Лиз Карлайл - Два маленьких обмана
Куин пытался понять, чего добивается сестра.
– Да, ты ведь познакомилась с ней в Лондоне? – сказал он. – Я забыл, что ты была в городе.
– Да, коротко. – Элис направила свою лошадь вокруг лужи, оставленной вчерашней грозой. – У меня были дела с поверенными Джона. И конечно, мама сочла это удобным случаем познакомить меня с мисс Гамильтон. Как я понимаю, она смотрит на эту молодую леди как на удачную находку.
Куин расхохотался так громко, что его лошадь возмущенно затрясла головой.
– Торжество надежды над разумом, – проговорил он. – Но не спорю, мисс Гамильтон очень милая молодая леди.
Элис искоса взглянула на брата.
– Но любишь ли ты ее, Куин? – спросила она. Куин улыбнулся:
– Она мне нравится, Элли. Действительно нравится. И мы с ней поладим.
Элис вдруг остановила лошадь, затем подъехала к Куину:
– Не позволяй матери вынудить тебя совершить ошибку. Ты не должен жениться, если не готов к этому. И уж конечно, ты не должен жениться на той, которую не любишь. О, я умоляю тебя, дорогой мой, выслушать меня. В этом хотя бы мой опыт богаче, чем твой.
Очевидно, у Куина был такой изумленный вид, что Элис мгновенно покраснела.
– Мама не заставляет меня, Элис, если ты этого боишься. Отца уже нет, и мне пора жениться. Я это понимаю. И у мамы нет необходимости подталкивать меня.
Элис болезненно поморщилась:
– Но почему сейчас? Почему мисс Гамильтон, если ты не любишь ее? Почему ты не можешь подождать несколько месяцев и оглядеться? Может быть, ты еще влюбишься, Куин.
Куин посмотрел на сестру и тронул лошадь.
– Я хочу того, что было у тебя, Элис. Хочу брака с близким мне по духу человеком. С тем, кого я могу уважать.
– Значит, тебя не переубедить, – с грустью констатировала Элис. – И мне нечего тебе сказать.
Куин покачал головой: о чем, черт побери, думает сестра? Мать намекала, что мисс Гамильтон будет ему, Куину, достойной женой, это так. Но он сам ухватился за эту мысль. Объявление о предстоящей помолвке уже было напечатано в половине выходящих в королевстве газет, а последующие скабрезные заметки – во всех скандальных листках. Около сорока друзей, родственников и соседей съедутся завтра вечером на обед по случаю его помолвки. Отступать теперь было некуда.
К радости Куина, Элис переключилась на другую тему.
– Тетя Шарлотта переехала в дом из сторожки на несколько дней, – с притворным оживлением сообщила она. – Мама считает, что ей доставит удовольствие побывать в центре событий.
Куин чувствовал себя букашкой, которую рассматривают в лупу.
– Уверен, так и будет, – сказал он. Тетя Шарлотта, сестра дедушки Куина, была любопытной, беспокойной, довольно бесцеремонной старой леди, которой Куин, однако, восхищался из-за ее жизненной хваткости.
– Мама снова беспокоится о тете Шарлотте, – продолжала Элис. – Кажется, она видит в ней своего рода живую связь с папа. Я очень надеюсь, она проживет хорошую долгую жизнь.
– Бог с тобой, Элис, ей уже девяносто! – воскликнул Куин. – Она уже прожила хорошую длинную жизнь. А может, две или три, это как считать.
Они подъезжали к сторожке у ворот. Элис выразительно взглянула на брата:
– Мама сейчас не переживет еще одной потери. Но ты прав. Тетя Шарлотта не становится моложе. Ты знаешь, у нее слабое сердце.
– Вполне возможно, что она переживет нас всех, – тихо проворчал Куин, а затем уже громче заметил: – Посмотри, Элис, какая эта штука большая!
Куин указал на возвышавшуюся за деревней крышу новой мельницы, стоявшей у реки.
Элис с удивлением посмотрела на брата:
– Разве ты не заметил ее, когда приехал?
Куин не заметил. Очевидно, его мысли были где-то далеко.
Вскоре они сошли с лошадей у пруда, на котором Херндон установил плотину. Водяное колесо вращалось с большой скоростью, издавая ритмичные звуки. Большая мельница предназначалась не только для обслуживания имения, но и деревни, которая тоже принадлежала графскому роду Уинвудов, и любого, живущего в окрестностях, кто желал пользоваться ею. Но за небольшую плату, конечно. Таким образом, подсчитал Херндон, мельница окупит себя уже за пять лет.
За плотниками, которые заканчивали устанавливать петли для двойных дверей, достаточно широких, чтобы через них в мельницу могла целиком въехать телега, наблюдал Херндон. Увидев Куина, он направился вверх по склону к нему, однако, заметив Элис, вдруг как-то изменился. Лицо управляющего, обычно выражавшее деловую озабоченность, заметно смягчилось.
– Леди Элис. Уинвуд. – Херндон поклонился. – Приехали осмотреть новую мельницу?
– Именно так, – ответил Куин.
Все трое спустились с холма и вошли в сумрачную глубину мельницы. Внутри воздух был пропитан пылью, деревянный пол, посыпанный песком, сотрясался от работы вращающихся жерновов.
Осмотр мельницы был недолгим. Когда они вышли наружу, где было светло, Элис взглянула на свою юбку и испуганно воскликнула:
– О, посмотрите! Боже, как я перепачкалась!
К удивлению Куина, Херндон вынул из кармана белоснежный накрахмаленный носовой платок и, опустившись на колено, стал стряхивать мельничную пыль с подола платья. Куин только теперь обратил внимание на то, как прекрасно выглядел Херндон, несмотря на несколько холодное выражение глаз и неизменную серьезность. Когда Элис была еще девочкой, он относился к ней с особой любовью, однако после ее замужества виделся с ней редко.
Куин тоже нечасто видел сестру, обычно только по праздникам. Джон, ее муж, не жаловал лондонское общество и откровенно недолюбливал Куина. Время от времени, однако, у Куина возникала мысль написать сестре, однако он убеждал себя, что в его жизни мало чего такого, что леди желала бы узнать о нем. Теперь он жалел об этом. У Куина сложилось впечатление, что его сестра чувствовала себя одинокой в замужестве.
Херндон поднялся и спрятал платок в карман. Куин и раньше удивлялся, почему человек с таким положением, как их управляющий, не был женат. Неподалеку от деревни он имел прекрасный дом, он был третьим или четвертым, а может быть, и пятым сыном оксфордширского баронета, учился в университете, достиг устойчивого положения в деловом мире. Сейчас Херндону должно быть не меньше сорока, а смотрел ли он когда-нибудь на женщину?
– Вы долго собираетесь пробыть в Арлингтоне, леди Элис? – спросил управляющий.
Элис смущенно взглянула на брата:
– Мы думаем... я имею в виду детей и себя, остаться на Новый год. Хотя меня еще не пригласили.
– Не говори глупостей, Элис, – вмешался Куин. – Арлингтон – твой дом и всегда им будет. Если ты намерена ждать приглашения, то наверняка успеешь умереть от старости.
