Венецианский бархат - Ловрик Мишель

Первое современное издание Катулла было напечатано в Венеции в 1472 году Венделином фон Шпейером. В эту же книгу он включил произведения Тибулла, Проперция и Стация, хотя мотивы, которыми он руководствовался, я придумала сама. Но, похоже, это editio princeps[215] так и не было переиздано. Второе издание Катулла, уже со всеми необходимыми поправками, сделанными Франческо Путеолано, было отпечатано в Парме Стефано Коралло. В течение следующих тридцати лет в текст вносились многочисленные правки и уточнения, стихотворения, объединенные в одно, разделялись, а пропущенные строчки были восстановлены.

Перевод поэм Катулла я сделала собственноручно, с неоценимой помощью Никифороса Доксиадиса Мардаса. Там, где это возможно, я принимала на веру утверждение, что эмоциональная окраска поэзии отражает личность и убеждения поэта. Ученые продолжают спорить по поводу того, кто послужил прообразом его Лесбии: на эту роль имеется несколько претенденток. Я изобразила брата Катулла, Люция, солдатом, хотя с таким же успехом он мог последовать семейной традиции и заняться откупом провинциальных налогов. В те времена Троада была вполне мирным аванпостом империи. Очевидно, смерть Люция можно отнести, самое позднее, к 56 году до н. э. И местонахождение его могилы – могилы почтенного и состоятельного римского гражданина – наверняка ни для кого не было секретом.

Восковая фигурка devotio в том виде, в каком она изображена в книге, была хорошо известна в Древнем Риме. Суд над Клодией описан Цицероном в его «Речи в защиту Марка Целия Руфа». Катулл мог, конечно, присутствовать на нем, но вполне возможно, что в это самое время он еще пребывал в Вифинии. Датой его смерти, скорее всего, следует считать 54 год до н. э. Я предположила, что он умер от туберкулеза, который свирепствовал в Древнем Риме. На последних стадиях это заболевание приводит к возникновению лихорадочного состояния с расстройством сознания, пик которого случается ежесуточно и обычно приходится на вечер, отсюда и проистекает его якобы предполагаемая связь с эротизмом, повышенным половым инстинктом. Одно из горько-ироничных стихотворений Катулла посвящено как раз кашлю.

Венделин и Иоганн фон Шпейеры стали первыми немецкими типографами, прибывшими в Венецию (хотя в Италии они были не первыми: Свайнхейм и Пуннартц сначала отправились в Субиако в 1465 году, а уже оттуда прибыли в Рим в 1468 году).

В точности неизвестно, когда и где фон Шпейеры организовали свою типографию. Документ, касающийся обручения дочери Иоганна в 1477 году, позволяет предположить, что они прибыли в Венецию задолго до 1468 года. Вне всякого сомнения, им пришлось иметь дело с Fondaco dei Tedeschi на Риальто (ныне – это главпочтамт Венеции). Первое здание оригинальной постройки сгорело в 1505 году, но было быстро восстановлено и сохранилось до наших дней, и в первые годы после строительства фасад его украшали фрески Джорджоне и Тициана. Увы, сырое дыхание Гранд-канала погубило их.

При составлении проповедей де Страты я исходила из нескольких сохранившихся текстов и его стихотворения против печатников (которое, правда, было написано позже времени действия романа). В 1492 году Филиппо де Страта отправил, как он сам выразился, «сто тридцать четыре стиха, написанных эпическим метром», вновь избранному патриарху Томмазо Донато с просьбой «через посредство печатников распространить мой труд по многим странам, дабы Ваше преосвященство могли насладиться заслуженной славой».

Кризис с наличными деньгами и последующее преследование печатников отражают реальные события, имевшие место в Венеции в 1472 году. На могиле дожа Николо Трона в соборе Санта-Мария Глориоза деи Фрари имеется надпись, прославляющая его действия как раз в это время.

В основе суда над Сосией Симеон лежит настоящее уголовное дело, которое в 1480 году рассматривали Avogadori: это было дело гречанки по имени Грациоза, обвиненной в соблазнении венецианского вельможи с помощью колдовства. Обвинительный приговор и наказание были в точности такими, какие ожидали Сосию в моем романе.

Евреев, за исключением врачей, действительно высылали из Венеции с 1397 года вплоть до начала шестнадцатого века, хотя еврейская община в Местре, как полагают ученые, уже в то время была весьма значительной, и хроники 1483 года свидетельствуют о наличии там красивой синагоги. Торговцы и коммерсанты могли получить двухнедельный допуск в Венецию, но при этом они были обязаны нашивать на накидки желтые круги и, скорее всего, носить желтые кипы[216], а их деловая активность ограничивалась операциями со старой одеждой и ростовщичеством. Время от времени евреев обвиняли в ритуальных убийствах, во время которых они якобы пили кровь младенцев. Именно по этой причине в двух случаях детоубийства в Венето обвинили евреев. Однако вряд ли евреи подвергались бóльшей дискриминации, чем представители любой другой некоренной нации или народности в Венеции. Поэтому жестокое обращение с Сосией со стороны государства Венеция объясняется в равной мере ее иноземным происхождением и низким социальным положением.

Известно, что евреи со стародавних времен проживали в Сербии и Македонии, но общиной их признали только в 1492 году, после массового бегства из Испании. Таким образом, восприятие Сосии как сербской еврейки отражает чисто венецианскую точку зрения.

Джованни Дарио, родившегося на Крите в 1414 году, отправили с дипломатической миссией ко двору султана Оттоманской империи, и именно он, как предполагают историки, устроил визит Джентиле Беллини[217] в Константинополь в 1479 году. Дарио затеял реставрацию своего дома на Гранд-канале в 1486 году, в перерывах между поездками на Восток. Новый палаццо был отчасти выстроен на древнем готском фундаменте. Его дочь Мариетта действительно вышла замуж за представителя богатейшего и влиятельного семейства Барбаро, но только в 1493 году. Собственно говоря, знаменитое проклятие относится как раз к новому зданию. Дочь Дарио стала его первой жертвой. Она умерла от сердечного приступа после того, как ее отец и супруг разорились. Череда финансовых скандалов, убийств и самоубийств продолжается и по сию пору. Здание, расположенное неподалеку от церкви Санта-Мария делла Салюте, по-прежнему остается необитаемым, а во времена действия романа большинство венецианцев и вовсе считали его проклятым. Но на фотографиях предстает внутреннее убранство исключительной красоты, в стилистике которого заметно сильное влияние Востока. Историю с бюро я придумала сама, как и таракана вкупе с дамасской чумой.

Гостиница «Стурион» действительно существовала в то время, хотя известна была под названием «Стерджен»[218]. Но сегодня у рынка Риальто до сих пор предлагает услуги постояльцам гостиница «Стурион».

Женский монастырь Сант-Анджело ди Конторта существовал на самом деле. Папа Римский своим эдиктом распорядился закрыть его в 1474 году, когда стало известно о развращенности его монахинь, – только за один XV век было отмечено пятьдесят два таких случая. Монастырь должен был влиться в состав куда более добродетельной организации – монастыря Санта-Кроче, расположенного на соседнем острове Гуидекка. Но благородных вельмож, которые отправили своих дочерей в Сант-Анджело и завалили его подарками, подобное положение дел не устраивало, и поэтому удалось достичь типично венецианского компромисса. Монахиням, по-прежнему проживавшим в Сант-Анджело, разрешили оставаться там вплоть до самой смерти, хотя новых послушниц в монастырь уже не принимали. Посему преследование сексуальных преступлений продолжалось вплоть до 1518 года, хотя с течением времени их количество неуклонно уменьшалось, что объясняется, скорее всего, тем, что обитательницы стали слишком старыми и непривлекательными для своих бывших покровителей. В конце концов, после смерти последней монахини монастырь закрыл свои двери в 1555 году, после чего его превратили в пороховой склад. Но однажды в 1589 году произошло самопроизвольное его возгорание, и здание было полностью уничтожено мощным взрывом, не оставив после себя никаких следов, кроме пятна на репутации в документальных анналах Венеции.