Мэри Рэдклифф - Тайна Ретта Батлера
Вокруг лодки плотным кольцом стояла ночь.
До рассвета оставалось не так уж много. Но еще ничего не говорило о его приближении.
В такие моменты в самом деле думается о смерти, поскольку понимаешь, насколько бренно твое существование.
— Рэтт, мы должны с тобой сказать друг другу все, что знаем, — наконец решился Кастильо.
— Вот это совсем другой разговор, — согласился Рэтт Батлер, — а то ты все ноешь: скажи имя, а сам ничего не говоришь взамен.
— Рэтт, но только обещай: никто из нас не выстрелит в другого первым. Во всяком случае, я тебе обещаю стрелять, только защищаясь.
— Это красивые слова, Мигель. И честно говоря, я не ожидал их от тебя услышать. Но мне плохо верится в твою искренность.
— Рэтт, если ты мне не веришь, я скажу тебе первый.
— Я слушаю, — спокойно сказал Рэтт Батлер.
Мигель Кастильо набрал полные легкие воздуха, собираясь произнести название кладбища, но так и не решился.
Он сделал вид, что страшно обеспокоен, как бы удержать лодку.
— Сейчас, Рэтт, сейчас я тебе скажу, — говорил он, упираясь шестом в дно реки и наваливаясь на него всем телом.
Лодка, накренившись и чуть ли не черпая воду, тяжело разворачивалась. Одна из лошадей подплыла и положила свою морду на край кормы.
— Это кладбище называется… — Мигель Кастильо даже зажмурил глаза от ужаса, настолько страшно было ему произносить название, — … называется… нет, Рэтт, не могу, говори ты первый.
— Я тебе не верю, — вздохнул Рэтт Батлер, — ты не назовешь мне кладбище, когда я назову тебе имя. Так что решайся.
— Рэтт, вода прибывает. Ты можешь утонуть. И не отягощай свою вину перед Богом. Скажи мне имя.
— Только после тебя.
— Давай одновременно, — предложил Мигель.
— Я знаю, ты сжульничаешь, откроешь рот и ничего не скажешь.
— Рэтт, я тебе клянусь.
— Зачем клясться? Всего лишь назови кладбище и не нужно клясться.
— А почему ты думаешь, что я тебя не обману, Рэтт.
— Потому что ты не способен придумать на ходу название, похожее на правду.
— Хорошо, — наконец, смирился со своей судьбой Кастильо и Рэтт Батлер удивился тому, насколько быстро это произошло. — Кладбище называется Сент-Хилл.
Произнеся название кладбища, мексиканец впился взглядом в лицо Рэтта Батлера.
— А могила, что написано на могиле? Говори. Ведь я сказал тебе свою часть тайны, — рука Мигеля Кастильо скользнула к револьверу.
Рэтт сначала склонил голову в одну сторону, потом во вторую. Он вел себя так, как будто сидел не в лодке, увлекаемой бурным течением, а на светском приеме.
— Ты хочешь узнать имя, начертанное на могиле? — словно издеваясь над Мигелем, спросил Рэтт.
— Да говори же, скорее, — торопил его мексиканец, — я же сказал свою часть.
— Я это уже слышал, — ответил Рэтт Батлер и замолчал.
— Эй ты, скотина, — меняя тон, крикнул Мигель, — если ты мне сейчас же не скажешь…
— То что будет? — спокойно поинтересовался Рэтт Батлер.
— Я… — рука мексиканца потянулась к револьверу.
— Да, ладно, я тебя достаточно разыграл. Я понял, ты жутко нетерпеливый. Имя на могиле пишется так…
И Рэтт Батлер принялся водить пальцем в воздухе, словно бы писал буквы.
Но даже если бы он их и писал на самом деле, то все равно Мигель Кастильо смотрел на него с другой стороны и видел бы буквы в зеркальном отражении.
А Мигель даже печатный текст читал с трудом.
— Понял? Я написал имя, ты должен был успеть его прочесть.
— Я тебя убью, — взревел Мигель.
Но тут же понял, что угрозами ничего не добьется и попросил:
— Рэтт, ты же благородный человек. Ты же знаешь теперь, что кладбище называется Сент-Хилл. Так скажи мне свою тайну.
— Ладно, Мигель. Правда твои мучения по сравнению с тем, что я испытал, шагая по пустыне без воды — ерунда. Так вот, Мигель, имя на могиле — РИЧАРД ДИНГЛЕР.
— Ричард Динглер? Ты уверен, Рэтт?
— В чем?
— В том, что ты меня не обманываешь?
— Тебе поклясться?
— Поклянись! — тут же выкрикнул Мигель Кастильо. — Поклянись. Самым святым, что только у тебя есть.
— Пожалуйста, я клянусь самым святым, что только есть у меня в жизни: Ричард Динглер — это то имя, которое я услышал от Билла Карлсона.
Мигель Кастильо с облегчением вздохнул.
— Ну наконец-то, теперь мы знаем тайны друг друга.
И он еще с большим усилием навалился на шест, выравнивая лодку.
Пока мужчины выясняли тайны, ее снесло довольно далеко вниз по течению. Лошади уже выбивались из сил и, чтобы как-то успокоить животных, Рэтт Батлер обернулся к ним и принялся похлопывать своего коня по морде.
— Ну, ну, осталось совсем немного.
В этот момент Мигель Кастильо, широко размахнувшись шестом, ударил Рэтта Батлера в плечо.
Тот рухнул в воду, Мигель Кастильо ткнул в него шестом еще раз и тут же отдернул, боясь, как бы Рэтт не уцепился за него.
Лошади испуганно заржали, дернулись, потащив за собой лодку.
А Мигель Кастильо, выхватив револьвер, целился в то исчезающую, то всплывающую голову Рэтта Батлера.
Лошади дернули еще раз, и сам Мигель Кастильо чуть не потерял равновесие.
Чтобы не упасть, он присел, а когда приподнялся…
Рэтта Батлера уже нигде не было видно. То ли утонул, то ли просто исчез в темноте.
— Ну вот и отлично, — прошептал Мигель, осторожно высвобождая курок и пряча револьвер в кобуру, — плавать он не умеет, значит, ему крышка. И теперь всю тайну могилы знаю я один.
Мексиканец, орудуя шестом, довел лодку до противоположного берега, который неожиданно возник из темноты. Киль заскрипел по камням, и Мигель Кастильо соскочил в воду.
Он лихорадочно принялся отвязывать коней, словно боясь, что под черной водой кто-нибудь схватит его за ноги и утащит на дно.
— Быстрей же, быстрей, — приговаривал Мигель, выводя коней на берег.
Потом вытащил из лодки седла, поклажу и, припрятав лодку в прибрежных кустах, забросав ее сухой травой и сучьями, двинулся к кладбищу Сент-Хилл.
Небо уже сделалось серым, брезжил рассвет, когда Мигель Кастильо остановился у подножья пологого холма.
Весь холм до самой своей вершины был усеян крестами, надмогильными памятниками, просто холмиками.
— Да тут их никак не меньше тысячи, — присвистнул Мигель. — Зато я знаю имя.
Единственным украшением этого кладбища на выжженной солнцем земле было полузасохшее огромное дерево с низко нависшими над могилами ветвями. Его крона почти не давала тени.
Сквозь ветви просматривались окрестности, но все равно дерево придавало кладбищу какое-то очарование и грусть.
