Джудит Айвори - Спящая красавица

— Ах, доктор Стокер. — Она взяла банковский счет и конверт со стола, сложила их вместе и спрятала в карман. — Джей, конечно, написал мне.

Она испытывала его, хотя Джеймсу было не до шуток.

— Очень забавный взгляд у вас, — сказала Николь, затем вздохнула: — Видите ли, у меня с ним общие дела. А это мои дивиденды за прошедший квартал. Я предоставила ему часть своих денег: он мой финансовый консультант. Джей очень ловок в таких делах. В этом нет ничего предосудительного. — Николь помолчала. — Меня не волнует, верите вы в это или нет.

— Вам следует знать, что Леванталя здесь терпят только из-за его финансовых связей. Это худшее, что вы могли выбрать себе в спутники, по крайней мере в Лондоне.

— Я не считала, что сделала плохой выбор, — ответила миссис Уайлд раздраженно, — до вчерашнего вечера, конечно. — Как бы извиняясь, она пробормотала: — Парижане любили меня. Я ходила туда, куда хотела. У меня дома на обеде по левую руку от меня сидел кузен императора, а по правую — герцог. Я приглашала русских принцесс и американских сенаторов. Я была замужем за английским адмиралом, который любил меня. Прошлой ночью меня оскорбили. Такого со мной прежде не случалось, — в ее прекрасных умных глазах он прочел удивление, — лондонское общество порицает меня.

Джеймс не должен был говорить этого, но хотел увидеть ее реакцию. Он хотел услышать, как она опровергнет слухи.

— В лондонском обществе распространился слух о вас как о подарке будущему монарху в день его шестнадцатилетия. — Он рассмеялся, словно находил это забавным.

Николь подняла на него свои до неприличия красивые глаза и выпятила нижнюю губу — истинно французский жест, выражающий презрение. В этот момент она выглядела действительно рассерженной.

— В какие ножны принц Уэльский прячет свое оружие — исключительно его дело, особенно если с того момента прошел десяток лет.

Джеймс похолодел. Во рту у него пересохло. Он поднес сигару к губам, затянулся и выпустил кольцо дыма прямо перед собой, надеясь таким образом скрыть впечатление, произведенное на него ее словами.

По-видимому, ему это не удалось, так как Николь склонила голову и с улыбкой сказала:

— О, дорогой, простите. Когда мне говорят подобные вещи, хочется разнести все на куски. — Она слегка смутилась. — Простите, — снова пробормотала она. — Я особенно остро чувствую несправедливость, когда сплетни рождаются в больном воображении из невероятных предположений. Как в случае с Берти. Кто-то будет истолковывать, как любовное свидание, тот факт, что будущий монарх и его друзья сидели в моей ложе в опере.

Джеймс прикрыл глаза и нахмурился. Боже, подумал он в первый момент, она отрицала любовную связь. Но нет, что-то было не так. Она. отрицала. Но Берти... Джеймс понял, что она обращалась к принцу Уэльскому по имени, которым называли его только близкие друзья.

Николь продолжила:

— Почему люди стремятся влезть в частную жизнь других? — Она взглянула на Джеймса прямо, чуть задумчиво. Но это длилось недолго, затем она рассмеялась. — Я не собираюсь дальше оправдываться. Не жалея выбросите из головы все сплетни, я допускаю, что их достаточно.

Она поджала губы, словно с них могли невольно сорваться слова покаяния.

— Во всяком случае, я не хотела вас шокировать, — добавила она и засмеялась.

Ее смех просто губил Джеймса. Ему хотелось ловить его губами.

Как бы он мечтал быть в ее списке в самом начале! И чтобы все остальные были вычеркнуты. Он хотел ее. Он пришел сюда для того, чтобы договориться об этом, Джеймс желал обладать ею, как это делали до него другие. Какая удивительная откровенность, но как этого добиться? Как к ней подступиться? У Джеймса не было никаких соображений на этот счет.

От этих мыслей у него по телу пробежали мурашки. Как подступиться к женщине, которая стремится удовлетворить мужчину, умело и целенаправленно. Без обмороков, волнений, отговорок или отвращения.

Джеймс наклонился вперед и положил свою сигару в пепельницу. Он уже приготовился сказать ей, что извиняется, но прежде чем успел это сделать, она встала.

— Ну что ж, — заявила Николь в тот момент, когда Джеймс привстал с софы, — у меня назначена встреча. Очень мило с вашей стороны, что заглянули.

Она сердечно улыбнулась, протягивая ему руку, — эдакий дружеский жест во французском стиле.

Джеймс принял руку и нежно поцеловал холодные и влажные пальцы, скользнувшие по его ладони. Рассудок вернулся к нему. Он взял шляпу, лихорадочно придумывая благовидный предлог, чтобы удалиться, долго переминался с ноги на ногу и наконец сказал:

— Когда я снова вас увижу?

Николь, остановившись, ответила:

— Боюсь, что мне придется вскоре уехать. — На мгновение она задумалась, как ему показалось, затем безнадежно пожала плечами. — Я уезжаю послезавтра.

Он кивнул. На самом деле ему самому нужно было ехать в Кембридж на пасхальный семестр, который начинался через две недели.

— А когда вы возвращаетесь в Лондон?

— Через три недели.

— Так. — Он не смог скрыть разочарования.

Джеймс последовал за ней в прихожую, размышляя над тем, что бы такое предпринять, чтобы остаться. Николь проводила его до входной двери.

Джеймс выпалил:

— Я бы хотел предложить регулярно встречаться — как мужчина с женщиной. Я не беден, у меня...

— Доктор Стокер, пожалуйста... — Николь опустила глаза. — Я — не уличная девка и никогда ею не была.

Оплошность. Сердце Джеймса бешено забилось. Он не должен был делать поспешных выводов. Теперь надо как-то исправлять положение. Стокер не мог составить ни одной связной фразы, предполагавшей подходящее объяснение.

— Я прошу у вас прощения, — пробормотал он заикаясь. — Я не должен был этого говорить.

Николь подняла руку и закрыла своей ладонью его рот. Он немедленно замолчал.

Они стояли в сумерках коридора, и Джеймс вдыхал аромат ее руки. Она не была надушена, а пахла просто и естественно. Он измерял длительность ее прикосновения биением своего сердца. Сколько ударов она прикасалась своей рукой к его губам?

Не выдержав, он взял ее руку, повернул к себе тыльной стороной и прижал к своим губам.

Николь испуганно вскрикнула и хотела отдернуть руку. Джеймс схватил ее за запястье. Ее рука напряглась. Она скользнула кончиком языка по губам и уставилась на него. Стоя в непосредственной близости от его губ, не в силах высвободить свою руку, Николь отпрянула.

Он пробормотал:

— Вы отчего-то печальны, я хочу помочь.

— Вы пришли не за этим.

— Нет, — согласился он. — Я пришел потому, что вы самая естественная, интересная, образованная, прелестная женщина, какую я когда-либо встречал. Я назову вам тысячу причин, по которым вы мне нравитесь. Скажите, что сделать, чтобы добиться вашего расположения.