Сирота с Манхэттена - Мари-Бернадетт Дюпюи
Почему-то верилось, что мать ее слышит и может помочь. Элизабет принялась лихорадочно искать тайник с ключом, сначала на округлой башенной стенке, обшарив ее снизу доверху, потом в щелях между многовековыми камнями кладки.
«Бесполезно! Тот, кто запер эту дверь, унес ключ с собой. И это мог быть только дед! Даст он мне этот ключ или нет? И что там спрятано?»
Мысли путались. Элизабет посмотрела вверх, на дверной наличник с зигзагообразным орнаментом. Привстав на цыпочки, она пробежала по нему пальцами. Ничего, кроме пыли… Оставалось исследовать еще сантиметров тридцать наличника, и она уже готова была оставить эту затею, когда пальцем задела металлический предмет.
Ключ! Молодая женщина быстро открыла замок. Бояться было нечего. Если кто-то и забредет на чердак, то только Бонни или Ричард, которые удовлетворятся любым объяснением.
«Скажу, что решила непременно найти маскарадные костюмы, чтобы мы все вместе на них посмотрели!»
Даже в слабом закатном свете Элизабет сразу заметила тот самый кофр. Он и вправду был громадный - эдакий миниатюрный платяной шкаф, только с крышкой.
- И это все? - изумилась молодая женщина вслух.
Она была разочарована. Элизабет уверила себя, что пребывает в трансе, и рассчитывала на значимую находку - не важно, что это будет. Она склонилась над кофром и стала перебирать костюмы из шелковых, пахнущих затхлостью тканей, груды накладных крахмальных воротников, метры кружев. Но все платья были маленького размера, часто порванные, мальчишечьи костюмы - тоже.
Слегка расстроившись из-за обманутых ожиданий - она и правда думала, что это мать ее направляет, - Элизабет встряхнула черную шляпу с длинным красным пером, а потом с силой запустила ею в ближайшую стенку.
Резко выпрямившись, она повернулась, намереваясь уйти.
- Ой, а это что такое?
Она озадаченно уставилась на два больших чемодана. Один из них был с металлической окантовкой, другой - с кожаной. Сердце ее стало биться медленнее, словно могло вот-вот остановиться… Элизабет узнала оба чемодана.
В памяти всплыла картинка из далекого прошлого.
- Чемоданы стоят на красном плиточном полу в кухне, и папа прикрепляет ярлычок к своему, окантованному железом. А мама сидит на нашем, с кожаной окантовкой, и хохочет. Господи! - вслух прошептала она.
С замиранием сердца Элизабет обошла кофр и встала на колени перед багажом родителей, якобы утраченным в тот день, когда им предстояло отплыть на борту «Шампани». Дрожащими руками она расстегнула ремни на чемодане, куда Катрин аккуратно уложила свои и дочкины вещи.
«Твоей кукле тут будет очень уютно, моя принцесса! А на пароходе мы ее достанем, пусть подышит морским воздухом!»
Слова матери крутились в голове у Элизабет, пока она извлекала из чемодана одежду Катрин и свою, разложенные в отдельные стопки, и наконец куклу. Она схватила ее и прижала к сердцу.
Антуан Дюкен сделал ее с такой любовью! Вырезал туловище, руки и ноги из мягкой древесины липы, голову - из самшита и изобразил на ней смеющееся лицо.
- Дедушка Туан сам пошил для нее одежду - из полосатого ситца, поярче. Помню, он попросил не тягать куклу за косы, потому что они сплетены из шерстяных ниток и приклеены под красную кукольную шапку.
Элизабет не хватало воздуха. Хотелось плакать, кричать, но на это у нее не было сил: она была слишком потрясена. Подумав немного, она положила куклу на место и взяла кофточку Катрин.
- Она до сих пор ею пахнет… Мамочка!
Элизабет запрещала себе размышлять, строить какие бы то ни было предположения - из страха, что с ней случится нервный припадок или она и вовсе сойдет с ума.
Она открыла отцовский чемодан и первым, что увидела, были рабочие инструменты компаньона-плотника, завернутые в тряпки сохранности ради. Гийом уложил их поверх одежды, серой рабочей робы и бархатных штанов.
- Нет, нет и нет! - вскричала Элизабет и разрыдалась, освобождаясь наконец от нестерпимого напряжения.
Бонни нашла ее на полу - плачущей, сжавшейся в комок. Гувернантка тронула ее за плечо:
- Мадемуазель, что с вами? Мадам Клотильда послала меня за вами на чердак. И оказалась права! Вы и правда решили порыться в знаменитом кофре с костюмами. И вы его нашли, эту рухлядь, полную лохмотьев. Но почему вы плачете?
- Бонни, эти два чемодана - наш багаж, тот самый, который затерялся либо при погрузке на пароход, либо на пристани в Гавре! И вдруг я нахожу их тут. - пробормотала Элизабет, всхлипывая.
- Наверняка этому найдется объяснение, мадемуазель.
- Бонни, пожалуйста, запри дверь на ключ! Никто не должен нам помешать, пока я не разберусь, что все это значит. Смотри, эту куклу подарил мне дедушка Туан - чтобы мне не скучно было плыть по морю. Он вручил мне ее за неделю до отъезда, и я из рук ее не выпускала!
- В первый же вечер в доме Вулвортов вы просили дать вам эту куклу.
- Нет, не эту, Бонни, а другую, поменьше. Ее мне смастерила мама уже на пароходе - из деревянной чурочки и носовых платков. Давай подумаем вместе! Как мог наш багаж очутиться на чердаке замковой башни?
Гувернантка, которая в последнее время заметно похудела, легко устроилась на полу, по-портновски поджав под себя ноги, и окинула взглядом чемоданы.
- Ну, мадемуазель, это просто. Когда чемоданы нашлись, их сразу вернули вашему деду Ларошу. Наверное, служащие компании их осмотрели и узнали имя кого-то из ваших родителей.
- Но в таком случае их отправили бы на мельницу. Фамилия Ларош нигде не фигурировала, и адрес, замок Гервиль, тоже.
С этим Бонни пришлось согласиться. Элизабет тыльной стороной кисти смахнула слезы со щек.
- В любом случае, если предположить, что багаж привезли сюда, дед или бабушка должны были мне об этом сказать и показать его!
- Может, не хотели вас расстраивать?
- Может быть, только я с трудом в это верю. Особенно что касается деда. Он изменился в лучшую сторону, не могу отрицать, но временами меня преследует ощущение, что ему это тяжело, что он прилагает нечеловеческие усилия, чтобы сдерживаться, и… что он все еще может мне навредить.
- Уж этого можно точно не бояться, мадемуазель! - с уверенностью заявила гувернантка. - Мсье Ларош не посмеет. Судите сами: при сестре он ведет себя смирно и очень боится, что вы можете уехать.
Элизабет вздохнула, поддаваясь щемящему чувству. Она погладила отцовский картуз, потом - пакетик-саше с лавандой, который нашелся между ночными рубашками Катрин.
- А этот кожаный бумажник случайно не вашего отца?
