Джилл Барнет - Унесенные страстью

Теперь уже отец, опершись руками о стол, нагнулся к мисс Харрингтон.

– Здесь нет других подходящих школ. Должен же быть какой-то выход.

Желваки на его скулах напряглись, как бывало, когда они с дядей Калемом ссорились; слова звучали со сдерживаемой яростью, падая тяжело, размеренно. Неужели он злился? Проделки их неожиданно явились перед Кирсти в новом свете: оказывается, они так важны для отца, что он даже может разозлиться из-за этого.

– Мне очень жаль, но вам придется забрать ваших детей домой.

– Я не могу взять на себя заботу о двоих детях.

В голосе у отца прозвучало нечто похожее на панику, и он уставился на мисс Харрингтон одним из этих «послушайте-ка-меня» взглядов, которые всегда наготове у взрослых, когда что-нибудь оборачивается не так, как бы им хотелось.

Кирсти на мгновение прикусила губу. Она никогда еще не слышала, чтобы у отца был такой голос – почти испуганный, – и это немного смутило ее, заставило задуматься, пока она не вспомнила, что их план сработал.

Они с Грэмом возвращаются на остров. Домой. Пусть им даже придется ответить за все, что они натворили, но это – единственная возможность хотя бы попытаться завоевать любовь отца, а для этого они с Грэмом должны быть с ним рядом постоянно, день за днем, а не сидеть взаперти в этой дурацкой, никчемной школе среди людей, которые терпеть их не могут.

– Но вы их отец, мистер Мак-Лаклен. И вам придется позаботиться о них.

Мисс Харрингтон вышла из-за письменного стола и направилась к двери, отец – за ней.

– Ваши дети ожидают в соседней комнате.

Кирсти быстро отскочила от двери и повернулась к брату:

– Ладно уж, Грэм. Теперь твоя очередь.

Девочка отошла, и Грэм пробрался к замочной скважине.

«До чего же глупы и нетерпеливы эти мальчишки», – подумала Кирсти со вздохом.

Спустя мгновение дверь распахнулась... и Грэм плюхнулся на пол, прямо к ногам отца.

Глава 7

Не следует, созорничав, сваливать все это на брата; ведь можно с таким же успехом свалить все это на другого мальчишку.

Кирсти стояла, закинув голову, не отрывая глаз от отца. Он, однако, не смотрел на нее. И он, и мисс Харрингтон смотрели на Грэма: тот все еще лежал на полу; лицо его мало-помалу стало заливаться краской и вскоре заполыхало под стать его огненным волосам. Он медленно повернулся, глядя недоуменно, растерянно, пока не заметил Кирсти.

Глаза ее брата сузились. Он выпятил нижнюю губу и выдвинул вперед подбородок. Девочке был знаком этот взгляд. Она как можно шире распахнула глаза и пожала плечами.

Но на него это ничуть не подействовало; тогда она вскинула голову, глядя на отца все теми же большими удивленными глазами. На этот раз ее уловка удалась. Она сумела привлечь его внимание настолько, что целых два раза успела жалобно моргнуть и сделать невинное личико.

И тут брат кинулся на нее. Они повалились на ковер, но Кирсти удалось нанести очень ловкий удар. Она вывернулась и тотчас же как следует ущипнула его. Пока тот вопил, Кирсти оседлала его, усевшись к нему на живот. Конечно, Грэм больше и старше ее, но она не позволит ему взять над ней верх. Еще чего, какому-то мальчишке!

Кирсти услышала крик мисс Харрингтон. Резкий, пронзительный, как верещанье сойки. Краем глаза девочка заметила, как та схватила две синие фарфоровые птички с покачнувшегося соседнего столика, прижав их к своей тощей, иссохшей груди.

Прежде чем Кирсти успела еще раз как следует двинуть брата, отец поднял ее, оторвав от Грэма и поставив прямо перед собой так близко, что девочка почувствовала тепло его тела и ощутила его запах – нечто вроде запаха моря и кожи. Если принюхаться, она бы уловила даже терпкий аромат сосновых иголок – запах их острова. От отца пахло домом.

Девочка подняла на него глаза.

Лоб его был нахмурен, брови почти сошлись у переносицы – вид был и вправду суровый.

– Стой смирно. Не двигайся, – сказал он твердо, но без злости, потом перевел взгляд на Грэма.

Кирсти сделала было два маленьких, еле заметных шажка, но тут же замерла – отец мгновенно обернулся, глядя на нее с подозрением.

Стоя смирно, не шелохнувшись, девочка одарила его своей самой лучезарной улыбкой.

Отец моргнул и мгновение смотрел на нее; выражение лица его было какое-то странное, словно бы он вдруг увидел перед собой незнакомку. Он отвел глаза и слегка покачал головой, потом снова нахмурился, глядя вниз, на ее брата; тот по-прежнему лежал на полу.

– Вставай, Грэм!

– У меня живот болит. Она ударила меня?

– Я все прекрасно видел. Ты первый начал.

– Но она...

Отец поднял руку, и Грэм тут же умолк.

Кирсти была потрясена. Ей-то нужно было как следует ущипнуть братишку или с силой наступить ему на ногу, чтобы тот замолчал.

– Мальчики не должны бить девочек.

– Но она же не девочка, папа, – захныкал Грэм. – Она же моя сестра!

Вечно эти мальчишки хнычут, с неприязнью подумала Кирсти. Да и взрослые мужчины тоже хороши! Учитель арифметики жалуется и ноет, когда класс не понимает того, что он пытается объяснить им, и школьный сторож тоже ныл, когда Честер Фарради вытащил свою мокрую голову из ведра и испачкал только что им вымытый пол. Пастор – и тот всегда ноет, когда они не выучат наизусть заданный из Библии стих.

«Интересно, а Бог тоже ноет?» – подумала Кирсти. Потом она вспомнила библейскую историю о сотворении мира, которую они читали в воскресной школе. Адам нажаловался Богу, что это Ева дала ему яблоко. Сообразив это, Кирсти решила, что Господь Бог, пожалуй, тоже ноет и жалуется, он ведь создал Адама по собственному образу и подобию; и в Библии все мужчины ноют и жалуются, а ведь Библия – слово Божие.

Кирсти стояла не двигаясь, глядя в лицо отца, а тот смотрел вниз, на Грэма. Брат ее моргнул пару раз, потом медленно перевел глаза на отца и сглотнул так громко, с натугой, что Кирсти показалось, будто она услышала, как ухнуло его адамово яблоко. Ей даже стало немного жаль Грэма. В конце концов, это ведь она его подвела. Она просто-напросто не могла упустить такую прекрасную возможность взять верх над кем-либо, и уж тем более над собственным братом, который частенько шепотом, еле слышно обзывал ее чертовкой.

Девочка вздохнула.

Отец повернулся к ней; лицо его было непроницаемым, он только пригладил рукой свои золотистые волосы. Он отвел глаза и какое-то мгновение, показавшееся ей бесконечным, пристально разглядывал пол, потирая лоб, прямо как мисс Харрингтон, вечно страдавшая от приступов мигрени, случавшихся, похоже, всякий раз, когда дело касалось Кирсти.

– Я вас оставляю, чтобы дать вам возможность освоиться с вашими детьми, мистер Мак-Лаклен. Их вещи уложены и сейчас, вероятно, уже стоят у подъезда. Всего хорошего, сэр.