Джулия Гарвуд - Две розы
Харрисон просидел с Эллиотом до самой ночи, рассказывая ему о том, что он знал о Мэри Роуз. Мужчин никто не тревожил. Лишь однажды Лилиан попыталась вмешаться в их разговор, но резкий окрик брата заставил ее ретироваться.
– Отцовская любовь не знает никаких препятствий, – прошептал Эллиот. – Но я…
Не в силах продолжать, он закрыл лицо руками и разрыдался.
– Каждое утро она садилась рядом со мной и расспрашивала меня о нашей семье. Она никогда не говорила о своих друзьях.
– Вы бы ей не позволили этого.
– Да, – кивнул Эллиот. – О Боже, что я наделал? Что я наделал?!
– Я ухожу в отставку, сэр. Я закончил всю ту работу, которую вы мне поручали, Вы ведь нарочно старались загрузить меня как можно сильнее? Вы хотели побольше времени проводить со своей дочерью и потому заставили меня исколесить всю страну. Впрочем, я вас не виню. Мне очень хотелось исполнить свой долг перед вами. Именно поэтому я так старался разоблачить Макферсона. Но теперь все позади. Если вы позволите, я поднимусь в свою комнату и упакую вещи.
– И куда же ты поедешь?
Харрисон ответил не раньше, чем дошел до дверей.
– Домой, – сказал он.
* * *Адама Клэйборна ждал суд за убийство. Харрисон узнал эту страшную новость, добравшись до станции проката лошадей и экипажей. Он собирался купить повозку и двух лошадей, чтобы отвезти свой багаж в Блю-Белл, но услышанное заставило его резко изменить свои планы.
– Да, сэр, нам тут предстоит поглядеть на то, как Адама Клэйборна вздернут на виселицу. Сюда приехали двое разодетых парней откуда-то с Юга и привезли с собой юриста. Они якобы хотят, чтобы судья Бернс передал им Адама – они отвезут его в те места, откуда он родом, и будут судить его там. Но Бернс скорее всего займется делом Клэйборна лично – или его самого повесят, если он не оправдает ожиданий публики. Вот почему сегодня у нас тут так пусто. Если вы приедете сюда завтра, здесь вообще никого не будет – все отправятся в Блю-Белл. Для людей это что-то вроде праздника. Правда, большинство женщин, наверное, будут плакать. Но в любом случае танцы начнутся только после захода солнца. Это будет славная вечеринка, советую посетить.
Харрисон быстро купил коня, бросил старику двадцать долларов и попросил нанять человека, который отвез бы в город его вещи. Он уже седлал своего вороного, когда старик снова заговорил:
– Я вижу, что вы и впрямь не собираетесь ничего упустить. Но времени у вас достаточно. Я пробуду здесь еще два часа и могу сам отвезти ваш багаж. Заработаю двадцатку – она будет не лишняя.
– Адам Клэйборн невиновен, – сказал Харрисон и вскочил в седло.
– А какая разница. Он черномазый, а те, кто обвиняет его, – белые. Поэтому Клэйборну все равно.
Обернувшись, старик увидел, что говорил, по сути дела, сам с собой – Харрисона уже и след простыл.
Он мчался в Блю-Белл бешеным галопом, понимая, что должен вмешаться, пока дело не зашло слишком далеко. Ему никогда раньше не приходилось видеть толпу линчевателей, но он не раз читал весьма красочные описания судов Линча, и потому по спине его невольно побежали мурашки. Он обязан что-то предпринять – в рамках закона или вне их.
Харрисон усилием воли сосредоточил все свои мысли на старшем Клэйборне. Он знал, что в его прошлом есть какая-то темная история, но Адам никогда ничего не рассказывал ему об этом.
Что же это могло быть? Убийство? Он не мог себе представить, чтобы такой человек, как Адам Клэйборн, убил бы кого-нибудь, не имея для этого достаточно веских причин.
Хотя Харрисон был не слишком набожным человеком, в этот миг ему стало по-настоящему страшно, и он принялся просить помощи у Бога.
Только бы не было слишком поздно. Только бы не было слишком поздно.
* * *Суд проходил в помещении пустующего склада через дорогу от магазина Моррисона. Народу набилось столько, что яблоку было некуда упасть. С одной стороны от Адама сидела Мэри Роуз, с другой – Трэвис. Кол с Дугласом вынуждены были остаться на улице – им не позволили войти, поскольку судья боялся, что их нрав может помешать отправлению правосудия. Обвинители Адама разместились напротив Клэйборнов. Их было трое – юрист и двое омерзительных подонков, именовавших себя сыновьями Ливонии.
Судья, стуча молотком по столу, то и дело приказывал присутствующим замолчать, угрожая вывести из зала всех любопытных. Мэри Роуз находилась в каком-то оцепенении и не могла разобрать ни слова из того, что говорил Бернс.
Все вокруг внезапно превратились в лютых врагов Адама. Словно по приказу какого-то злого волшебника они вдруг приняли облик худших представителей так называемых отрядов самообороны. Адам не раз так или иначе помогал всем, кто присутствовал в атом зале, но теперь его доброта и щедрость были для них пустым звуком. Он был чернокожим, все остальное не имело значения. Мэри Роуз не сомневалась, что, если бы собравшимся позволили немедленно вытащить Адама на улицу и казнить, они не преминули бы сделать это.
Она не знала, как прекратить этот кошмар. Адам, впрочем, даже в этой ситуации сохранял мужество и держался с достоинством. Мэри Роуз погладила брата по руке, Чем она могла помочь ему? Да и кто вообще мог ему помочь?
Судья еще раз ударил молотком по столу – похоже, он уже готов был согласиться, чтобы Адама увезли и судили на Юге.
– Я изучил ваши бумаги, – сказал Бернс, обращаясь к приезжему адвокату. – Похоже, в них все в порядке.
Юрист, представляющий сыновей Ливонии, торопливо встал. Его звали Флойд Мэннинг.
– Разумеется, – произнес Мэннинг. – Ну так что, мы можем забрать Клэйборна? У вас нет другого выхода, судья, – вы должны следовать закону.
В толпе поднялся недовольный ропот – шакалы требовали крови.
– Не давайте его увозить, судья, – выкрикнул кто-то из задних рядов. – Это нечестно. У меня вся семья ждет на улице. Я им обещал…
– Заткните глотку, – посоветовал Бернс выскочке. – Вы не дали мне договорить, Флойд Мэннинг. Так вот, несмотря на то, что ваши бумаги в полном порядке, есть одна загвоздка. Закон есть закон, но заявлять мне подобные вещи – это, знаете ли, чересчур для человека приезжего. Позвольте вам заметить, что здесь я олицетворяю закон, и если я что-то сказал, то так оно и будет. А я открыто заявляю, что не стану передавать вам Адама Клэйборна. Если вы хотите увидеть, как его повесят, вам придется подождать, пока выяснится, виновен ли он.
– Но, ваша честь, в Южной Каролине… – начал было Мэннинг.
– А здесь не Южная Каролина! – снова крикнул кто-то. – Давайте, судья, начинайте. Скоро уже полдень.
Похоже, судья – единственный в помещении человек, у которого имелось оружие, – готов был перестрелять всех горлопанов в зале. Бернс окинул взглядом толпу и снова обратился к приезжему юристу с безукоризненной столетней родословной:
