Екатерина Мурашова - Танец с огнем
– Рано приедем, барин, – заметил кучер. – Долго придется ждать.
– Рано – не поздно, – откликнулся Кантакузин. – Поехали.
Юлия, как всегда, лицом не выражала почти ничего. Но ее голос иногда, на очередном воспоминании, вдруг становился более звонким, добавлял в богатстве интонаций.
«Неужели мы уже стареем, и только прошлое пробуждает в нас живые чувства? – подумал Александр. – Так рано? Но ведь ничего еще толком не случилось…»
– А кто нам обещал, что оно вообще – будет? – как будто подслушав его мысли, вымолвила Юлия. – Мы сами все придумали и стали ждать: когда же?
– Все зависит от нас. Все зависит от нас, – словно заклиная сам себя, твердо сказал Александр.
Жаворонок пел в вышине над полем. Еще выше, раскинув крылья, парил коршун. Над колосьями дрожал воздух. Юлия собрала большой букет васильков и теперь несла его, перекинув через руку. В простом ситцевом платье с рюшами, тонко перетянутом в талии, с кружевной косынкой на плечах и гладко уложенными волосами, она казалась совсем молодой и… доступной?
– Юлия, я не могу… я должен тебе сказать… Оба наших брака – нелепость, и поэтому…
Она повернулась к нему и – он не ошибся, не мог ошибиться! – на лице ее было радостное ожидание!
– Синеглазка! Ты наконец-то вернулась – вот радость! А я-то уж как заждался тебя!
Юлия вздрогнула и огляделась. По узкой тропке во ржи к ним, переваливаясь, бежал невысокий коренастый мужик – в нанковых штанах и белой, по-крестьянски подпоясанной рубахе. Шапку-пирожок он держал в руке, темно-каштановая борода топорщилась во все стороны.
Подбежав, глубоко и радостно поклонился Юлии. Александру лишь небрежно кивнул, явно узнав, но не придав его присутствию никакого значения.
– Невестушка моя, Синеглазка, я так и знал, что ты меня простишь! – затараторил мужик. – Пойдем, пойдем скорее со мной! У меня уж давно подарочек тебе готов! Сокровища-то твои, не сумневайся, целехоньки лежат. Я все сохранил. И теперь я уж тебя никуда не отпущу – не-ет! – он хитренько засмеялся и погрозил Юлии пальцем. – Пойдем в усадьбу да всем и объявимся…
– Кто это?! Что это?! Алекс!
Александр смотрел с усмешкой, без всякого удивления и пожалуй что с этнографическим интересом.
Мужик между тем попытался ухватить Юлию за руку, она вырвалась, взглянула ему в лицо и в ужасе отшатнулась, уронив букет: глаза на взрослом лице были прозрачные и безмысленные, как у малого ребенка.
– Алекс!!!
Александр заслонил Юлию собой, раскрытой ладонью отодвинул мужика и сказал негромко и вразумительно:
– Филипп, ты ошибся. Это никакая не Синеглазка. Это моя кузина – княгиня Бартенева, Юлия Борисовна. Ее тут все знают, и Николай Павлович знал, и Люба знала, и матушка твоя Пелагея. Юлия Борисовна – моя кузина. Ты понял?
– Синеглазка не пришла? Юлия? – жалобно переспросил Филипп.
– Да. Иди теперь домой.
– Но она придет?
– Не ведаю, Филипп. С персонажами из легенд никогда ничего не знаешь наверняка.
– Я буду ждать.
– Что ж, жди. Что тебе… да что нам всем еще остается?..
Рассыпанные васильки лежали на дороге. Высокие колосья слегка колыхались в том месте, где исчез Филипп.
– Что это было?!
– Это Филипп, единокровный брат Любы. Естественно, безумный, – пояснил Александр. – Много лет сидел фактически взаперти на лесной заимке, в домике лесника. Незадолго до своего исчезновения Люба отвезла его в Петербург, в психиатрическую лечебницу, под патронат своего знакомого врача. Лечение, как это ни странно, дало результат – после возвращения Филипп перестал слышать голоса, свободно гуляет в парке и по полям…
– Но причем тут я?!
– Он считает, что помолвлен с девкой Синеглазкой – персонажем здешней легенды. Принял тебя за нее – только и всего. Некоторое сходство действительно имеется…
– Ну спасибо… Я чуть сама ума не лишилась от страха! Но ты как будто совсем не удивлен его появлением… Он что, всегда здесь бегает? Зачем же мы тогда сюда пошли? Ты знаешь: я боюсь безумцев…
– Нет, Юлия, маршруты Филипповых прогулок никому заранее не известны. Да он обычно к людям и не подходит… ко мне, например, доселе ни разу не подходил… Но ты права – я действительно не удивлен.
– Отчего же?
Порыв ветра пробежал по полю, как жаркий шепот, рванул кружевную косынку с плеч Юлии, взъерошил волосы Александра.
– Ты обратила внимание, в какой именно момент он появился? Как будто это она… или оно всё охраняет ее интересы…
– Алекс, а ты сам-то… – Юлия, уже вполне пришедшая в себя, взглянула с подозрением. – Ты сам-то на солнце не перегрелся? Что за блажь? Какое «оно»? У вас тут что, и вправду, как слуги шепчутся – каждый по-своему с ума сходит?
– Может быть, может быть… Но я хочу, чтобы ты, Юлия, знала – я не сдамся!
– Алекс – кому?!
Коршун, расслабленно паривший высоко в дрожащем от жара воздухе, вдруг камнем упал вниз и тут же взмыл, держа в мощных когтях что-то трепещущее. Натужно взмахивая крыльями, полетел в сторону леса.
– Зайчонка поймал, – сказал Александр. – Птенцам понес.
– Некоторые удивляются, что я не люблю животных, – пожала плечами Юлия. – Скажите, пожалуйста: за что их любить?
– Люби господина Дарвина, – посоветовал Александр. – Он доказал, что все на свете поедания друг друга правильны и закономерны, и не нуждаются в нашем оправдании.
Вместо ответа Юлия чуть-чуть привстала на цыпочки и поцеловала Александра в губы. Он прижал ее к себе и ответил на поцелуй. Их пот перемешался, а травинки и семена, взметенные все усиливающимся жарким ветром, попадали под одежду, кололи и щипали кожу. Рыжая лиса, охотящаяся во ржи на полевок, выглянула на дорогу, увидела людей и скрылась опять.
– Что я сделал? – спросил Александр.
– Ты стал наконец взрослым и достаточно сумасшедшим, – ответила Юлия.
* * *Глава 31,
в которой Сережа Бартенев устраивает веселый праздник и происходит много всяких неожиданных встреч
– Роскошная была женщина, в 90–х годах студенты, в нее влюбленные, стрелялись прямо у нее на глазах, – Сережа Бартенев, одетый в умопомрачительные (для тех, кто понимает!) голубые лосины и парчовый кафтан с серебряной окантовкой, смеясь, указал Юлии на молодящуюся дородную даму – всю в перьях и бриллиантах.
Юлия слабо, но поощряюще улыбнулась:
– А еще кто?
– Вон тот. Богема рубежа веков. Декадент. Посещал все сборища. Приходил раньше всех, выбирал самые темные углы и окутывался табачным дымом. Редко кто мог похвалиться, что знает его в лицо. Многие думали, что он – агент охранки. Теперь живет с парализованным отцом и ручной крысой. С обоими разговаривает одинаково ласково, невнятно и не ждет ответа…
