Вирджиния Хенли - Пират и язычница
Он откинул одеяло и встал. Пропади пропадом все голландцы! Он возвращается в Лондон за женой.
Прошло больше недели, прежде чем невыносимая боль от ожога немного поутихла. Саммер то тряслась от озноба, то горела в лихорадке. Все это время она почти ничего не ела, отдавая большую часть своей порции Нелли, зато ухитрилась стащить еще одну деревянную ложку. По жестокой иронии судьбы ей стало легче именно в день предполагаемого визита Освалда. Саммер заранее трепетала от ужаса и отвращения. Стоило ему появиться в камере, как остальные пять женщин разбежались по углам, боясь, что его выбор падет на одну из них, но когда он снова велел Саммер идти за ним, даже ко всему привыкшая Сидни искренне пожалела, что ничем не может помочь женщине.
– Ты знаешь правила. Раздевайся.
В тот раз Саммер беспрекословно повиновалась, отвечая на каждый приказ покорным «да, старший сержант», и все же он пытал ее раскаленным железом. Возможно, если теперь она ослушается, он не сумеет придумать ничего нового и отстанет от нее!
Но когда она чуть помедлила, Освалд снова зверски вывернул ей груди, так, что Саммер вскрикнула от боли, но тут же прокляла себя за слабость. Ничего не поделаешь, придется подчиниться.
Она медленно сняла засаленную одежду, почти радуясь, что хоть ненадолго избавилась от грязи. Он приказал ей подать ужин, и у Саммер потекли слюнки от соблазнительных ароматов. В пустом желудке громко заурчало. Набравшись храбрости, она спросила:
– Нельзя ли мне помыться, старший сержант?
– Ни в коем случае, – учтиво улыбаясь, ответил он.
– Но я же прислуживаю вам за столом! Как не противно выносить этот смрад! – возмущенно вскричала она.
– Удивительно, что ты молишь меня не о еде, а о ванне. По-видимому, чистота для тебя важнее набитого живота. Чем грязнее ты станешь, тем больше радости доставишь мне. Надеюсь, что не пройдет и года, как ты превратишься в старуху и начнешь гнить заживо. Ну а теперь можешь натянуть свои мерзкие лохмотья.
Сегодня она держалась настороже, ожидая от Освалда очередной пакости. Саммер прекрасно помнила, что случилось на прошлой неделе.
Освалд допил эль и самодовольно уставился на нее:
– Готов побиться об заклад, ты не прочь предложить мне себя в обмен на некоторые послабления. Видно, плохо меня знаешь… но ничего, все еще впереди. Клянусь, твои волосы сводят Хелфорда с ума. Он разбрасывает их по подушке, перед тем как оседлать тебя? Должно быть, похоть сжирает его день и ночь! Чем ты его околдовала? Что же, жаль, но правила гласят: заключенным полагается стричь волосы, чтобы извести вшей.
Он потянулся за бритвой с костяной ручкой и, возбужденно облизав губы, принялся резать прекрасные волосы Саммер. Теперь короткие пряди едва доходили до ушей. В продолжение всей экзекуции Саммер не шевелилась, понимая, что стоит ей сказать слово, и он обреет ее наголо.
Оказавшись в камере, Саммер с грустью увидела, что та же участь постигла и остальных женщин.
– Чертов ублюдок! – злобно прошипела Сидни.
– Ничего, – утешила Ларди, – волосы снова отрастут. Все одно вши так и кишат у нас в головах!
Саммер стало немного легче. Кажется, они мало-помалу привыкают заботиться не только о себе.
У нее совсем не осталось времени скорбеть о погубленной красоте, поскольку незадолго до полуночи у Нелли начались схватки.
Едва «Языческая богиня» пришвартовалась у лондонской пристани, Рурк сошел на берег и велел везти его к Лил Ричвуд. Хозяйка встретила гостя не слишком приветливо, и Рурк умиротворяюще поднял руки, чтобы прервать поток обличений:
– Лил, я готов признать, что поступил плохо, забрав Райана. И хочу, чтобы вы знали: я навсегда покончил с дурацкими играми и приехал просить… нет, умолять Саммер вернуться ко мне.
– Превосходно, дорогой, – манерно протянула Лил. – К тому же Саммер потеряла все – дом, деньги и даже одежду.
Теперь Рурку стало понятно, почему Саммер сразу не бросилась в Корнуолл.
– Значит, она согласится жить в Хелфорд-Холле? – робко осведомился он.
– Дорогой, но она давно туда умчалась. Была вне себя от злости на вас и пылала жаждой мести.
– Но как же она решилась отправиться в дальний путь без денег?! – охнул он, весь во власти дурных предчувствий.
Лил грациозно пожала плечами:
– Вы знаете, какова она, дорогой. Я пыталась отговорить племянницу, но каждое мое слово действовало на нее, как красная тряпка на быка!
– Мне хорошо знакомо ее упрямство, Лил, – кивнул Рурк, разрываясь между надеждой и отчаянием. – Вам, конечно, известны ее планы?
– Она «позаимствовала» лошадь из дворцовых конюшен и поскакала в Портсмут, чтобы сесть на судно, идущее к корнуолльскому побережью.
– Я знал, что она обязательно явится за Райаном, поэтому и увез его, но где же ее носит, черт возьми? – взорвался Рурк, интуитивно чувствуя, что Лил сказала не всю правду. Она что-то утаивает!
Внезапно с улицы послышался перезвон церковных колоколов. Слуги выбежали из дома справиться, что приключилось. Всякий знал, что это сигнал тревоги. Со дня лондонского пожара люди невольно ожидали очередной беды.
В комнату ворвался бледный как полотно лакей.
– Что там, парень? – осведомился Рурк.
– Говорят, голландцы напали, милорд! Высадились прямо в лондонском Пуле! – вскричал он.
Рурк нахлобучил широкополую шляпу.
– Я незамедлительно отправляюсь в Уайтхолл и выясню, в чем дело, – мрачно пообещал он.
Верный своему слову, он быстро отыскал короля. Тот сидел в кабинете вместе со своим братом Джеймсом, канцлером Гайдом и служащими морского министерства.
– Хелфорд! Есть новости? – спросил вместо приветствия Карл.
Это был один из тех немногих случаев в жизни Рурка, когда он не знал, что ответить, и почти ощущал холодок палаческого топора.
– Нет, сир, когда я вчера бросил якорь, все было тихо. Правда, по городу ходят слухи, что нас атаковали, – пробормотал он.
– Из полученных мной реляций следует, что на прошлой неделе сотня наших кораблей опустошила побережье Голландии. Враги потеряли шесть тысяч человек. Ты можешь это подтвердить?
– Я готов поклясться собственной жизнью, сир, – вмешался Сандвич, один из командующих английским флотом. – К несчастью, они потопили «Гектора», и «Мэри» едва дотянула до порта, но с нашей стороны погибло всего двести человек.
Герцог Йорк, второй командующий, который в отличие от Сандвича почти никогда не выходил в море, сейчас, багровый от стыда, пытался спасти честь мундира.
– Что это еще за слухи? – надменно вставил он.
– Де Рёйтер вместе с несколькими самыми отчаянными капитанами преследовал нашу эскадру и пытается блокировать флот на Темзе и реке Медуэй, где пришвартованы самые тяжелые суда.
