Джулия Куин - Подари мне луну
— Невилл! — снова позвала она, стараясь, чтобы голос ее звучал не очень громко.
— Линдон, я зде-е-сь!
Маленький негодник никак не желал обращаться к ней «мисс Линдон». Когда Виктория набралась храбрости и сообщила об этом леди Холлингвуд, та только посмеялась, с удовольствием заметив, что ребенок способен и умен не по годам.
— Невилл, ты где?
О Господи, только не лабиринт! Ей оттуда вовек не выбраться.
— Эй ты, глупая курица! Я в лабиринте!
— Как гадко быть гувернанткой! Ненавижу! — со стоном пробормотала Виктория.
И это была правда. Она ненавидела свою работу. Как противно было унижаться каждую секунду, раболепствовать перед хозяевами и потакать их избалованным, капризным отпрыскам! Но больше всего ее угнетало то, что она стала гувернанткой не по своей воле. У нее просто не было выбора. Виктория была уверена, Что отец Роберта вопреки своему обещанию не удержался бы от удовольствия рассказать всем о новой забаве своего сыночка. Он, без сомнения, сделал бы все от него зависящее, чтобы выжить ее из Белфилда.
Поэтому она предпочла уехать сама — куда угодно и кем угодно, даже гувернанткой.
Виктория вошла в лабиринт.
— Невилл, ты здесь? — спросила она, с опаской продвигаясь вперед.
— Здесь, здесь!
Его голос доносился откуда-то слева. Виктория повернула в том же направлении.
— Эй, Линдон! — завопил он. — Спорим, что ты меня не найдешь?
Виктория забежала за угол, потом сделала еще один поворот, и еще, и еще.
— Невилл! — сердито крикнула она. — Где ты?
— Здесь, Линдон!
Виктория готова была скрежетать зубами от злости. Теперь ей казалось, что мальчишка справа, за высокой зеленой изгородью. Но как попасть на ту сторону? Может, если повернуть за угол…
Она сделала еще несколько поворотов, пока с ужасом не обнаружила, что окончательно заблудилась. Вдалеке раздалось злорадное хихиканье.
Невилл.
— Я уже снаружи, Линдон!
— Невилл! — отчаянно закричала она. — Невилл!
— Я пошел домой, — ехидно сообщил он. — Спокойной ночи, Линдон!
Виктория в изнеможении опустилась на землю. Только бы выбраться отсюда — уж тогда она с ним расправится. И никакая леди Холлингвуд ее не остановит.
Виктория все никак не могла отыскать выход. Два часа безрезультатно пробродила она по запутанному лабиринту и, вконец обессилев, уселась посреди дорожки и зарыдала. В доме наверняка заметили ее отсутствие, но вряд ли Невилл признается, что оставил ее в лабиринте. Гадкий мальчишка скорее всего соврал, сказав, что не видел ее. Ей еще повезет, если она проведет в лабиринте только одну ночь.
Виктория вздохнула и взглянула на небо. Наверное, уже около девяти вечера, но сумерки еще не сгустились. Слава Богу, сейчас лето — а что, если бы это случилось зимой, когда день гаснет, едва начавшись? Хорошо, что Невиллу раньше не пришла в голову эта идея — завести ее в лабиринт.
В тишине летнего вечера поплыли нежные звуки музыки — значит, праздник уже начался, и все и думать забыли о пропавшей гувернантке.
— Как гадко быть гувернанткой! — в который раз за этот день пробормотала Виктория.
От того, что она произнесла это вслух, легче ей не стало, но сказать ведь что-то надо было.
И вдруг, когда, поддавшись отчаянию, она уже принялась воображать себе, какой поднимется переполох, если через три месяца Холлингвуды случайно обнаружат в лабиринте ее окоченевший труп, Виктория услышала чьи-то голоса.
Хвала небесам! Она спасена! Виктория вскочила на ноги и уже открыла рот, чтобы закричать.
Но тут до нее долетели обрывки фраз. Она тут же прикусила язык. Вот, проклятие!
— Идите же сюда, жеребчик мой, — весело хихикая, прозвенел женский голосок.
— Вы, как всегда, оригинальны, Элен. — В мужском голосе слышались скука и вялое любопытство.
Ну надо же, как ей не везет! Восемь часов она бродит по лабиринту, и кого в конце концов встречает? Влюбленную парочку, стремящуюся уединиться. Вряд ли они обрадуются, обнаружив ее присутствие. Как это водится у благородных господ, они наверняка постараются представить все так, будто она сама во всем виновата и нарочно их здесь подстерегала.
— Как противно быть гувернанткой! — горячо выдохнула Виктория, снова садясь на землю. — И как я ненавижу всех этих богатых бездельников!
Игривый женский смешок внезапно оборвался, и тот же звонкий голосок удивленно спросил:
— Вы что-нибудь слышали?
— Помолчите, Элен.
Виктория обреченно вздохнула и схватилась руками за голову. Похоже, парочка перешла к поцелуям. Но почему мужчина так груб со своей дамой?
— Нет, мне правда что-то послышалось. Что если это мой муж?
— Ваш муж, Элен, прекрасно знает, что вы собой представляете.
— Вы хотите меня оскорбить?
— Честно говоря, я об этом не думал. А вы оскорбились?
Виктория представила себе, как он скрестил руки на груди и прислонился к изгороди.
— Вы гадкий, гадкий! — воскликнула Элен, впрочем, без особой обиды в голосе.
— В который раз вы мне об этом напоминаете — видимо, вам это приятно.
— Из-за вас я и сама себя чувствую такой же мерзкой!
— Полагаю, в этом вы преуспели и без моей помощи.
— Ах так, сэр? Ну, берегитесь, я вас проучу!
«Этого еще не хватало!» — подумала Виктория, обреченно закрыв лицо руками.
Элен снова засмеялась звонким, переливчатым смехом.
— А ну-ка, поймайте меня!
Виктория услышала топот бегущих ног и вздохнула: по всей вероятности, ее заточение вместе с этой легкомысленной парочкой продлится еще не один час. Торопливые шаги послышались совсем близко. Виктория вскинула голову — прямо на нее из-за угла выбежала хорошенькая блондинка. Виктория и рот открыть не успела, как Элен со всего разбегу налетела на неё.
— Что за черт! — взвизгнула блондинка.
— Элен, Элен, как вам не стыдно, — раздался за углом мужской голос. — Ваш прелестный ротик не создан для подобных выражений.
— Да помолчите вы, Макклсфилд! Здесь какая-то девчонка. — Элен повернулась к Виктории.
Но Виктория смотрела на нее, ошеломленно хлопая глазами. Макклсфилд? Макклсфилд? Она в отчаянии зажмурилась. О Боже милостивый! Только не Роберт. Господи, прошу тебя, кто угодно, только не Роберт!
Тяжелые шаги неумолимо приближались.
— Элен, что, черт возьми, здесь происходит?
Виктория медленно подняла глаза.
Роберт.
В горле пересохло, перехватило дыхание. О Господи, это и вправду Роберт! Он выглядит старше. Тело его по-прежнему сильное и гибкое, но на лице появились морщинки, которых не было семь лет назад, а глаза стали мрачными и пустыми.
Сначала он не заметил ее, его внимание было приковано к Элен.
— Она, верно, та самая, пропавшая гувернантка, о которой говорил Холлингвуд. — Он обернулся к Виктории. — И давно вы…
