Мой любимый шотландец - Эви Данмор
– Господи, он просто дикий зверь, – пробормотала она, искоса глядя на широкую спину Блэкстоуна. – Причем, что называется, с головы до ног.
Хищный восторг в ее голосе задел и без того истерзанные нервы Хэтти.
– Бедные лорд и леди Ратленд, – заметила миссис Эсторп. – Представляю, как тяжело им приходится.
Перед мысленным взором Хэтти возникло лицо лорда Ратленда, которого она видела однажды на балу: обычное, бесстрастное лицо пожилого английского аристократа с холодными глазами и седой шевелюрой.
– А что он делает с Ратлендом? – спросила девушка.
– Медленно убивает, – ответила миссис Хьювитт-Кук, не сводя глаз со сцены знакомства в дальнем конце залы. – У Ратленда серьезные финансовые затруднения. По слухам, за последние годы Блэкстоун скупил большую часть его долгов, а надежной финансовой опоры у Ратленда сейчас нет. Долг Блэкстоуну висит над головой лорда, словно дамоклов меч.
Миссис Эсторп содрогнулась.
– Ужас! Насколько я понимаю, здоровье леди Ратленд оставляет желать лучшего.
Хэтти пожалела, что задала вопрос. Подобная низость со стороны Блэкстоуна заставила ее усомниться и в моральных принципах собственного отца. Хуже того, Хэтти ощутила жгучее разочарование, словно возлагала на моральный облик Блэкстоуна большие надежды.
– Мужчины бывают такими кровожадными, – промурлыкала миссис Хьювитт-Кук. – Кстати, что вы думаете про его нос – где он его сломал? – В ответ на удивленное молчание американка подняла веер повыше, словно желая укрыть им своих собеседниц. – Миссис Эсторп, у вас наверняка есть идеи.
Миссис Эсторп нервно хихикнула.
– Ну что ж. – Она подалась вперед. – Он сломал свой нос, когда… когда подрался из-за женщины!
– Хм-м, интригующе. Несомненно, он вышел победителем и настойчиво заявил свои права на добычу. Если честно, я думаю, что нос он сломал во время боксерского поединка в «Слоне и замке» или каком-нибудь другом подобном заведении… Мисс Гринфилд, мы не шокируем вас своими разговорами? – посмотрела она на Хэтти с притворной заботой.
Некоторые замужние женщины любят напоминать незамужним об их незавидном статусе, прикрываясь заботой о невинности. Так они подводят черту, разделяя знающих и незнающих, – завуалированная демонстрация силы, которая всегда изумляла Хэтти, поскольку она вряд ли представляла угрозу для светских дам. Однако, глядя в довольное лицо миссис Хьювитт-Кук, ей захотелось проявить кое-какую осведомленность о мистере Блэкстоуне – к примеру, о свежем запахе его тела и о вкусе его губ. Хэтти знала, что целуется он властно и что грудь у него твердая, как стена. Низменный уголок ее души буквально светился от торжества: ей известно о нем такое, чего никогда не узнают люди, охочие до его денег, и даже искушенная светом миссис Хьювитт-Кук. Конечно, Блэкстоуну известно про Хэтти то же самое. Девушка густо покраснела. К счастью, миссис Хьювитт-Кук сочла это за проявление девичьего смущения.
– Я понятия не имею, как он сломал нос, – запинаясь, проговорила Хэтти.
Миссис Эсторп одарила ее доброй улыбкой.
– Мистера Эсторпа больше интересует, как он получил свой капитал!
– Деньги – такая скука! – поддразнила миссис Хьювитт-Кук. – Полагаю, тут не обошлось без преступной деятельности. Может, контрабанда? В нем определенно есть сходство с пиратом.
Хэтти решила, что уж лучше терпеть гневные нотации матери, чем это. Она возьмет бокал розового шампанского, проскользнет к столу с десертами, захватит несколько шоколадных конфет и уйдет к себе. Она не бросит ни единого взгляда на Блэкстоуна, не станет смотреть, как натягивается на мощной спине ткань сюртука, и стойко проигнорирует курчавые завитки волос у него на затылке!
Глава 6
Дочь Гринфилда не сбежала из комнаты при первой же возможности. Вскоре она исчезла из его поля зрения, однако Люциан ощущал ее присутствие на протяжении всей беседы с Джулианом Гринфилдом.
– Я слышал, вы недавно отхватили угольную шахту в Файфе, – заметил банкир, крепко пожав руку Люциана.
– Да, отхватил. В Драммуире.
– Полагаю, вам известно нечто такое, чего не знаем мы, – проговорил Гринфилд, – потому что, на мой взгляд, это весьма паршивое вложение средств.
– Полагаю, у всех нас есть некоммерческие проекты, – отозвался Люциан. – У кого-то на севере, у кого-то – на юге.
Гринфилд рассмеялся, лукаво прищурившись. Похоже, его веселость обманчива. Если переодеть толстяка в обычный твидовый костюм, забрать золотые карманные часы и снять с пухлого короткого мизинца тяжелый перстень-печатку, никто и не заподозрит в нем человека, обладающего властью и фамильным капиталом. Банкир стоял, чуть сгорбившись, – упитанный, румяный коротышка, явно склонный к возлияниям. Взгляд рассеянный, хотя в любой миг может стать пристальным. Гринфилд освоил тонкое искусство наносить смертельный удар задолго до того, как противник это осознает.
В краткой беседе Люциан намеренно упомянул о своих филантропических планах и пригласил банкира на экскурсию по домашней галерее в ближайшую субботу, чем вызвал хмурый взгляд его супруги. В ответ Люциану предложили пройти в курительную комнату. Обычно он избегал задымленных помещений, но сегодня отказываться не стал. Едва хозяин отвлекся на другого гостя, Люциан вернулся в общую залу.
Дочь Гринфилда все еще стояла у буфета с закусками, выбирая конфеты.
Подходя, Люциан старался держаться в ее слепой зоне. Опасно накренив бокал с шампанским, девушка неловко склонилась над блюдом с выпечкой, пытаясь дотянуться до самых дальних сладостей. В такой позе платье плотно облегало ее роскошные бедра, которых не заметил бы только слепой. Люциана обдало жаром. Он вовсе не рассчитывал встретить ее в облике оборванки, заявившейся к нему в галерею, и все же ей удалось его удивить. Хэрриет Гринфилд была чуть ниже среднего роста, сверкающие рыжие кудри уложены в высокую прическу, соблазнительную фигурку обтягивали оборочки и зеленая тафта, наводя на мысль о маленькой, лакомой конфетке – шедевре французской кулинарии. Если бы Люциан подошел ближе и прикоснулся губами к обнаженной шее, то наверняка ощутил бы вкус сливочного крема.
Он остановился с ней рядом – достаточно близко, чтобы вдохнуть запах розовых духов, и взял тарелку.
– Почему именно «Офелия»? – тихо спросил Люциан.
Шампанское выплеснулось на скатерть. Девушка взвилась, словно испуганная кошка.
– Прошу прощения? – Она старалась отстраниться.
– Когда вы были у…
– Тише! – прошипела она, потом съежилась, видимо, смутившись, что шикнула на него.
Люциан положил на тарелку первую попавшуюся выпечку, давая девушке возможность взять себя в руки.
– Почему «Офелия»? – тихо повторила мисс Гринфилд. – Да ведь она просто чудо!
– Вам доводилось ее видеть?
Взгляд девушки заметался по зале, заметил Люциан краем глаза. Она разговаривает с ним лишь для того, чтобы не привлекать внимания. Несомненно, на них и так уже все смотрят. От женщин у Люциана и правда отбоя не было, однако их интересовала лишь его спальня, и на подобных светских раутах те же самые женщины стремились увести от него своих
