Сирота с Манхэттена - Мари-Бернадетт Дюпюи
- Ты - самая чудесная женщина на свете! - сказал он и обнял ее.
Элизабет слушала разговор родителей: она уже минут пятнадцать как проснулась. Она обрадовалась, узнав голос отца, и уже хотела потянуться к нему, когда Гийом упомянул о пропаже багажа.
«А как же моя кукла? - подумала девочка, ужасно расстроившись, чуть не плача от огорчения, как это часто бывает у детей. - Дедушке Туану не понравится, что я ее потеряла!»
Она тихонько всхлипнула. Катрин тут же навострила уши и знаком попросила мужа встать.
- Нужно поговорить с нашей дорогой малышкой, Гийом! Уже три недели она сама не своя. Нужно было положить ее куклу в саквояж.
С верхней полки свесились две маленькие ножки в шерстяных чулочках, с округлыми икрами.
- Мама! Папа! Я хочу вниз! - заявила девочка. - Папа, ты меня поймаешь?
- Конечно, моя принцесса!
Обняв отца за шею, Элизабет успокоилась. Гийом осыпал личико девочки легкими поцелуями.
- У нас для тебя плохая новость, милая, - сказал он ей на ушко. - Наши чемоданы потерялись.
- Папа, я знаю.
- Без куклы тебе будет очень грустно, но скоро у тебя появится новая. Мы купим ее в Америке.
- Или я сошью тебе куклу сама, прямо сейчас, - добавила Катрин. - Дедушка Туан смастерил твою из дерева и лоскутков материи. Думаю, у меня выйдет не хуже.
- Спасибо, мамочка! Я так тебя люблю!
- И мы тебя любим, дорогая! - хором ответили родители.
Все трое засмеялись. Зазвучала тихая музыка, словно эхо их веселья, - кто-то играл на скрипке. При первых нотах в отсеке стало тихо, потом гул голосов усилился. В него вплетались тоненькие голоса детей, плач младенцев.
Впечатление было такое, что людей в помещении несчетное множество. Они перемещались по проходам, забирались на верхние полки, сталкивались. Глухое гудение двигателей в глубине трюма не могло перекрыть несмолкаемый гомон сотен человек, многие из которых были встревожены или страдали от морской болезни.
- Интересно, где дрессировщик с медведем? - сказала Катрин.
- Точно не в этой части твиндека[7], - отвечал Гийом. - На судне более тысячи пассажиров, Кати, не считая экипажа. Только в третьем классе их больше пяти сотен.
- Надо же! В таком случае мы никогда со всеми не перезнакомимся.
- Мама, а когда ты сделаешь мне новую куклу? - спросила Элизабет.
- Действительно, почему бы не заняться этим прямо сейчас? Я могу делать это сидя, - отозвалась молодая женщина. - Только предупреждаю: она будет маленькая, очень маленькая.
Девочка кивком выразила свое согласие. Родители обменялись радостными взглядами. Похоже, настроение у девочки улучшилось и она была готова стойко переносить все связанные с путешествием невзгоды.
На следующее утро, на палубе парохода
Гийом обнимал жену за плечи. Они любовались бескрайним океаном, раскинувшимся перед ними до линии горизонта. И если на лице плотника все еще оставались фиолетовые синяки - следы давешних побоев, мрачный взгляд его светился гордостью. Невзирая на потерю багажа и нападение бандитов, Гийом был счастлив оттого, что он на корабле, и это делало его сильным.
- У нас получилось, Катрин, милая! - ласково проговорил он. - И, благодарение Богу, Элизабет этой ночью спала как ангел!
- Да, вопреки всем нашим опасениям, - согласилась жена. - Новая кукла пришлась очень кстати!
Они тихонько засмеялись, наблюдая за тем, как дочка играет с Полем, маленьким сыном Колетт. Соседка с вязанием устроилась на складном стуле. Дети играли надувным мячиком, перебрасывая его друг другу. Из предосторожности Гийом привязал его за нитку к перекладине палубного ограждения.
- Чтобы не упал в море, - пояснил он. - Если это случится, новый мы вам вряд ли найдем.
Погода стояла ясная, небо было голубым. Катрин наслаждалась, подставив солнцу свою белую, как у всех блондинок, кожу и вдыхая морской воздух.
- Если б только мы могли ночевать на палубе, поездка бы превратилась в удовольствие! - мечтательно произнесла она. - Я проснулась утром, сразу почувствовала этот ужасный запах рвоты, и меня тоже моментально затошнило. Так что, пока можно, побудем тут, на воздухе. Море спокойное, тепло - грех этим не воспользоваться!
Подошел мужчина, оперся на перила рядом с ними. Он был довольно молод, на голове - твидовая кепка.
- Надо радоваться, пока можно, - авторитетно заявил он, раскуривая трубку. - Завтра «Шампань» войдет в более холодные воды. Там часто бывают шквальные ветры.
- Шквальные ветры? - повторила Катрин удивленным тоном. - Что это означает?
- Это когда ветер резко усиливается, налетает порывами, с сильным дождем, - пояснил незнакомец. - Но, уверяю вас, мадам, судну с таким тоннажем ничего не грозит. Я слышал, о чем вы говорили. Зловоние там, в третьем классе… Хотя прогресс все-таки есть. Лет двадцать-тридцать назад корабли, перевозившие эмигрантов, называли «плавучие гробы «[8].
Мужчина приподнял фуражку, прощаясь, и продолжил прогулку. Элизабет перестала играть. Поль ждал, когда же она бросит ему мячик, но девочка все никак не выпускала его из рук. Внезапно она бросила мяч на палубу и подбежала к родителям, ища прибежища в материнских юбках.
- Моя принцесса, что случилось? - удивился Гийом. - Иди и поиграй еще со своим маленьким другом. Смотри, он тебя ждет.
- Не хочу больше играть! Папа, пойдем лучше погуляем.
- Хорошо, давай пройдемся, ты и я! - согласился отец.
Поль подобрал мячик и стал его подбрасывать под озадаченным взглядом матери.
- Не расстраивайся, моя радость! Девчонки… Им бы только капризничать, - довольно громко проговорила она.
Отпустив это замечание, Колетт вернулась к вязанию. Катрин, оставшись в одиночестве, сочла нужным вступиться за своего ребенка.
- Не сердитесь на нее, мадам. Элизабет очень тяжело переживает наш отъезд. И это объяснимо: мы увезли ее из дома, от тех, кого она знала с рождения, - дедушек, бабушек, дядьев. Нам даже кошку пришлось оставить соседям.
Женщина пожала могучими плечами, спрашивая себя, почему Катрин - красавица, изъясняющаяся как дама из высшего общества, - путешествует в третьем классе.
- Упаси бог, чтобы я на такое обижалась! Дети ссорятся и мирятся по пять раз на дню. Не знаешь, что им через минуту придет в голову. И я вам уже говорила, зовите меня Коко.
Катрин, улыбаясь, кивнула, про себя решив, что уменьшительное имя использовать не станет, так как считала это
