Кристина Кук - Неодолимое влечение

Наконец победная улыбка озарила ее лицо. Люси запечатала письмо и позвонила в колокольчик – нужно было срочно отправить оба письма, пока ее уверенность и смелость не пропали окончательно.

Спустя несколько минут она вручила письма Пенвику, продолжая надеяться, что мистер Уилтон все же сможет преподать ей два-три урока. Если же нет, то месяцы, проведенные здесь, можно считать пустой тратой времени.

Люси зевнула и потянулась; она чувствовала себя уставшей, а в последующие два дня еще предстояло много работы. Поэтому, задув свечу, она отправилась в постель, где, устроившись поудобнее, прочитала молитву в надежде, что молитва дойдет до Господа и ее далеко идущие планы осуществятся.

Генри вскинул картонный меч с такой свирепостью, какую только мог изобразить.

– А-а! – истошно завопил он. – Отдавай золото или прощайся с жизнью!

– Ни за что, негодяй! – смело отозвалась юная Кэтрин, протыкая воображаемым мечом плечо Генри.

– Я спасу тебя, Кэти! – Фредди решительно выступил вперед, при этом его пиратская шляпа съехала набок.

– Предатель! – возмущенно воскликнул Генри.

– Не надо меня спасать, – запротестовала Кэтрин, – я сама могу о себе позаботиться.

Генри знал, что это правда – для своих десяти лет Кэтрин была довольно сильной. Она снова «проткнула» Генри мечом, и ему ничего больше не оставалось, как только упасть на землю.

– Эмили, посмотри, жив он еще или уже нет, – покровительственно распорядилась Кэтрин.

Генри лежал не шелохнувшись, когда младшая сестра Кэтрин ощупывала его бока.

– Он мертв, правда мертв.

Эмили закивала, и ее темные кудряшки запрыгали вокруг разгоряченного лица. Тогда Генри протянул руку и слегка ущипнул ее. Эмили тут же повалилась навзничь и принялась истошно хохотать, а когда Кэтрин и Фредди присоединились к падшим воинам, вся группа залилась безудержным смехом...

– Дядя Генри, – сквозь смех проговорила Эмили, – ты так глупо выглядишь!

– Но это всего лишь роль, – начал оправдываться Генри, снимая черную повязку с глаза.

– Я хочу есть, – уже в третий раз напомнил Фредди.

Неужели никто не покормил детей?

– А куда же делась гувернантка? – поинтересовался Генри.

– Она ушла, чтобы не упасть в обморок в твоем присутствии, – с важной серьезностью заявила Эмили, – по крайней мере, так она сказала мистеру Проктору.

– Эмили, – Кэтрин посмотрела на сестру строгим взглядом, – подслушивать нехорошо. Теперь бедная мисс Ролингз будет неловко себя чувствовать.

– Обещаю, я ей ничего не скажу. – Генри пытался выглядеть серьезно, но все же не мог сдержать улыбки.

– Я вижу, Генри, ты совсем измучил детей. Все, твое веселье закончено, – заявила Элеанор, появляясь в дверях и строго глядя на брата.

– Ну что ж, рад по крайней мере, что смог помочь. – Генри попытался хоть немного привести одежду в порядок, в то время как дети толпой выбежали из комнаты и понеслись искать пропавшую мисс Ролингз.

– Они скучали по тебе, Генри, – примирительно сказала Элеанор, – и я очень рада, что ты, наконец нашел время приехать домой.

– Я сам рад, – признался Генри. – Фредди так вырос за эти три года. Он был совсем малышом, когда я уезжал. А где Фредерик? Я еще не видел его.

– Фредерика вызвали в Корнуолл, и я думаю, что он задержится там еще на несколько дней. Мама считает...

– Сейчас мне совсем не хочется говорить о маме. – Генри жестом руки остановил сестру. – Пожалуйста, давай просто радоваться прекрасному дню.

– Да, но мама считает, что ты должен жениться на леди Шарлотте Хаверфорд, представляешь?

– Нет, не представляю. Откуда она взяла эту смехотворную идею? Может, она спит с Хоторном, вот они и плетут интриги...

– Прошу, не говори так о нашей матери.

– А почему бы и нет, Элеанор? Мы с тобой прекрасно знаем, что она не святая, и в любом случае ты первая начала этот разговор...

– Да, но я не собираюсь выслушивать домыслы твоего воспаленного воображения. Кроме того, она вдова, ты же не думаешь, что она навсегда останется одна.

– Ну да, сейчас она вдова, однако мать не могла сдерживать свои эротические фантазии и тогда, когда папа был еще жив, разве нет?

Веселое утреннее настроение вдруг куда-то пропало, и Генри почувствовал невольное отвращение к жизни, как и тогда, когда ему было двенадцать. Тогда он в первый раз увидел мать в объятиях любовника, как оказалось позже, в первый, но далеко не в последний.

– Зачем ты мне все это говоришь? – расстроено спросила Элеанор. – Мне совсем не хочется выслушивать подобные откровения.

– А вот меня удивляет, как ты можешь закрывать глаза на все ее грехи? Ты такая же, как и отец.

– Довольно, – глаза Элеанор сверкнули, – каковы бы ни были ее слабости, она наша мать и бабушка моих детей. Она их любит, и они ее тоже, так что ты должен ценить по крайней мере хоть это.

Генри стоял молча, пытаясь проглотить комок, подкативший к горлу.

– Ладно, давай сменим тему. – Элеанор попыталась улыбнуться. – Полагаю, ты приглашен на бал к Роузм-рам?

– Приглашен? Да. Но вот пойду ли? Вряд ли.

– Генри! В конце концов, ты должен хоть иногда показываться в обществе. К тому же без тебя там скучно. Обещай мне, что пойдешь.

– Ну, разумеется, нет!

А все оттого, что на этом приеме будет мисс Аббингтон. Он уже извинился перед ней и предложил остаться друзьями. Но чем больше маркиз думал об этой девушке – а он думал о ней, и даже очень много за последние несколько недель, – тем яснее ему становилось, что для него лучше избегать ее общества.

Может быть, лишь на секунду он позволил себе поверить, что мисс Аббингтон отличается от всех остальных. Она была леди и, скорее всего привлекла его своей женской соблазнительностью, чувственностью. В ее присутствии его разум затуманивался и у него не оставалось ничего, кроме эмоций.

И все же он хотел еще раз увидеть ее и не мог ничего с собой поделать.

– Я серьезно, Генри. Ты просто должен пойти. Ты меня слушаешь? – Элеанор дотронулась до его плеча. – Фредерика нет, и меня некому сопровождать. Ну скажи, что пойдешь.

– Ладно уж, так и быть. Только я приду поздно, уйду рано и наверняка буду ворчливым и нудным.

Что же он делает? Зачем он согласился пойти?

– Вот и хорошо, – победоносно произнесла Элеанор, – мне прислать за тобой карету?

– Не стоит, Мэндвилл-Хаус в двух кварталах от особняка Роузморов. Как-нибудь дойду сам.

«Но прежде посижу в «Уайтсе» и хорошенько выпью», – подумал про себя маркиз.

– Спасибо, Генри! – Элеанор погладила брата по щеке.

– Я согласился только потому, что люблю тебя.

– Знаю. А сейчас иди домой, ты что-то неважно выглядишь.