Духовная - Наталья Кашина
В одну из прогулок Полина и Николай обсуждали невероятные способности его крестной и речь сама собой зашла о крестных Оли:
– Крестным Оли был мой брат Петр, а крестная – младшая дочь Александры Михайловны, Евгения.
– Та, что уехала в Курляндию?
Николай улыбнулся:
– Да. Но, поверьте, это единственный ее недостаток. В остальном она замечательная, образованная барышня, мне кажется, вы с ней подружитесь.
– Уверена в этом. Но как же жаль, что у Оли больше нет крестного. Мне кажется, для девочки фигура крестного отца очень важна. Мой крестный, Иван Фролович, мне всегда помогал в трудные моменты.
– Вы про вашего управляющего Бочкарева? Признаться, на меня он произвел не лучшее впечатление.
– Так он жив? Вы с ним встречались в Златоусте?
Николай вопросительно приподнял бровь, призывая Полину пояснить свой вопрос.
– Видите ли, Иван Фролович был старинным другом отца. Когда я сбежала из дома, да и потом тоже, он писал мне, присылал подарки на именины, Рождество и Пасху. Кроме него я никому и не сказала, что теперь живу в монастыре. Но вот уже больше года, как от него нет никаких вестей. Я ему писала, даже просила матушку-настоятельницу узнать, все ли с ним в порядке, но она пока ничем не смогла мне помочь.
– Вы говорите, раньше он вам писал?
– Да, иной год по пять писем и это при том, что человек он очень занятой.
– Если вы не возражаете, я бы хотел позаимствовать у вас какое-нибудь из его писем. И обещаю передать ему, что вы о нем беспокоитесь, в нашу следующую с ним встречу.
***
Наступил день венчания. Полину нарядили в подвенечное платье и повезли в Николо-Богоявленский собор. К удивлению Полины, в соборе было многолюдно, в толпе пришедших она разглядела и сестру Агриппину, и егеря Степана, и старшую дочь Александры Михайловны с мужем. Стоя перед алтарем, Полина чувствовала истинную благодарность за то, что судьба свела ее со всеми этими замечательными людьми. Когда Николай приподнял фату и поцеловал ее на глазах всех собравшихся, это нисколько не напугало девушку. Все происходящее было естественным. Краем глаза Полина заметила, как маленькая Оля захлопала в ладошки.
Свадебный прием также прошел как нельзя лучше. Александра Михайловна, соскучившаяся по организации званых обедов, сотворила настоящий праздник, где салфетки гармонировали по тону с цветами, бокалы с люстрами, а приглашенные друг с другом.
Наступил вечер. Гости разъехались, и Николай поднялся в комнату Полины. Ему было неловко за какое-то почти детское ощущение счастья. Чем дольше он думал о своей молодой жене, тем больше склонялся к мысли, что ему невероятно повезло. По роду своих занятий он неплохо научился разбираться в людях, и теперь он видел, что Полина, будучи особой волевой и целеустремленной, в тоже время сохранила способность к состраданию и искренне любила людей вокруг себя. Встретить подобную девушку в свете, а тем более заполучить ее себе в жены было невероятной удачей.
Николай постучал.
Но дверь не открылась.
Немного подождав, Николай постучал снова.
Спустя пару минут дверь всё же отворилась. В дверях стояла сонная Полина. Волосы девушки украшали папильотки, а сама она была укутана в огромного размера бархатный халат. Ошибиться было невозможно, Полина не ждала его и вообще не понимала, чего ради Николай заявился к ней в такой час.
– Что-то случилось?
– Нет, и видимо уже не случится.
– Так ради чего вы меня разбудили? Что-то с Олей?
Николай был готов провалиться сквозь землю. Постепенно Полина проснулась, и глаза ее расширились от удивления.
– Только не говорите мне, что вы пришли чтобы… консумировать наш брак?
– А что вас так удивляет? Если помните, вы уже двенадцать часов как моя жена.
– Постойте, вы хоть раз прочитали составленные мною «Правила супружеского общежития»?
В темноте коридора Полина не видела, как заходили желваки на лице Николая. А потому продолжала как ни в чем не бывало:
– Если не ошибаюсь, в пункте шестом написано, что раз целью нашего союза является рождение наследника, то выполнение супружеского долга будет происходить в дни, когда возможность зачатия максимально велика. Помилуйте, медицина давно доказала, что женщина способна зачать ребенка только в определенные дни. Ближайший такой день у меня через неделю. Я вам напомню. Понимаете, я не могла приложить график заранее, иногда дни сдвигаются…
Полина хотела еще что-то добавить, но Николай ее перебил:
– Значит, остальные ночи я могу проводить по своему усмотрению?
– Да, конечно…
– Рад, что мы все прояснили. Доброй ночи.
И, не сказав более ни слова, Николай отправился к себе.
***
Сидя в заведении мадам Мими, Николай ругал себя за то, что увлекся ролью респектабельного главы семейства. Нет, видит бог, ему нужно было что-то вроде этого ночного разговора с Полиной, чтобы прийти в себя и вернуться к делам, требующим его внимания. Черт возьми, почему он еще не на пути в Златоуст?!
И все же проводить брачную ночь в борделе не входило в его планы. Смешно. Он не был тут ни разу со дня приема в Петергофе. Глупец. Мысли его летали вокруг женщин, всех без исключения женщин, которых ему доводилось знать в своей жизни. Наблюдалась какая-то поразительная закономерность: всех их можно было разделить на тех, кто тосковал по нему, и до которых самому Николаю не было никакого дела, и Матильду, а теперь еще и Полину, которым не было ровно никакого дела до него самого. Кажется, что-то подобное было в Евгении Онегине.
– Нет, брат, так ты еще до поэзии скатишься, – строго сказал себе Николай и увел в номера зеленоглазую красавицу – любимицу мадам.
***
Полина не могла понять, почему за завтраком Александра Михайловна была не в духе. От ее обычной живости и свежести, казалось, не осталось и следа, и впервые со дня их встречи компаньонка позволила себе брюзжание, такое типичное для дам
