Симона Вилар - Светорада Медовая
– Слышь, что говорю, Рада? – спрашивал откуда-то из-за полога Ингельд. – Когда ты пропала, то у нас одно время даже ходил слух, что без Стемки Стрелка в этом деле не обошлось. Ведь этот пострел тоже тогда исчез… Правда, потом кто-то сообщил, что Стемка подался к варягам. Ему всегда хотелось испытать свою удаль с викингами, вот и отправился к ним. А кто-то даже рассказывал, что встречал его за Варяжским морем, что не последним витязем у варягов наш Стемид стал. Но он ведь всегда ловкачом был, своего нигде не упустит.
Ах, эти слухи… слухи… слухи… Светорада вспомнила, как Стема ей напоследок сказал: «Беги, Светка!» И боль стрельнула в груди, в горле комом вспухли удерживаемые рыдания.
– Ингельд, устала я. Дай поспать.
Он ушел, а она все же всплакнула, уткнувшись в жесткий тюк. Полжизни бы отдала, если бы Стема и впрямь подался к варягам, а не с ней… Да что там! Свою бы жизнь выменяла, только бы ее Стрелок по-прежнему натягивал тугой лук. Стемушка…
Так в слезах и заснула.
На другой день ее разбудили голоса, выкрики, людской гомон. Отбросив полог кибитки, Светорада увидела, что русские витязи собрались на сходку, что-то важное решают, шумят.
Кое-кто считал, что раз Светорада Смоленская нашлась, значит, с главной задачей похода они справились, можно и домой возвращаться. Остальные же – и таковых было большинство, – подзадориваемые Игорем, хотели идти к побережью Хазарского моря за добычей.
Сидевший на своем вороном скакуне Игорь с высоты коня кричал в толпу:
– Вы что, совсем белены объелись, морок вас бери! Вы что, раки какие, чтобы пятиться, когда впереди открывается дорога к славе и богатству? Сами хазары пообещали не мешать, если мы минуем их земли и пойдем своим путем, за своей добычей.
– Да это ж даль какая! – выкрикнул кто-то. – А назад-то как доберемся?
Игорь так сжал ногами бока своего скакуна, что тот взвился на дыбы.
– Разве мы мало прошли? Дорога перед нами открыта. Мы можем нестись вперед, будто соколы на добычу. А что будет потом? Скажу одно: смелым и дерзким судьба помогает. И боги будут за нас!
Его горячность передавалась толпе. Воины потрясали оружием, шумели, ликовали. Светорада, приблизившись, смотрела на воодушевленные мужские лица. Им хотелось идти дальше, тяготы похода не остудили их пыл. Однако не все горели желанием продолжать путь, некоторые отмалчивались Один из дружинников негромко сказал:
– Уж если князь сам зовет – не комар ведь, не отмахнешься.
Но тут, когда на какой-то миг настало затишье, раздался твердый голос Ольги:
– Конечно, мы можем идти и дальше, куда указали нам хазары. Им ведь привычно направлять чужие мечи на неугодных, и сваливать на других свою работу. Но мы можем сделать вид, что сами так решили. Однако перед походом я пообещала князю Олегу, что сохраню, насколько возможно, жизни наших людей для Руси. И я скажу так: это дурак ломает голову над тем, как начать дело. Умный же думает, чем оно кончится. А ведь на берегах Хазарского моря нам предстоят не только успешные бои, но и поражения, а потом еще долгий путь домой. Да и разве обещали нам хазары, что не тронут, когда задумаем возвратиться, когда воинство поредеет в сечах и придется вновь идти через недружелюбные земли каганата?
Ольга говорила, сидя на богато убранной рыжей кобылице, причем перед собой в седле держала мальчика лет двух. Светорада так и ахнула. Неужели эта женщина столь безрассудна, что взяла с собой в воинский поход сына? Мальчонку чуть старше Взимка или Раннвейг, которых не так давно нянчила сама Светорада.
Пока княжна размышляла, вокруг опять стало шумно. Игорь смотрел на Ольгу почти с ненавистью.
– Я согласился идти под твоей рукой в поход, Ольга, но у тебя нет права указывать мне и моей рати, куда поворачивать коней. И я не желаю, чтобы надо мной ржали даже кони, когда пойдет слух, что я отказался от воинской славы в угоду бабе!
Его многие поддержали, но Ольга не сдавалась. Говорила, что пока поход их успешен, и на этом надо остановиться. Причем, к удивлению Светорады, Ингельд тоже вдруг высказался за возвращение:
– Мы спасли мою сестру, я должен ее вернуть в Смоленск, а не подвергать вновь опасности.
Светорада была искренне тронута заботой брата. А ведь знала же, как он охоч до походов и схваток. А тут готов повернуть. Ради нее…
Однако Игорь видел в этом иное.
– Это Олег вас подговорил, я знаю. Он нашептал, и вы, как завороженные, даже тут исполняете его волю. Но вот что я вам скажу: ни ты, Ингельд, послушный пес, ни ты, Ольга, со своим пащенком, не сможете отвратить меня от моей собственной воли. – И повернулся к войску: – Кто со мной? Эй, Карл, Фарлаф, ты, мальчишка Свенельд! Вы пойдете со своим князем?
В ответ раздались громкие согласные крики. Воины ликовали, варяги стали бить мечами о щиты, многие воодушевленно кричали. И было ясно, что большая часть войска готова идти за своим молодым князем хоть за кромку.[150]
Светорада подумала почти гневно, как Игорь так может с Ольгой… И ребеночка пащенком обозвал. Хотя, наверное, даже волы, впряженные в походные возы, знают, чей у Ольги ребенок. Вон как на Игоря похож: темноволосый, на подбородке ямочка, синие глазки под темными, словно нарисованными бровями. И общий шум его не пугает: вертит головенкой с любопытством.
Ольга была оскорблена. Развернув лошадь, двинулась к кибиткам. Мимо стоявшей в стороне Светорады проехала, даже не глянув.
Весь день в становище русов царило оживление, люди спорили, ходили от одного отряда к другому, что-то доказывали. К вечеру к кибитке, где расположилась Светорада, пришел Ингельд. Мрачный, насупившийся, даже его длинные усы повисли, как будто впали в уныние.
– Я отпустил с Игорем своих варягов – не сдерживать же, – сказал он. – Я-то думал, что им эти степи уже приелись, а они только и твердят, что скоро опять будет море, что до Хазарского моря ближе, чем до Варяжского. А я обещал самому Олегу Вещему, что Ольга под моей защитой будет. Ей же не терпится вернуться назад. Ну и ты… Не брошу же я тебя теперь, когда вновь нашел.
На другой день большая часть русского воинства вышла на степной утрамбованный путь, уводивший на полудень. Ингельд же со своей сотней поехал охранять три воза с добром; его люди гнали стадо овец, предназначенное для пропитания в дороге, а в переднем возке слуги везли сына Игоря и Ольги, Глеба. И так как этот возок был более всего пригоден для длительной поездки, Светорада теперь тоже ехала в нем. Сперва волновалась, как-то они будут ладить с Ольгой, но та по-прежнему избегала общаться со смоленской княжной. Даже когда маленький Глеб начинал хныкать и проситься к ней, просто подъезжала, брала сына на руки и прикладывала к груди, не сходя со своей кобылицы.
