Анна О’Брайен - Невинная вдова
Тьюксбери внушал мне отвращение. Только чувство долга заставило меня ступить на территорию аббатства. Монахи устранили все следы разрушений, и в некогда залитой кровью траве невинно раскрыли свои венчики полевые цветы. В церковь я вошла одна. Ричард остался снаружи, и я была ему очень за это благодарна. Вспоминал ли он момент, когда здесь от его руки погиб принц Ланкастер? Я не стала его об этом спрашивать, но знала, что он и сегодня, не колеблясь, поступил бы точно так же, если бы жизни короля угрожала опасность.
Я толкнула дверь и вошла. Лишь следы меча и булавы на изящной каменной резьбе напоминали об осквернении этого святого места. Я увидела простую медную мемориальную доску. Как я и просила. У самого алтаря.
Холодный блеск металла привлекал внимание полным отсутствием надписи. Что же на ней написать? Как увековечить память об Эдуарде Ланкастере?
Здесь лежит Эдуард Ланкастер, принц Уэльский. Единственная любовь своей матери. Последняя надежда своего рода.
Я сомневалась, что Маргарита, по-прежнему находящаяся в руках Эдуарда, сумеет оправиться от этого удара. Она не просто потеряла сына. Вместе с ним угасли надежды на возрождение королевской династии Ланкастеров. Об остальном я не могла даже думать. Во всяком случае, сейчас.
Перед тем как покинуть церковь, я оставила монахам мешочек с золотыми.
Снаружи, опершись на стену, меня ожидал Ричард. Я коснулась его руки.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что привез меня сюда.
— Тебе нужно было попрощаться с призраками прошлого.
Большим пальцем он потер мой лоб, там, где между бровей, видимо, залегла глубокая складка.
— Да.
— И что же?
— Я с ними попрощалась.
— Значит, мы не зря сюда заехали. — Ричард снял с седла мой плащ и заботливо накинул мне на плечи. — Пойдем, тут слишком сыро и холодно. Монахи устроят нас на ночлег.
Взяв меня за руку, он продел ее под локоть и ласково сжал мои пальцы. Я почувствовала, что рядом с ним мне ничто не угрожает. Пусть прошлое останется там, где ему и место, — в воспоминаниях. Все, что со мной произошло, не имело к моей нынешней жизни никакого отношения. Я расправила плечи и с надеждой взглянула в будущее.
Миддлхэм. По мере приближения к нему мое сердце билось все чаще, предвкушая встречу с домом моего детства. Он манил меня, как свет свечи манит мотылька, вот только этот сияющий вдали маяк сулил мне не боль и смерть, а радость и тепло родного очага.
— Вон он!
Я натянула поводья, и моя кобылка послушно остановилась на небольшом возвышении перед последним спуском в долину. С запада надвигались предвещающие дождь темные тучи, окутавшие небо своими рваными лохмотьями. Порывы ветра трепали полы нашей одежды и гривы лошадей. Но прямо перед нами из мрака вздымались величественные серые башни и стены, окруженные серебристой лентой защитного рва. Кому-то это зрелище могло показаться мрачным и суровым, но меня оно переполняло неописуемой радостью, теплом разливавшейся по всему моему телу.
— Что бы ни случилось, этого они у нас не отнимут!
До нашего слуха донесся стук копыт. Наш эскорт тут же занял оборонительную позицию, но скачущий по ведущей из Йорка дороге отряд был слишком мал, чтобы представлять собой какую бы то ни было опасность. Группа всадников явно спешила нам наперерез. Мы двинулись им навстречу.
— Ваша светлость, — едва переведя дух, поприветствовал Ричарда герольд.
Он снял шляпу и отряхнул пыль с костюма, чтобы мы смогли рассмотреть золотых львов, вышитых на красно-синем гербе Англии.
— Что случилось?
Ричард насторожился и подъехал ближе.
— Я пытался вас догнать, но ошибся в расчетах. Мы думали, что вы первым делом поедете в Йорк. Ну и скачка! — Герольд поморщился и извлек из седельной сумки документ. — Его величество велел как можно скорее передать это вам. — Тыльной стороной ладони он отер губы и ухмыльнулся. — Надеюсь, вы пригласите нас заехать в Миддлхэм, ваша светлость. Перед обратной дорогой мы не отказались бы от кружечки эля.
— Конечно, — рассеянно отозвался Ричард, отъезжая в сторону.
Я немедленно последовала за ним. Он снял перчатки, вскрыл печать и принялся внимательно читать документ. Я пристально следила за выражением его лица.
— Ну что там? Что-то важное? Ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства?
— Я сомневаюсь, что тебя так просто сжить со света.
Я молча ожидала, возмущенно сверкая глазами. Наконец он надо мной сжалился.
— Это решение Эдуарда.
— И что же?
Ричард протянул мне документ, но тут на нас обрушился давно собиравшийся над нами шквал. Небеса разверзлись, и в считаные секунды мы вымокли до нитки.
— Рассказывай, — настаивала я, натягивая капюшон на голову и накрывая ноги полами плаща.
— Не здесь, Анна. Ты уже насквозь промокла.
Мой муж сунул документ за пазуху и поднял руку, давая эскорту сигнал трогаться в путь. Я не сдвинулась с места. Возможно, это было не самое мудрое решение, но я должна была все узнать здесь и сейчас. Я слишком долго ждала этой минуты.
— Что сказал король?
— Поехали!
Ричард наклонился вперед и хотел схватить мою лошадь под уздцы. Но я попятилась и развернула кобылу так, что теперь он был прямо перед нами.
— Ричард! Чем дольше ты будешь упрямиться, тем сильнее мы намокнем.
Поскольку потоп прекратился так же быстро, как и начался, Ричард уступил, хотя и не без борьбы.
— Ты так же упряма, как и животное, на котором ты сидишь! — проворчал он. — Ну да ладно… Скажи, какие из владений графини ты хотела бы получить больше всего?
Я огляделась. Мне не потребовалось много времени, чтобы ответить на этот вопрос. О южных землях я почти ничего не знала и была к ним равнодушна. Замок Уорик представлял собой отличное жилище, но… Что касается Тьюксбери… Пробежавший по моей спине холодок не имел никакого отношения к моим промокшим юбкам. Я предпочла бы больше никогда туда не возвращаться. Пусть Тьюксбери достанется Изабелле… и Кларенсу… лишь бы мне отдали…
— Я хотела бы владеть вот этим, — произнесла я, обводя рукой окутанные дымкой холмы вокруг. — Я всей душой люблю эти места. Моя мама тоже их любила.
— Значит, ты получила то, что хотела.
Услышав это, я больше не сопротивлялась, позволив Ричарду взять поводья и подвести мою лошадь к нетерпеливо ожидающему эскорту. Но в его задумчивом взгляде не было радости.
— Король разделил наследство графини на две части. Изабелле, которую представляет Кларенс, он отдал земли на юге и в центральных графствах. Им же достался и замок Уорик. Тебя это огорчает?
