжество Ричарда и чувствовала себя его жертвой. — Но теперь все изменилось, Ричард.

— Да, — сказал он и даже не смог скрыть торжества в голосе. — Все действительно изменилось.

— Не дразни меня, Ричард, пожалуйста, — попросила я. — Для меня это вовсе не шутка. И если ты отказываешься жениться на мне и не хочешь признать собственного ребенка, то лучше скажи сразу. Скажи это мне прямо сейчас.

Решимость, прозвучавшая в моем голосе, озадачила его, и он искоса глянул на меня, как бы измеряя силу моей воли по сравнению с его собственной.

— И что ты тогда сделаешь? — с любопытством поинтересовался он.

— Сделаю то, что должна была сделать уже давно, — невесть откуда появившаяся храбрость диктовала мне эти слова. — Я расскажу все маме и дяде Джону. Хоть я и опозорена, но я все-таки не потеряла право на наследство. Если я не могу больше принадлежать к знати, если я не могу быть леди, то я отдам свою долю наследства Экру. Я сделаю им этот подарок. А сама сниму один из лучших коттеждей в Экре и стану жить там одна и растить мое дитя. Я знаю, что никто не будет приходить ко мне с визитами, но у меня много друзей среди бедноты Экра, и они не оставят меня. Даже если общество и моя семья закроют передо мной двери, то все-таки у меня останется Экр.

Ричард медленно кивнул, и я видела, как его глаза задумчиво скользят по крышам и верхушкам деревьев, словно он напряженно что-то обдумывал. Пока он не знал, можно мне верить или нет, но, опустив глаза и увидев мое сосредоточенное и решительное лицо, он понял, что я решилась. И тогда его глаза потеплели, и он обратил ко мне одну из своих самых чарующих улыбок.

— О, моя любимая Джулия, — сладким голосом заговорил он. — Ну что ты за глупышка. Я люблю тебя всю мою жизнь, я просто обожаю тебя! Конечно же, ты не будешь опозорена, я женюсь на тебе. Я никогда не мечтал ни о чем другом, кроме как быть твоим мужем. И у тебя родится сын, это будет мой сын, и он станет единственным наследником всего Вай-декра!

Я задохнулась, и внезапно вся моя храбрость оставила меня. Я готова была разрыдаться от облегчения.

Улыбка Ричарда была светла, как майское утро.

— Мы должны все обдумать, — по-деловому заговорил он. — Когда он должен родиться? В конце января?

Я молчала. Я совсем еще не думала о рождении ребенка. Все, о чем я могла размышлять, это о том огорчении, которое я доставлю моей маме, шоке дяди Джона и моем позоре. Но уверенные слова Ричарда о будущем ребенке, как о сквайре Вайдекра, заставили меня воспрянуть духом впервые с того самого дня. Ребенок будет рожден в Вайдекре — так же, как когда-то родились в Вайдекре мы с Ричардом. Ребенок вырастет здесь, под безоблачным небом моего дома. И она — а я была уверена, что родится девочка, — будет моей сладкой дочуркой, и, может быть, именно она вручит землю людям, которые на ней работают.

— Да, — ответила я после паузы. — Сейчас я на третьем месяце беременности.

— А когда будет заметно? — осведомился Ричард.

— О, как бы я хотела, чтобы Клари была жива! — воскликнула я невольно, с внезапной тоской по здравому смыслу и житейской мудрости своей подруги. — Я попытаюсь вспомнить, как это было у Клариной мамы и других женщин, — по-моему, это бывает заметно в три месяца. Но, Ричард, я хочу, чтобы мы поженились не откладывая. Я не хочу выходить замуж, когда это будет уже заметно.

Нотка паники, прозвучавшая в моем голосе, вызвала на лице Ричарда жестокую ухмылку.

— Хорошо, — мягко сказал он, — я так и думал. Я никогда прежде не видел тебя такой испуганной, Джулия.

Я не могла говорить, я только смотрела на него и чувствовала, как прыгают мои губы.

— Все нормально, — сказал он шелковым голосом, в котором звучало счастье от того, что он видел меня такой жалкой. — Я сделаю необходимые приготовления, а теперь перестань трусить, Джулия, мы должны вернуться к чаю.

Его приготовления оказались более простыми, чем я ожидала.

Ричард попросил у своего куратора несколько дней, чтобы проводить нас обратно в Суссекс. Как только мы оказались дома, мама и дядя Джон ответили согласием на просьбу Ричарда отпустить нас на прогулку к морю. Он предупредил, чтобы они не ожидали нас рано, и мы выехали из дома на рассвете, пока все еще спали, и направились в Портсмут. Ричард насвистывал и напевал обрывки песен, я же сидела молчаливая и печальная, будто отправлялась на собственные похороны. Движение экипажа утомляло меня, и после того, как мы остановились позавтракать и поменять лошадей, я уселась поудобнее, положила голову на плечо Ричарда и задремала.

Мне казалось, что я слышу вокруг себя странный шум и топот множества ног, будто бы нас окружала толпа людей. Когда я вздрогнула и открыла глаза, оказалось, что рядом никого нет. Я ехала на свою свадьбу и не ощущала ничего, кроме страха. А когда я искоса взглядывала на Ричарда, меня охватывал необъяснимый ужас. Мы въехали в город, и стук копыт стал немного тише. Тротуары были запружены народом, Ричарду постоянно приходилось сдерживать лошадей.