Царская невеста - Виктория Анатольевна Воронина
- Нет, Алеша, теперь тебе на Плещеевой не следует жениться, - веско сказал разжалованный боярин. Разжаловать Морозова разжаловали, но при этом он сохранил все свое влияние на молодого царя и по-прежнему управлял всеми делами при царском дворе.
- Отчего же мне не следует жениться, Борис Иванович? – изумился словам воспитателя Алексей Михайлович. – Разве Маша не признанная моя невеста?! Я уже ее отцу чин стольника пожаловал, новыми поместьями наградил.
- Разжалуй. Мог меня разжаловать, чтобы чернь успокоить, то тульского воеводу подавно сумеешь лишить чина, - внушительно произнес Морозов. – У меня на Машу Плещееву другая задумка имеется – не желают твои сестры царевны Ирина и Анна идти замуж за касимовского царя, несмотря на все мои уговоры. И одна и другая твердо сказали: «Не пойду замуж за татарина, лучше в монахини постригусь!». Сам знаешь, как с ними трудно спорить, а царевна Татьяна еще мала для замужества.
- Ну, а моя невеста тут причем? – все еще не понимая дядьку спросил царь Алексей. – Сеид-хан ведь не к ней сватается, верно?
Поднятый вопрос его тяготил. Еще его отец царь Михаил обещал касимовскому властителю выдать замуж за него одну из своих дочерей, если молодой хан примет православие и станет союзником Москвы. Недавно царь Сеид изъявил желание породниться с Романовыми после двухлетнего размышления, однако его сестрам этот план пришелся не по душе. Алексей Михайлович их понимал, и сам не желал такого родственного союза с татарами. Морозов придерживался иного мнения и терпеливо начал втолковывать молодому царю:
- Без союза с Касимовым нам сейчас никак нельзя, великий государь! В Москве и других городах посадский люд волнуется и грозит власти, подговаривая крестьян идти против нас, крымский хан Ислям Герай собирается идти войной на Русь. Если царь Сеид затаит на нас обиду за отвергнутое сватовство, туго нам придется Алеша, очень туго – объединится Касимов с Крымом, они же единоверцы и легко завоюют наше царство. Но и крутой непокорный нрав твоих сестриц я тоже хорошо знаю и потому пошлем Сеид-хану замену – твою невесту. Она красива и дивно хороша собой – авось польстится проклятый басурман на ее красу и пойдет на наши условия!
- А вдруг Сеид-хан обидится, что мы не мою сестру ему послали и погубит Машу в отместку, - испуганно схватил дядьку за рукав Алексей Михайлович.
- Мария Никифоровна не только красива, но умна, смела и находчива, - уверенно сказал Морозов, важно погладив свою полуседую окладистую бороду. – Она справилась с бунтовщиками в моем поместье, справится с татарином и со всей его ордой!
И он искоса посмотрел на лежащую без чувств Машу, нисколько не переживая о ее судьбе, как будто она была брошенным в воду новорожденным и никому не нужным котенком. Выплывет – хорошо, потонет – невелика потеря, есть заботы поважнее. У Бориса Ивановича не было никаких сомнений, что нужно рискнуть жизнью девушки для решения государственных трудностей и безопасности державы. У прирожденного интригана, привыкшего устранять людей как отыгранные шахматные фигуры на игральной доске не нашлось ни капли жалости к юной царской невесте, мало сведущей и не имеющей жизненного опыта.
- Так я теперь должен вторую невесту потерять! – расстроенно воскликнул молодой царь, и на глазах у него выступили невольные слезы. – Что же это выходит, Борис Иванович?! Едва я смирился с разлукой с больной Ефимией, только возлюбил Машу Плещееву, так и ту у меня отнимают, горемычного. Люди как узнают, скажут, что мне кто-то из чародеев наворожил венец безбрачия. Толки нехорошие пойдут, еще в монахи придется постричься!
- Не печалься, Алеша, не грусти, - заюлил Морозов. – Для тебя уже припасена лапушка, лебедь белая, коей Плещеева не чета. У дворянина Ильи Милославского есть дочь тоже Мария, уж такая красавица, что ей и уборов драгоценных не нужно, чтобы первой среди девиц быть. Она очень скромна, очень послушна, ни в чем супругу наперекор не пойдет и будешь с нею жить душа в душу! А Плещееву отдай без сожаления татарину! Ей пятак красная цена в базарный день!
Знал дядька царя Алексея все его слабости и сильные стороны, знал, чем взять своего влюбчивого воспитанника и как им управлять. Едва молодой царь узнал о красавице еще краше своей невесты, тут же забыл про Машу Плещееву и возымел желание немедленно увидеть дочь дворянина Милославского. Морозов тут же повел его в Успенский собор на вечернюю службу, где должна была быть Мария Милославская с сестрой, а боярыне Хитровой велел шепотом скорее привести свою бывшую подопечную в чувство.
Расторопная Анна Петровна приказала чернавке принести куриные перья, подожгла их и бесцеремонно сунула под нос находящейся в бессознательном состоянии девушке, одновременно тормоша ее за плечо. Нестерпимая вонь возымела свое действие, Маша сначала сморщила свой хорошенький носик, затем открыла глаза. Сначала ей показалось, что она попала в рай – на красных стенах светлицы золотом были выведены большие цветы и в сводах порхали нарисованные жарптицы. Однако воняло как в преисподней, и Маша сообразила, оглядевшись, что она находится в царских палатах.
- Очнулась, Мария? – для порядка осведомилась боярыня Хитрова, и велела: - Поднимайся быстрее, Борис Иванович будет с тобой беседу иметь!
- Что-то приключилось, Анна Петровна? – настороженно спросила девушка. От гонителя кроткой Евфимии Всеволожской она не ждала ничего хорошего и ее сердце охватило предчувствие беды.
- Сие мне не ведомо, - отрезала верная слуга Морозова. – Давай, шевелись, чтобы не навлечь на наши головы гнев наставника великого государя.
Маша послушно последовала за боярыней Хитровой в ее покои, гадая про себя в чем причина перемены к ней отношения, и отчего прежде услужливая Анна Петровна начала бесцеремонно с нею обращаться как с прислужницей из сеней.
У Хитровой девушка освежила лицо холодной водой, сменила платье и начала терпеливо дожидаться всесильного боярина, находя поддержку и утешение для себя в молитвах, читаемых ею вполголоса.
Морозов пришел поздно вечером, когда непроглядную тьму разгонял один слабый свет тоненькой свечи, зажженной Машей. Он даже имел добродушный вид, поскольку очередные царские смотрины невесты сложились для него в высшей степени удачно. Молодой царь как увидел в Успенском соборе Марию Милославскую, так сразу загорелся. Девушка внешне очень была похожа на Евфимию Всеволожскую, на чем был построен морозовский
