Филиппа Грегори - Колдунья
— Нет, — сказала она наконец. — Нет, не отправилась бы. Я не пошла бы с ней даже в другое аббатство. В той жизни я была девчонкой, точно так же, как и у Моры, таким было мое детство. В прошлое не возвращаются. Все кончено. Пусть былое умрет и исчезнет.
Вдруг без стука распахнулась дверь, и на пороге появился Хьюго.
— Отдыхаешь, как настоящая леди? — небрежно спросил он, держась за косяк двери, чтобы не упасть.
После обеда, когда старый лорд и Элис занялись делами, он остался в большом зале. Музыканты играли без устали, по кругу передавали кувшины с вином. Из кухни вышли другие служанки и тоже стали лихо отплясывать. Хьюго сильно напился с солдатами, орал на женщин, выхватывал из хоровода то одну, то другую и бесцеремонно лапал. Пока Элис и старый лорд работали, писали и планировали будущее, Хьюго забавлялся в зале. Ему было нечего делать. Это был праздный ребенок.
— Твой отец велел мне отдыхать, — осторожно пояснила Элис, приподнявшись на локте.
Хьюго оттолкнулся от косяка, закрыл дверь и направился к ее кровати, торопливо перебирая ногами, которые немного заплетались.
— Ах да, — язвительно ответил он, — теперь ты ходишь у него в фаворитках, верно?
Она молчала, прикидывая, насколько он пьян и насколько опасно его с трудом подавляемое раздражение.
— И почему это так, одному Богу известно! — воскликнул он. — Если б ты не совала свой нос со своим проклятым провинциальным знахарством, мой ребенок был бы жив. Ты лишила меня сына. Ты лишила моего отца внука. Если б мы позвали нормального врача из Йорка или из Лондона, настоящего специалиста, Кэтрин сейчас была бы беременна. И я получил бы осенью свои деньги и имел бы наследника.
— Младенец был болен, — возразила Элис. — Ты можешь думать что угодно, но он не дотянул бы до полного срока.
— Это все чушь собачья, — возмутился Хьюго, сверкнув на нее глазами. — Ты сама клялась и божилась, что он здоров. Ты клялась мне, что это здоровый малыш. Ты плутовка и обманщица. И все твои слова — это ложь и жульничество.
Элис покачала головой, но промолчала, видя, что его нервозность только растет, переходя в откровенную злобу.
— Снимай платье, — вдруг приказал Хьюго.
Она совсем растерялась.
— Оглохла, что ли? — прикрикнул молодой лорд. — Снимай платье. Это мое платье, не забывай этого! То самое, с которым у тебя стало двенадцать штук, как у Кэтрин! То самое, которое ты выпрашивала у меня, словно последняя шлюха!
Поднявшись, Элис расстегнула платье, сняла и аккуратно повесила на спинку кровати, затем откинула холодные полотняные простыни, не спуская глаз с Хьюго, и забралась в постель. Он расстегнул гульфик, развязал и спустил вязаные чулки.
— Послушай, — вдруг озадачился он. — Может, это наша забава тогда… из-за нее Кэтрин потеряла ребенка?
— Нет, — отозвалась Элис, пряча охватившее ее дурное предчувствие: настроение Хьюго не сулило ничего хорошего.
Судя по всему, она утратила власть над его похотью. Еще на сенокосе он вожделенно смотрел на ту девчонку. Он затащил Элис в постель, не интересуясь ее желанием, и получал свое удовольствие от нее и от Кэтрин одновременно, будто обе были для него женщинами одного сорта: покорными рабынями. Он и Кэтрин забавлялись с ней, она была для них игрушкой. Он унижал ее. Теперь Хьюго свободен от ее власти и может пользоваться ею, как захочет.
Вскарабкавшись на кровать, он опустился перед Элис на колени. От него густо несло вином и луком. Он наклонился и, грубо сжав ей жесткими пальцами грудь, поцеловал ее. Мышцы Элис напряглись, теплая влага между ног похолодела и высохла.
— Я взял тебя тогда, как последнюю шлюху, — заявил он.
Притворяясь, она закрыла глаза и положила руки ему на шею, демонстрируя страсть, в которой не было ни капли любви.
— И это тебе очень понравилось, — добавил Хьюго. — Все бабы в душе шлюхи. И ты, и Кэтрин, и та девчонка на поле. Все шлюхи.
— Неправда, я не такая, — промолвила Элис. — Я жду твоего ребенка. Я единственная женщина, которая может от тебя родить. И я способна очаровать тебя, Хьюго. Ты что, забыл, как тебе было хорошо, когда мои сестры приходили ублажить тебя?
— Мне нужна жена, а не коварная ведьма со своими интригами, — сердито пробубнил Хьюго. — Мне нужен законный сын, а не ублюдок от женщины без роду и племени. Я не знаю, как управлять своей жизнью. Смотрю на Кэтрин и вижу, что она с ума по мне сходит, смотрю на тебя и понимаю, что сам схожу по тебе с ума. Но все пустое. Все это ерунда. Самое главное утекло от меня, как вода сквозь пальцы. Мне отказано во всех моих настоящих желаниях. Я могу только играть с тобой в эти безумные игры и иметь сына, от которого не будет никакого толку, который будет лишь тешить мое самолюбие.
— Ты можешь управиться со своей жизнью, — осторожно заметила Элис.
Хьюго размяк от выпитого и был раздражителен. Он пытался войти в нее, но безуспешно, тогда протянул руку и пощупал: у Элис там все было сухо и холодно — она не хотела его. Между тем она быстро продолжала:
— Все получится, если Кэтрин уйдет и у меня родится сын, твой сын, и ты перестанешь видеть во мне шлюху, перестанешь унижать, перестанешь относиться ко мне как к своей содержанке, заметишь, что на самом деле я женщина, которая обладает огромным даром и возможностями. Мне не нужно принадлежать к какому-то роду, мне не нужно имя. И состояние мне тоже не нужно. Мое умение, навыки и сила — вот мое приданое, от которого не отказался бы любой мужчина. Мы бы могли пожениться, я всегда об этом мечтала. И твой дом, твой новый красивый дом стал бы нашим домом и домом нашего сына. И мы зажили бы все вместе совсем по-другому, так, как ты хотел.
— И родили бы еще сыновей, — с пьяным воодушевлением подхватил Хьюго.
Он еще раз толкнулся в нее. Элис чувствовала, как что-то дряблое и влажное тычется в ее плотно сжавшиеся мышцы. От его белья шел густой запах пота. Стиснув зубы от отвращения, она сказала:
— Да, мы могли бы иметь еще сыновей. И ты стал бы зачинателем нового рода. Со своими законными сыновьями.
— Да, с сыновьями, которых будет больше, чем у отца! — воскликнул Хьюго. — Больше, чем у деда! Мне надоело, что меня постоянно обвиняют, будто я не способен зачать ребенка. Мы поженимся и переедем в новый дом, у нас будет не меньше сотни детей.
— Поженимся? — тихо повторила Элис, уже готовая поймать его и заставить обручиться.
Обещание жениться — очень серьезное обещание, и благородный человек не может от него отказаться.
— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?
— Сотни сыновей! — кричал Хьюго, которого вдруг охватила хмельная радость. — Сотни, сотни!
