Сьюзен Грейс - Леди-судьба
– Однако пиратство – это наш семейный бизнес, – спокойно напомнила ему Кэтрин, – а я – такой же член нашей семьи, как Рори или Колин, разве не так?
– Ну-у… В общем-то, конечно, да, – замялся Шон, – однако все-таки этот бизнес, он, как бы это сказать… для мужчин.
– С каких это пор я не могу заниматься любимым делом только потому, что я – девочка? – фыркнула Кэтрин. – Да, я еще молода и многого не знаю, но я готова учиться. И потом, разве во время боя я не доказала, что чего-то стою?
– Доказала, конечно же, доказала, Кэт. Если бы не ты, я был бы сейчас мертв. Кстати говоря, это и стало главной причиной, по которой я решил оставить тебя на судне. Но прежде мне нужно получить от тебя обещание выполнять все мои условия, ты согласна?
– Прежде чем я дам согласие, я должна услышать твои условия, – осторожно ответила Кэтрин.
– Во-первых, леди Кошка, ты отправишься в соседнюю каюту, к Пэдрику, и начнешь изучать все, что связано с этим судном. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за своего неведения. В ближайшие недели ты должна стать моей тенью и не отходить от меня ни на шаг. А если мы снова попадем в перестрелку, ты должна во время боя быть у меня за спиной.
– Ты напрасно так беспокоишься за меня, па, я вполне способна постоять за себя.
– Это я знаю, – с улыбкой ответил Шон, – но речь не о тебе, а обо мне. Я хочу, чтобы ты прикрывала меня сзади.
И оба они рассмеялись. Кэтрин пересела на постель к отцу и сказала, осторожно обнимая его за плечи:
– Обещаю и клянусь делать все, как ты велишь, па. Я хочу, чтобы ты мог мной гордиться. Если же у меня ничего не получится, обещаю тебе больше никогда не заикаться о том, чтобы выйти в море.
Шон погладил дочь по спине и поцеловал в лоб. Он знал, что Кэтрин сдержит все свои обещания, – разумеется, кроме самого последнего, которому Шон не поверил ни на секунду.
Утренняя заря еще только разгоралась на небе, когда «Колыбель Кэт» вошла в пустынную бухту неподалеку от Бристоля. Перед тем как покинуть судно, Джастин постучался в дверь каюты Кэтрин и подарил ей на прощанье свои шахматы.
– Хочу, чтобы ты вспоминала обо мне всякий раз, когда будешь играть, леди Кошка.
– Но, Джастин, у меня нет ничего тебе в подарок, – всполошилась Кэтрин.
– С меня достаточно будет прощального поцелуя, память о котором я пронесу в своем сердце сквозь годы, – ответил Джастин и припал к губам Кэтрин.
Поцелуй оказался таким долгим, что Кэтрин едва не задохнулась. Когда Джастин наконец оторвался от ее губ, она негромко рассмеялась и сказала ему:
– Обещаю, что мы расстаемся не навсегда, Джастин. Всего лишь на каких-то пять лет.
Они прошли по палубе рука в руке. Джастин спустился по веревочному трапу в лодку, качавшуюся на легкой волне возле борта. Ястреб вышел из своей каюты и стоял рядом с дочерью до тех пор, пока не убедился в том, что доктор благополучно добрался до берега.
Кэтрин вдруг резко повернулась к отцу и сказала, сверкая своими ярко-зелеными глазами:
– А теперь, капитан, поскорее учи меня, как управлять этим судном. У меня не так много времени в запасе – всего пять лет!
Шон О'Бэньон не понял истинного смысла ее слов, да он и не стал долго раздумывать над ними. Он обещал научить Кэтрин управлять судном, и он, как всегда, сдержит свое слово.
Началась учеба. Кэтрин не боялась ни долгих вахт, ни мозолей на ладонях, остающихся после работы с толстыми, неподатливыми корабельными снастями.
Вскоре Кэтрин знала свое судно от киля до клотика, научилась понимать смысл каждой команды и обязанности любого члена экипажа. По счастью, она совершенно не боялась высоты и порхала по снастям так легко, словно за спиной у нее росли крылья.
Пэдрик обучил ее всем премудростям навигации. Теперь Кэтрин могла ориентироваться и по карте, и по звездам. Морскому делу она училась не просто охотно, но с какой-то неудержимой жадностью, впитывая, как губка, любую новую информацию буквально обо всем. Прошло совсем немного времени, и судно стало для нее вторым домом, а может быть, и первым.
И пираткой, к великому удивлению Шона, она оказалась просто прирожденной, научившись захватывать богатую добычу, а при необходимости – ловко избегать встречи с английскими военными судами, заставляя при этом «Колыбель Кэт» побивать все рекорды скорости.
Вскоре по северным морям разнеслась весть о появлении прекрасной ирландской флибустьерки леди Кошки. О ней рассказывали легенды и сочиняли песни, в которых сравнивали ее с белокурым ангелом со сверкающей шпагой в руке.
Спустя год Шон сделал Рори капитаном. Судно Рори назвали «Гордость Эрин». Некоторые матросы из экипажа Шона ушли вместе с Рори на новое судно, но Пэдрик остался, говоря, что он слишком стар для таких перемен. На самом деле за этим скрывалось желание Пэдрика всегда быть рядом с Кэтрин, которую он любил как свою дочь.
Впрочем, опасения старика были напрасными. Кэтрин обладала невероятной интуицией и не раз избегала опасностей, поджидавших ее в открытом море. Она умела предугадывать и появление английских военных судов, и приближение шторма. Экипаж «Колыбели Кэт» чувствовал себя за своей леди Кошкой как за каменной стеной.
Шон мало-помалу стал отходить от дел. Рори прекрасно справлялся со своим судном, а Колина, по всей видимости, карьера капитана совсем не привлекала. Сам же Ястреб устал. Его правое плечо откликалось болью на любую перемену погоды, особенно в зимнюю пору, и ныло по утрам.
В тот день, когда Кэтрин исполнилось семнадцать, Шон официально передал ей управление «Колыбелью Кэт». Первым помощником остался Пэдрик, а Ястреб окончательно ушел на покой, чтобы наслаждаться тихой семейной жизнью на берегу.
Быстро пролетели еще два года. Неуловимая леди Кошка одерживала на море одну победу за другой. Цена, объявленная за ее голову английскими властями, постепенно росла, достигнув наконец астрономических высот. Англичане проклинали ее, а у себя на родине, в Ирландии, Кэтрин превратилась в народную героиню. Помимо всего прочего, она занималась поставками оружия для армии повстанцев, и, когда ей пришлось для этого съездить в Париж, Шон решил тряхнуть стариной и сопровождал свою дочь в этом путешествии.
Возвращаясь из Франции на борту «Колыбели Кэт», Шон часами наблюдал, как Кэтрин командует судном, которое когда-то принадлежало ему. Дочь стояла на мостике в облегающих черных бриджах и белой шерстяной рубашке. На ногах у нее были высокие сапоги. Поверх рубашки надет кожаный черный жилет, на руках – тоже черные кожаные перчатки. Яркое солнце играло в распущенных белокурых локонах. Шон любовался Кэтрин, прислушиваясь к командам, которые она отдавала молоденькому матросу:
