Барбара Картленд - Шторм любви
– Кузен, в одной из газет я прочитала, что вы предложили своим матросам завести на корабле музыкальные инструменты, и теперь они поют и танцуют в свободное время. Мне так хотелось бы увидеть это.
– Боюсь, с этим придется подождать, – ответил Конрад, – пока мы не узнаем, на что способна новая команда на музыкальном поприще. Однако, я всегда думал, что люди должны уметь играть и петь, находя в музыке утешение, когда им тяжело.
– Или когда им нечего есть! – заметил один из офицеров, служивший с ним на «Тигре».
Конрад улыбнулся.
Он вспомнил, как во время одного из плаваний корабль долгое время оставался без свежего провианта, и что лишь задумавшись о чем-то постороннем можно было есть галеты» полные жучков и солонину, размягчить которую не могли никакие приготовления.
Насущной заботой каждого капитана было обеспечение команды более или менее сносной пищей на период долгих плаваний.
Пиво достаточно быстро прокисало, однако на борту всегда бывал грог – ни один капитан не повел бы судно в море без запаса рома – и приходилось даже наказывать людей за пьянство, в котором они находили утешение на пути в неизвестность.
Но в одном Конрад был уверен – пока Делора на судне, . никаких наказаний на борту «Непобедимого» не будет.
И хотя за всю службу на флоте он привык к виду наказаний плетью, но делал все возможное, чтобы на его корабле до телесных наказаний дело не доходило.
Он знал, что наказания используется, как средство устрашения, но не верил, что они действительно производят желаемый эффект.
В то же время он думал, о том как столь нежная и ранимая девушка сможет прожить несколько недель на корабле, где служат люди всех сортов и сословий, не будучи шокирована чем-нибудь, что ей придется увидеть или услышать.
Он поймал себя на мысли, что всеми силами постарается не допустить знакомства Делоры с изнаночной стороной жизни на корабле, хотя и не представлял, как этого можно добиться.
Обед подошел к концу, и Конрад, зная, что некоторым офицерам предстоит заступить на вахту в четыре часа, предложил Делоре проводить ее обратно в каюту.
Когда они поднимались на ют, она сказала:
– Это самый замечательный вечер в моей жизни! Спасибо! Спасибо вам, кузен, за вашу доброту! Я так рада, что именно ваш корабль был выбран для моего плавания до Антигуа.
– Я тоже рад этому, – тихо ответил Хорн. – Но я не могу обещать вам таких встреч каждый вечер. У меня и моих людей слишком много работы.
– Мне это известно, и я постараюсь причинять как можно меньше беспокойства. Но, пожалуйста… навещайте меня… когда у вас будет свободное время.
Она сказала это так, что Конрад понял – девушка боится долгое время оставаться наедине со своими мыслями о неизбежном прибытии на Антигуа.
– Я обещаю навещать вас как можно чаще, – ответил он. – Надеюсь, миссис Мельхиш скоро станет лучше и у вас появится собеседник.
– Сомневаюсь. Она стонала и причитала задолго до того, как началась настоящая качка!
Конрад улыбнулся.
– Позвольте, в таком случае, поздравить вас со столь быстрой адаптацией на корабле. Но ведь не у всех столь крепкий желудок.
– Что вы, я не хотела оскорбить миссис Мельхиш. Но даже самая лучшая ее подруга скажет вам, что она просто не создана для путешествий.
– В отличие от вас, как мне кажется? Спокойной ночи, кузина. Позвольте мне искренне заверить вас в том, что я очень рад видеть у себя на корабле такого пассажира, как вы.
– Когда я поднялась на борт, вы придерживались противоположного мнения!
Он был поражен.
– Как вы это узнали?
– Заметила по вашему голосу, по рукопожатию. И я так боялась, что наши семейные распри продолжатся и в океане!
– Ну, этого, конечно же, не произойдет! – заверил ее Конрад.
Говоря это, он открыл дверь каюты и увидел Эбигейл, ждущую свою хозяйку.
Горничная тактично отошла в сторону, когда Делора протянула руку капитану.
– Спокойной ночи, кузен. Я так вам признательна!
Он почувствовал ее крепкое рукопожатие и, когда Делора уже скрылась за дверью, услышал:
– Ах, Эбигейл, я так замечательно провела вечер! Это было просто невероятно!
На следующий день капитан встал с восьмым ударом корабельного колокола – в четыре утра – и приступил к работе с командой.
Канониры упражнялись, заряжая и разряжая орудия, и иногда не справляясь с новыми пушками, работающими на откатном роллере.
Некоторые матросы практиковались в передаче сигналов, в то время как Диккен заставлял новичков лазить по вантам до самого верха, пока они не перестали бояться высоты и не научились передвигаться с надлежащей скоростью.
По судну бегали нервничающие и бледные гардемарины, впервые вышедшие в море. Они боялись сделать что-нибудь не правильно, но страх остаться вообще без работы был гораздо сильнее.
Конрад говорил с ними как можно мягче, вспоминая свои первые дни в море, когда он каждую ночь засыпал в слезах, тоскуя по дому.
Он был занят до пяти часов дня, пока вдруг не вспомнил о Делоре и данном ей обещании.
Он видел, как она поднялась на ют и подумал, глядя как она борется с порывами холодного ветра, швыряющего в лицо мокрый снег, что Делора, наверное, единственный человек на корабле, который получает удовольствие от подобной погоды.
Он чувствовал, что ей хочется забраться выше, на полуют, где и сам он, и другие офицеры, в положенное время проводили долгие часы.
Но она была достаточно умна, чтобы не появляться там без разрешения, и Конрад решил, что пригласит ее туда как только погода хоть немного изменится в лучшую сторону.
Немного позже когда он пришел к ней в каюту, Делора сидела на софе и читала книгу.
Увидев капитана, она вскочила, отшвырнула томик и воскликнула:
– Вы пришли повидать меня! Я так рада! Я так надеялась, что вы не забыли о своем обещании.
– До настоящего момента я был настолько занят, что не помнил ни о чем, кроме дел, которую мне следовало выполнить.
– Теперь, раз вы здесь, разрешите предложить вам чашечку чая. Мы взяли с собой в путешествие небольшой запас.
– С радостью.
Эбигейл, сидевшая в дальнем углу каюты встала и пошла готовить чай.
Когда они остались одни, Конрад спросил:
– У вас все в порядке?
– Все, если не считать того, что я лишена вашего общества.
Он улыбнулся.
– Ну сейчас то я здесь.
– Я так рада! Пожалуйста… вы не могли бы пообедать со мной сегодня?
Конрад был удивлен тем, что она сама напрашивалась на обед. Затем, подумав, не будет ли ошибкой устраивать столь частые застолья, он нашел другой выход.
– А не могли бы вы пригласить меня обедать к себе?
