Виктория Александер - Невеста принца
Тетя Луэлла задержала внимательный взгляд на племяннице, затем на Бомоне.
— Вы двое можете прекрасно поладить, хотя сейчас вам так не кажется. Вы ведь уже успели поцеловаться.
— Но как вы… — начала было Джоселин.
— С возрастом понимаешь, что подслушивание — не такой уж тяжкий грех. Еще я хочу сказать, что вы разделяете пылкую неприязнь друг к другу. Многие новобрачные даже этим не могут похвастаться. — Поддерживаемая Бекки, пожилая дама двинулась к двери, но остановилась и снова взглянула на Бомона. — Как вы сказали, все это вышло оттого, что эти люди испугались как бы Джоселин не узнала их и этим не нарушила их планы?
— Да, — осторожно подтвердил виконт.
Тетя Луэлла хмыкнула.
— Восхитительная ирония судьбы, вам не кажется? — Она повернулась и удалилась в свою комнату, сопровождаемая Бекки, повторяя; — До чего все-таки я люблю иронию…
Джоселин проводила их широко открытыми глазами.
— Как приятно, что хотя бы один из нас находит все это забавным.
— Двое из нас, — раздался рядом голос Бомона.
Дюжина достойных ответов вертелась у Джоселин на языке, но она решила не доставлять удовольствия новоявленному жениху.
— Идем, Марианна. Очевидно, придется мне паковать мое… — Она стиснула зубы. — Приданое.
— Одну сумку, не больше, — вмешался Бомон. — Мы поскачем верхом, и очень быстро.
— Одну сумку? Но не могу же я… — начала было Джоселин, но одернула себя. Ничего, у нее впереди сколько угодно времени, чтобы обменяться колкостями с этим надутым индюком. — Очень хорошо!
Джоселин направилась к двери. Она услышала, как за ее спиной Марианна что-то сказала Томасу, понизив голос, а тот так же тихо ответил ей. О чем бы они ни говорили, для нее это уже не представляло интереса. Ее судьба была решена. Ей никогда не стать принцессой! Никогда не подняться выше обыкновенной виконтессы!
Гордо вскинув голову, девушка покинула комнату. Если бы не угроза, которую ее присутствие представляло для других членов семьи, она осталась бы в Лондоне и положилась на судьбу. Не задумываясь подверглась бы риску быть застреленной ночью, пронзенной брошенным из-за угла ножом, отравленной за обедом или убитой каким-то другим способом. Сейчас опасность любого рода казалась ей милее, чем брак с Рэндаллом, виконтом Бомон. Больше всего Джоселин хотелось умереть…
— Она вовсе не такая плохая.
Томас отпил глоток бренди и внимательно посмотрел на своего друга. Мужчины удалились в библиотеку якобы для того, чтобы обсудить ситуацию, но Рэндалл сейчас хотел только одного — остаток ночи посвятить великолепному ликеру из запасов Томаса.
— Да? — Он вскинул брови. — В каком же отношении?
— Ну… — Томас на минуту задумался. — Она хорошенькая.
— Само совершенство. — Рэндалл прекрасно понимал, почему неведомые ему поклонники сравнивали волосы Джоселин с золотой пряжей, а глаза — с лунным сиянием. Хотя тут они ошибались — ее глаза были определенно медового оттенка. Теплые, притягательные. — И это ей известно.
— Слишком хорошо известно, — хмыкнул Томас. — Ты скажешь ей, что с деньгами у тебя все в порядке?
— Зачем? Чтобы лишить ее ореола мученицы? Пусть пока думает, что ей угодно. Кроме того, мое состояние не идет ни в какое сравнение с твоим, а я сомневаюсь, что прелестная Джоселин удовлетворится меньшим. Бомоны на протяжении жизни многих поколений то богатели, то разорялись. Тогда как ваша семья, — поднял он бокал в знак одобрения, — мало-помалу наращивала свое богатство.
Томас в ответ тоже поднял свой бокал.
— Нам, Эффингтонам, ума не занимать, когда речь заходит о наших денежках. Но и твои средства заслуживают уважения. Я бы даже сказал, впечатляют.
— Последним трем поколениям удалось не разбазарить накопленное, а это уже кое-что. Но на очаровательную Джоселин мое состояние вряд ли произведет впечатление. — Рэндалл невольно усмехнулся. — Леди несколько меркантильна.
— Что есть, то есть, — не стал спорить Томас.
— Не могу сказать, что желал бы видеть свою жену наделенной этим качеством, — вздохнул Рэнд.
— Действительность нередко отличается от желаемого. — Томас сделал большой глоток и продолжал: — И нередко она оказывается лучше.
— Ох уж эта полуночная философия, — кисло произнес Рэндалл. — Жаль, что в моем случае она себя вряд ли оправдает.
— Может быть, — продолжал вторить другу Томас.
Они надолго погрузились в то уютное молчание, которое известно только мужчинам, уверенным в дружеских чувствах друг друга. Томас и Рэндалл сидели в тех же креслах, где за долгие годы знакомства они распили не одну бутылку бренди, доверили друг другу не одну тайну и обсудили не одну женщину. Здесь несколько месяцев назад Томас жаловался, что ему на весь нынешний сезон навязали oneку над сестрами Шелтон, а позже в этих же самых креслах родился хотя и не без воздействия алкоголя, но оказавшийся весьма удачным план, убедивший леди Марианну принять предложение Эффингтона-младшсго.
— Ты слышал что-нибудь о ее семействе? — осторожно поинтересовался Томас.
Рэндалл отпил глоток из своего бокала и ненадолго задумался.
— Знаю, что ее брат — нынешний герцог Шелбрук — женат на твоей сестре Джиллиан. Знаю, что в настоящее время они находятся в Америке, где ждут рождения своего первенца.
— А об отце ее тебе что-нибудь известно?
— Насколько я помню, он был игрок.
Томас фыркнул.
— Притом крайне неудачливый. И человек, по правде говоря, никудышный. Его жена умерла, когда сестры были еще детьми. После чего старый герцог быстренько промотал все семейное состояние и оставил дочерей, всех четверых, практически без гроша. Они выросли в Шелбрук-Мэнор, в некогда великолепном старинном доме, который пришел в полный упадок. Ричард сам был вынужден заниматься его ремонтом. — Томас подался вперед. — Ну, в полную нищету они все же не впали, по рассказам Марианны, это был род благородной бедности! Ричард в молодые годы был порядочным повесой и дома редко появлялся — до смерти отца. Потом старался, как мог, чтобы поправить дела семьи, но… — Томас пожал плечами, — жизнь сестер наконец-то наладилась только в прошлом году, когда он женился на Джиллиан и они унаследовали кругленькую сумму.
— Я этого не знал.
— Так что нарядной, изящной и капризной леди Джоселин, которую ты видел сегодня, жилось нелегко. — Томас откинулся на спинку кресла. — Если она и наслаждается напропалую вновь обретенными деньгами и видит свое счастье в богатстве и громком титуле, то, я полагаю, ее вполне можно понять.
— Может быть.
Рэндалл допил ликер до дна и протянул бокал за новой порцией. Трудно было представить нынешнюю леди Джоселин влачащей жалкое существование, пусть в детстве, Он сопоставил ее детство, описанное Томасом, со своим собственным. Мальчиком Рэндалл никогда не задавался вопросом, откуда берутся деньги на вкусную еду, красивую одежду и чистокровных лошадей, ему это было ни к чему.
