Кейт Куинн - Хозяйка Рима
— Ну что, небось не ожидала? — раздался рядом со мной голос этого мерзкого отродья, сына Теи. — Не ожидала, что так быстро надоешь императору? Говорил я тебе, что не жди ничего хорошего.
— Заткнись, — прошипела я. — Заткнись, тебе самому осталось недолго жить. Погибнешь на арене, как и твой отец. То же мне, прорицатель нашелся.
Я собрала в кулак остатки воли, чтобы удержать на месте холодную улыбку.
— Что ж, может, и погибну, — комично потирая лицо, он отбежал на пару шагов в сторону. — Но мертвых гладиаторов не забывают — они уходят, как герои. А вот как уходят старые шлюхи, вроде тебя?
— Ты еще не гладиатор, ты просто наглый крысенок! — я попыталась было поймать его, но он ловко вывернулся из моих пальцев. — В прошлый раз ты победил лишь потому, что швырнул галлу в глаза песком. Может, твой отец и был храбрецом, но ты трусливая рабская душонка!
Этот гаденыш лишь показал мне неприличный жест и убежал прочь. И откуда только такие берутся? Я убрала со лба локон, а заодно и хмурое выражение. Пусть этот мерзкий мальчишка говорит что хочет! Не может такого быть, что я потеряла своего императора! Скажем так, у него очередное мимолетное увлечение, и когда эта Руфина ему надоест, он вновь вернется ко мне. В конце концов, ведь так уже было. Хитрость в том, чтобы не показывать своих переживаний.
С такими мыслями я на следующее утро оправилась на игры. На любой взгляд, обращенный в мою сторону, я отвечала щедрой улыбкой. Мое огненно-алое платье и такие же огненные опалы оставили равнодушным лишь Марка. Я вошла в нашу семейную ложу об руку с законным супругом, чем вынудила Кальпурнию уступить мне мое законное место. Между прочим, резонный вопрос: с какой стати эта корова в коричневом шелке до сих пор у нас постоянная гостья? Ведь после казни весталки Павлин, хотя и довольно неохотно, попросил Домициана разрешить ему расторгнуть помолвку.
— Даже не думай! — отрезал тогда Домициан, и этим дело кончилось. Но неужели этой тупоголовой дуре непонятно, что здесь ей не рады? Я оттолкнула ее от Марка, а мой смех заглушил собой ее смешки над нудными шутками моего супруга. Нет, если кто-то рассчитывает увидеть на моем лице хотя бы тень тревоги, он этого не дождется!
— Не кажется ли тебе, что ты слегка переигрываешь? — шепотом спросил у меня муж.
— Ну-ка живо улыбнись и поцелуй меня в щечку, — приказала я из-за своего веера, когда мы заняли свои места. — Если ты знаешь, что тебе на пользу. Ой, взгляни, уже начался парад! — И я устремила нетерпеливый взгляд на арену, игнорируя Марка с его ехидной улыбкой, игнорируя дочь, которая демонстративно отстранилась от меня, и в особенности, игнорируя брошенные в мою сторону взгляды, когда в императорской ложе появился сам Домициан. Из-за чего мне было переживать, если я самая красивая, самая соблазнительная женщина во всем Риме? И никакая белобрысая девчонка мне не соперница, будь она хоть трижды красавица! Вот увидите, уже к концу недели Домициан вновь призовет меня на свое ложе.
Я посмотрела схватки диких зверей, которыми открылись игры, несколько комических номеров, сделала вид, будто любуюсь белыми быками, что прошествовали мимо трибун, увешанные гирляндами цветов. Я протянула руку, чтобы наполнить вином кубок, и встретилась глазами с Павлином. Надо сказать, что в эти дни вид у него был на редкость цветущий. Он даже стал чаше улыбаться. По всей видимости, начал потихоньку забывать эту свою зазнобу-весталку. Павлин и весталка! Как это, однако на него похоже!
Его приятель — не то Майян, не то Траян, вечный гость в нашей ложе после того как Марк узнал, что он приходится нам каким-то дальним родственником, — наклонился к нему и легонько поддел локтем в бок, и Павлин был вынужден отвернуться к своей так называемой нареченной.
— Скажи, Кальпурния, тебе понравился парад?
— О да, он был превосходен!
— Последнее время я тебя почти не видел. Вечные дела, как ты понимаешь. Скажи, как ты смотришь на то, чтобы на следующей неделе составить мне компанию. Я приглашен на императорский пир.
— Боюсь, когда я получила приглашение во дворец в первый раз, то попала не на пир, а на оргию, — без всяких экивоков заявила Кальпурния. — А когда попала туда во второй, то стала свидетельницей покушения на жизнь, ареста и убийства. Не думаю, чтобы мне хотелось искушать судьбу в третий раз.
Павлин не смог сдержать белозубой улыбки, которая показалась мне особенно привлекательной на его загорелом лице.
— Сказать по правде, я хорошо тебя понимаю.
— Я недавно посетила двух авгуров, Павлин, — продолжала тем временем Кальпурния. — Относительно даты нашего бракосочетания.
— Вот как? — выгнул бровь Павлин.
— Судя по их ответам, в ближайшие несколько месяцев не предвидится ни одного благоприятного дня.
— Понятно.
И они, обменявшись понимающим взглядом, вновь переключили свое внимание — он на Траяна, она — на Марка. Я одарила Павлина обезоруживающей улыбкой. Раньше этот прием действовал безотказно, Павлин тотчас превращался в податливый воск. Но на этот раз он лишь ответил мне кивком и отвернулся. Все понятно: строит из себя хладнокровного мужчину в присутствии невесты и друга. Посмотрим-посмотрим, куда денется твое хладнокровие, когда ты останешься со мной наедине. Действительно, если Домициан завел небольшое развлечение на стороне, почему я не могу позволить себе то же самое?
Тем временем кровопролитие на арене шло своим обычным ходом, после чего через Врата Жизни прошествовали гладиаторы в пурпурных плащах, и состоялась жеребьевка для предварительных боев. Моя дочь подалась вперед, пожирая глазами мускулистые фигуры в боевых доспехах. Я бросила в ее сторону раздраженный взгляд.
— С каких это пор наша пай-девочка стала поклонницей гладиаторов?
— Никакая я не поклонница, — ответила она, не отрывая глаз от арены. — Помнится, когда я ходила на игры в прошлый раз, все было просто ужасно. Но сегодня очень даже интересно.
— Признайся лучше, что ты влюбилась вон в того, что с трезубцем, — сказала я, отгоняя от кубка с вином муху.
— Неправда. Дело в другом. Считается, что гладиаторов в первую очередь должно заботить, как им умереть с честью, но на самом деле они делают все для того, чтобы остаться в живых. — Взгляд ее заскользил от арены вверх, к галереям Колизея, с которых доносились приветственные возгласы и плебеев, и патрициев. — А вот люди этого почему-то не понимают.
— А может, все дело в юном Варваре? Это он заставляет учащенно биться твое сердце? — улыбнулась я. — Ну и вкус у тебя, Сабина. Даже уродливая девчонка, у которой бывают припадки, должна мечтать о чем-то большем!
