Монетт Камингз - Любовные секреты
— Да, в беседке. — Он подвел ее к скамейке и сел рядом. Ему хотелось многое сказать ей, но он напомнил себе, что только сегодня повстречал это прелестное создание, и поспешность его слов может отпугнуть ее. В поисках безопасной темы для разговора он сказал:
— Вы должны позволить мне показать вам Лондон, пока вы будете здесь.
С вами куда угодно. Она спохватилась, что чуть не сказала это вслух, и вместо этого произнесла:
— Благодарю вас. Это было бы очень приятно, — позабыв на мгновение, что приехала в Лондон заканчивать свою книгу.
Джонатан принялся перечислять достопримечательности города, не слишком беспокоясь о том, что именно ей захочется повидать. Он будет рад любому ее желанию, покуда сможет находиться рядом с ней. Когда же Миранда призналась, что еще ничего толком не видела, он пообещал вывозить ее так часто, как только ей будет угодно.
Резкий ветер заставил Миранду вздрогнуть, несмотря на теплоту, которую ощущала она в его присутствии, и она огляделась.
— Уже… совсем темно, — удивленно заметила она.
— Да, так и есть. Мне не следовало бы задерживать вас так долго. — Он встал, взял ее за ту руку, в которой не было цветов, и помог встать ей. Он не выпускал ее руки весь недолгий путь обратно к двери, через которую они вышли в сад, и оба они были уверены, что этот сад — самый чудесный в мире.
Глава пятая
— Я думала, что для меня будет гораздо проще, если я останусь в Лондоне, пока буду писать свой новый роман для Уоррингтонов, — озабоченно сказала Миранда сама себе. — Но я никогда в жизни так не ошибалась.
Ее комната вовсе не была тем убежищем, на которое она сначала надеялась. Оказалось, что едва она бралась за перо и бумагу, достав их из ящика, где они тайно хранились, и начинала писать, как кто-нибудь стучался в дверь, вынуждая ее быстро прятать все обратно. Младшие дети казались совершенно очарованными присутствием своей кузины, которую они почти не знали, и хотели, чтобы она играла с ними и сопровождала их на прогулках.
Даже когда они надежно усаживались за уроки — Самми все же заставила Диану продолжить занятия по математике, — им на смену приходила Люси. Она всегда была готова с нетерпением засыпать вопросами свою старшую кузину — вопросами, часто заставлявшими Миранду подумать, что младшая леди более умудрена опытом, чем она сама, — или чтобы показать последние изделия, которые прислала на дом ее портниха.
Похвалить Люси и ее новый гардероб было нетрудно. Средства на ее выход в свет не ограничивались, и Чарльз, словно пытаясь загладить свое невнимание к детям за последние годы, написал ей, что у нее должно быть все новое — от одежды для прогулок в экипаже до бальных платьев. Люси, разумеется, поспешила воспользоваться этим предложением со стороны брата.
Облаченная в одно из тех белых платьев, что считались de rigueur[7] для молодой леди, впервые выезжающей в свет, Люси с ее бледно-золотистыми волосами и бело-розовой кожей выглядела точь-в-точь как рождественский ангел, и Миранда не преминула сказать ей об этом:
— Тебе повезло, что сейчас весна, а не Рождество, а то бы тобой украшали комнаты, а не приглашали бы на самые лучшие вечера и приемы в этом сезоне.
Люси в ответ на этот комплимент покраснела, рассмеялась и сказала:
— Ну что за глупости ты порой говоришь, Миранда. Кто это слышал когда-нибудь о кареглазом ангеле?
— Не будучи так близко знакома с ангелами, чтобы разглядеть цвет их глаз, не вижу, почему бы одному из них не оказаться с карими глазами, — тепло откликнулась кузина. — Я и правда так думаю и уж точно знаю, что, во всяком случае, ты будешь первой красавицей на всех балах, которые посетишь в этом сезоне.
— Но раз ты все равно сейчас в Лондоне, почему бы и тебе не воспользоваться случаем?
— Мне? Ни за что, — твердо сказала Миранда, ухватившись за возможность избежать в дальнейшем всех этих приглашений и визитов, которые и без того отнимали у нее так много времени, которое она планировала провести за работой. — Я слишком стара.
— Двадцать два — это еще не старость, — вежливо сказала Люси, хотя пятилетний разрыв в возрасте между ней и Мирандой казался ей чуть ли не вечностью. И все же возраст ее кузины вполне позволял той участвовать в светском сезоне Лондона, чтобы было что вспоминать, когда вернется домой.
Миранде было нечем особенно заняться: она не посещала музеев и не осматривала знаменитых мест, таких, как Тауэр, к которому всегда тянуло туристов, интересующихся его историей и теми знаменитостями, что когда-то жили или находились в заточении в этом замке. Многие из них делали даже зарисовки мрачных зданий или часовых в старинной одежде. Но Миранда этим не интересовалась. Конечно, говорила себе Люси, такие вещи и не могли быть интересны ей, но поскольку этим столь многие интересовались, она думала, что и Миранде захочется на это посмотреть. Однако Миранда, когда ее спрашивали, не хочет ли она куда-нибудь пойти, лишь качала в ответ головой.
Такой образ мыслей был Люси непонятен.
Кроме них, у Миранды в городе не было друзей, которым она могла бы нанести визит. А поскольку она приехала к ним так издалека, Люси считала несправедливым позволить Миранде скучать, праздно сидя дома или отбиваясь от вопросов детей в то время, как Люси выезжает на интересные вечера и приемы.
— Я уверена, что если я попрошу леди Смолвуд, она охотно согласится покровительствовать и тебе, — продолжала она свои убеждения, — Ты ей нравишься, ты же знаешь.
— Я знаю, она любезна со мной с тех пор, как я здесь появилась, но это просто потому, что я твоя кузина, — ответила Миранда. — И ей почти невозможно отказать тебе в любой твоей просьбе, как, я уверена, это невозможно и всякому другому. Поэтому она поддалась на твои уговоры и включила меня в некоторые твои приглашения и выезды.
— Нет, я знаю, что ты ей нравишься.
— Возможно. Мне тоже нравится ее светлость. Но нет совершенно никаких причин для того, чтобы она сочла нужным сделать что-то еще: в конце концов она ничего обо мне не знает.
— А что здесь знать? Ты моя кузина и ты из хорошей семьи.
— Это верно, и для того, чтобы быть любезной со мной, этого вполне достаточно. Но брать под свою опеку на лондонский сезон меня, совершенно для нее незнакомую, — это совсем иное дело, и я очень сомневаюсь, чтобы леди Смолвуд пожелала бы это сделать, даже если бы я хотела этого. А я не хочу, Люси, право же, не хочу.
Люси продолжала уговаривать ее подумать об участии в сезоне, но у Миранды и в мыслях не было соглашаться. Она говорила этой юной леди, что собирается пробыть в Лондоне совсем недолго, и хотя ей ясно, что нужно приобрести еще несколько платьев, однако у нее вряд ли будет время подготовить гардероб в соответствии с требованиями сезона.
