Мэри Спенсер - Обет любви
Подумав немного, Алерик снова повернулся к отцу:
– А далеко ли до Рида?
– Не больше пяти дней езды, – ответил Гэрин. – Рид находится немного южнее Белхэйвена. Вам придется поторопиться, пока еще не слишком поздно. А приехав, тотчас же отправляйтесь назад. На обратном пути вас может подстерегать смертельная опасность. Не исключено, что Теренту удастся проведать, что леди оказалась в ваших руках. Держу пари, он ни перед чем не остановится, лишь бы убрать малейшую помеху со своего пути. Он всегда был негодяем без чести и совести.
Все три сына удивленно воззрились на отца.
– Так, значит, вы встречались с Терентом? – спросил Жофре.
Гэрин едва заметно улыбнулся:
– О да, я прекрасно знаю этого мерзавца! Впрочем, и Уолтер тоже! Мы все вместе обучались рыцарскому искусству, а учил нас сам Монфор. Даже в те годы Терент был необузданным и дурно воспитанным юнцом, который стремился все делать по-своему. Этот человек скорее пырнет врага ножом в спину, чем встретится с ним лицом к лицу, изобьет до полусмерти слугу, вместо того чтобы отругать или объяснить! Поговаривали, что он зарезал собственных родителей во время сна, а потом обвинил в убийстве одного из отцовских вассалов, которого тот чем-то обидел, и собственноручно повесил его на глазах у всей деревни. – Гэрин задумчиво поскреб подбородок. – Его так и не посвятили в рыцари, – помолчав, добавил он.
Жофре и Эрик молча переглянулись.
– Сколько лет сейчас леди Марго, отец? – вдруг спросил Алерик, и лица присутствующих мгновенно обратились к нему.
– По-моему, лет восемнадцать.
– Такая старая? – удивленно присвистнул Алерик. – А почему же она до сих пор еще не вышла замуж? Она что, уродина?
Гэрин расхохотался:
– Нет, парень, она не уродлива. Как-то сам король с глазу на глаз говорил мне, что ему никогда не доводилось видеть такой красавицы, как она. Старая! Скажешь тоже! Кровь Христова! Я бы хотел посмотреть, что с тобой сталось бы, если бы твоя сестра услышала, что восемнадцать лет – уже старость! Да она собственноручно удушила бы тебя, дуралей!
Отец и братья разразились оглушительным хохотом, но Алерик не сдавался. Надменно вскинув голову, он фыркнул:
– Но я никогда и не думал называть Лилиор старой!
– Так, говоришь, она красавица? – спросил Жофре, тщетно сдерживая рвущийся наружу смех. – Ну, тогда я просто счастлив. Подумать только – встретить красавицу Марго, которая к тому же не замужем!
– А ведь ты встречался с ней, сынок, – с улыбкой сказал Гэрин, – да еще весьма невежливо обошелся с ней. Уверен, она все еще не забыла об этом.
– Кто – я? Чтобы я поступил подобным образом с красивой девушкой?! Да никогда в жизни!
– В те годы она еще не была красивой девушкой, парень, – с усмешкой напомнил Эрик. – Когда-то давно эта прелестная маленькая девочка жила при дворе. Отец однажды нашел ее, когда она спряталась в наших комнатах, помнишь? А ты отказался поиграть с ней.
На лице Жофре появилось озадаченное выражение.
– Неужели та самая крошка, которая заикалась, когда говорила? Так это и была леди Марго ле Брюн? Боже милостивый! А мне и в голову никогда не приходило, что это она, хотя сэр Уолтер не раз при мне говорил о дочери.
– Она просто подкупала своим очарованием! – горячо вмешался Эрик. – Неглупая и прекрасно воспитанная. А стоило ей только успокоиться, и заикание исчезало бесследно. Впрочем, эта манера говорить, чуть заметно запинаясь, придавала ей своеобразную прелесть.
При этих словах Гэрин с улыбкой склонился над бокалом.
– Вот уж кого она будет рада видеть, так это тебя, Эрик! – хмыкнул Жофре.
– Не меня. – Эрик бросил на отца понимающий взгляд. – Думаю, девушка предназначена брату Джеймсу. Разве я не прав, отец?
Гэрин вовсе не собирался рассказывать Эрику, что Марго предназначена в жены одному из братьев Стэйвлот. Пока это держалось в тайне. Но Эрику каким-то образом удалось пронюхать об уговоре сэра Уолтера с отцом. Самое неприятное, что Эрик, как и опасался отец, уже вычеркнул себя из списка возможных женихов.
– Может быть, – отозвался отец, безразлично пожав плечами, а про себя решил, что пусть все пока идет своим чередом. Не стоит мешать Эрику думать, как ему нравится. Пусть сначала увидит девушку, познакомится с ней поближе. Если им суждено полюбить друг друга – так оно и случится. Если же нет, значит, не судьба. – Ты будешь за главного, Эрик. Твои братья, я уверен, станут беспрекословно подчиняться тебе. – Отец многозначительно посмотрел сначала на Жофре, потом на Алерика, который потупился с совершенно невинным видом. – Сегодня вечером у нас уйма дел. Вы должны покинуть замок еще до рассвета. После ужина решим, сколько людей вы возьмете с собой и кого именно. За всеми сборами проследите сами. – Гэрин наклонился над столом и порывисто сжал руку Эрика: – Я знаю, что могу гордиться тобой, сынок. Так было всегда. Так будет и теперь.
Эрик ответил крепким рукопожатием. Он всегда любил и уважал отца, впрочем, как и все остальные братья и их маленькая сестренка. Но для Эрика любовь к родителям значила куда больше, чем для всех остальных детей. Ему было известно, что он не родной их сын, известно, что он впервые увидел свет не в Белхэйвене, что он не Стэйвлот по крови, хотя родители никогда ни словом, ни делом не дали ему понять, что относятся к нему иначе, чем к остальным детям. И если бы болтливый язык одного бездельника однажды не выдал ему правду, он так никогда и не догадался бы об этом.
Тот злополучный день вновь встал перед его мысленным взором, будто это случилось только вчера. Как он мучился тогда! Эрику было всего десять лет, когда это случилось.
Он бросился к матери и дрожащим голосом рассказал об услышанном в деревне. Вмиг помертвевшее лицо Элен подтвердило его худшие опасения. Сам он не плакал, хотя его младшая сестренка и братья, даже Джеймс разрыдались, не веря и не желая верить тому, что услышали. Нет, Эрик не плакал. Он застыл как изваяние, глядя прямо перед собой. Эрику казалось, он умирает, так вдруг стало страшно и стыдно.
Даже его красавица мать, а женщины храбрее он не знал, крепко обняла его, прижала к себе и заплакала. Ни один из слуг не осмеливался подойти к столу – все они замерли, не в силах заставить себя поднять глаза на рыдавших детей.
В эту минуту в залу большими шагами вошел вернувшийся с охоты отец. Эрик и сейчас еще помнил, как тот замер на пороге, будто пораженный громом при виде этой сцены. Прошло несколько секунд, прежде чем зазвучал его голос.
– Ради всего святого, что тут стряслось, женщина? – прогремел он, стараясь скрыть смущение и тревогу. – Почему все мои дети в слезах? – Его люди толпились у него за спиной. Мать, давясь слезами, рассказала отцу, что произошло. Лицо его стало мрачнее тучи. Повисло тягостное молчание.
