Конни Мейсон - Недотрога
– Почему? – прошипел Тэннер, отведя Эшли в сторону – Почему ты не дала мне уничтожить этого гада?
– Это расценили бы как умышленное убийство. И тебя бы повесили.
– А если бы я сказал тебе, что Слейтер виновен в двух смертях, гораздо более страшных, чем умышленное убийство?
Она смотрела на него силясь прочитать его мысли.
– В таком случае я спросила бы, что именно он сделал.
Тэннер отвернулся и заговорил более жестко:
– Я не могу говорить об этом. Во всяком случае, не теперь, а может быть, и вообще никогда. Слейтеру это так не сойдет, свое обещание я сдержу. Не успокоюсь, пока не увижу его в могиле.
Эшли смотрела вслед Тэннеру и пыталась представить себе, что же натворил Слейтер, что бы вызвать такую ненависть. Она молила Бога, чтобы Тэннер не совершил какую-нибудь глупость.
Вечером того же дня один из переселенцев пошел в сторону от фургонов по малой нужде и нашел Слейтера в луже крови. Слейтер получил ножевую рану, но чудом был еще жив. Он не знал, кто на него напал.
4
– Я слышал, как они ссорились, капитан Креймер, – сказал один из мужчин, показывая на Тэннера. – У них были свои счеты.
Капитан Креймер дождался утра и теперь объявил переселенцам, что среди них находится человек, покушавшийся на убийство.
– Что вы можете сказать в свою защиту, Мактэвиш? – спросил Креймер.
Тэннер увидел, как на него наступают разгневанные колонисты, и почувствовал себя так, как будто его уже осудили.
– Я не пытался убить Слейтера. Если бы попытался, он был бы уже мертв.
У Эшли сердце ушло в пятки. Почти все в их обозе не раз и не два слышали, как ссорятся Тэннер и Слейтер. Неужели Тэннер действительно попытался убить Слейтера, спросила она себя в который раз. Всего сутки назад Тэннер в ее присутствии мечтал об этом.
– Если не вы напали на Слейтера, так кто же? – спросил Креймер.
– Уверен, что я не единственный, кто имел зуб на этого мерзавца.
Тэннер посмотрел на переселенцев. Некоторые отвернулись, другие отвели глаза, и Тэннеру показалось, что у Слейтера немало врагов в этом обозе.
– Кто угодно мог напасть на Слейтера, – заметил Лайл Денч. – Вы не можете обвинять человека без доказательств.
– Любой скажет, что вы, мятежники, всегда заодно, – сказал седой колонист и сплюнул. – Я считаю, надо повесить Мактэвиша прямо сейчас. Или, по крайней мере, держать его под замком, пока не найдется крепкое дерево, которое выдержит его.
– Лучше сдадим его военным властям в Форт-Бриджере, – послышался другой голос – Нельзя вешать человека без суда.
Эшли слушала со все возрастающим ужасом. Будущее не предвещало ничего хорошего для Тэннера. Она знала, что его ненависть к янки была гораздо глубже, чем географические различия или политические разногласия; сдать его военным в форте – хуже для него быть не могло. От солдат в синих мундирах Тэннер моментально приходил в бешенство. Что бы Эшли ни думала о необузданном мятежнике, она не верила, что он способен на хладнокровное убийство. Подкрасться к человеку и всадить ему нож в спину – нет, это не он.
– Мой муж не мог напасть на мистера Слейтера, – вдруг сказала Эшли вслух. – Он не отходил от меня с раннего вечера.
Тэннер взглянул на нее с выражением, которое она не могла разобрать. «Какой смысл Эшли защищать меня? Ведь она терпеть меня не может – недоумевал он. – До Форт-Бриджера остается всего несколько дней пути, ее теперь в любом случае не прогонят из обоза».
– Вы в этом абсолютно уверены, миссис Мактэвиш? – спросил капитан Креймер, пристально глядя на нее. – Может быть, вы лжете для того, чтобы спасти вашего мужа, а?
– Разумеется, я говорю правду! – возмущенно сказала Эшли. – Ищите убийцу в другом месте капитан.
Эшли не чувствовала угрызений совести, произнося эту ложь. Она понятия не имела, куда пошел Тэннер после того, как они расстались накануне вечером. Слава Богу, никто его не видел и не смог опровергнуть ее слова. Насколько она знала, Тэннер имел возможность напасть на Слейтера. Но какое-то внутреннее чувство не позволяло Эшли поверить, что Тэннер мог убить исподтишка.
– Кто-нибудь из вас видел Мактэвиша возле фургонов вчера вечером, после его ссоры со Слейтером – спросил Креймер, окидывая взглядом толпу. Люди переговаривались, но никто не выступил вперед.
Эшли вздохнула с облегчением.
– Мы не можем повесить человека, если он не виновен, – объявил Креймер после некоторого размышления – Я расскажу об этом коменданту Форт-Бриджера, и пусть он решает, достаточно ли улик, чтобы обвинить Мактэвиша. Может быть, к тому времени Слейтер что-нибудь вспомнит – если, конечно, останется в живых. – Он повернулся к Мактэвишу. – А тем временем имейте в виду, что мы за вами будем следить.
– Я никуда не убегу, капитан, – сказал спокойно Тэннер. – Но предупреждаю вас, что в тюрьму я не собираюсь, пусть даже для этого мне придется самому найти виновного.
– Вот и отлично, Мактэвиш. Теперь все по местам. У нас вперед долгий день.
Тэннер привязал своего коня к фургону и сказал Эшли, что сам будет править. Она не возражала, просто села рядом с ним на козлах. Сначала Тэннер, поглощенный тем, чтобы занять условленное место в веренице фургонов, молчал. Наконец он обернулся к ней и пристально посмотрел на нее.
– Почему ты солгала? Из-за чего ты спасала мою шкуру?
Эшли покраснела.
– А где ты был?
Он нахально улыбнулся.
– С тобой. Разве ты не подтвердила это Креймеру?
– Говори правду, Мятежник! Ты напал на Слейтера?
– Я уже сказал, что нет.
Эшли почему-то ему поверила.
– Из-за утренней стычки со Слейтером мне хотелось побыть одному. Слейтер сказал мне кое-что, чего я раньше не знал, и это меня выбило из колеи. Я не хотел никого видеть и ни с кем говорить, пока не совладаю с собой и не решу, как мне жить дальше. Похоже, не один я хотел свести счеты со Слейтером. После того, что я о нем узнал, не удивлюсь, если он нажил за свою жизнь врагов до черта. Я вернулся к фургону только перед рассветом.
– Скажи, что именно из слов Слейтера так тебя расстроило?
– Нет. Не хочу об этом говорить.
Эшли замолчала, пытаясь вспомнить, что сказал Слейтер Тэннеру накануне. Что-то насчет того, что фамилия Мактэвиш ему знакома, и о том, как сожгли плантацию под Атлантой. И, кажется, что-то еще. А что, если та плантация была домом Тэннера? Тогда кто эти женщины, о которых упомянул Слейтер, и что с ними сталось?
Когда она повернулась, чтобы спросить Тэннера, слова замерли у нее на губах. Его лицо превратилось в подобие маски. Она ощутила его боль, как свою собственную, и поняла, что не сможет помочь и сейчас ей лучше всего помолчать.
