Вирджиния Хенли - Пират и язычница
– Ни слова больше о леди Каслмейн!
С некоторых пор он намеренно величал Барбару титулом, который собирался ей даровать.
– Боюсь, ничего не выйдет, – тихо, но упрямо пробормотала Екатерина и, чуть поколебавшись, выпалила: – Я просила лорд-канцлера Хайда запретить парламенту утвердить ваш указ.
Карл пришел в бешенство. Королева, такая милая и сговорчивая с виду, на сей раз, похоже, была исполнена решимости добиться своего. Откинув одеяло, король спустил на пол длинные мускулистые ноги.
– Доброй ночи, мадам, – холодно бросил он.
– Куда вы, Карл? – жалобно охнула королева. Но король промолчал, считая, что все ясно и без слов. Он пересек уединенный сад и свернул на Кингз-стрит, идущую вдоль дворцовых угодий. До роскошного особняка Барбары Палмер было рукой подать. Стояла глубокая ночь, но Карл предчувствовал, что его встретят с распростертыми объятиями.
Лакеи и глазом не моргнули, увидев короля Англии, преспокойно поднимавшегося по высокой лестнице в спальню хозяйки. Барбара, к счастью, оказавшаяся одна в постели, уже давно спала, но, заслышав знакомые шаги, тотчас встрепенулась.
– Не вставай, дорогая, я сейчас приду к тебе, – пообещал Карл, раздеваясь. Однако Барбара сбросила одеяло, зажгла свечи и поднялась, гордо красуясь перед королем своими прелестями, едва скрытыми полупрозрачной сиреневой рубашки. Глаза Карла потемнели от желания, но любовница предостерегающе выставила перед собой руки:
– Сир, нам надо потолковать.
Карл обреченно вздохнул. Разговор, по-видимому, предстоит серьезный, иначе она не обращалась бы к нему столь официально.
– Позже, Бэбс, позже. Смотри, при одном взгляде на тебя моя плоть отвердела, как мрамор.
Он одним прыжком оказался рядом. Умелые, ловкие руки стянули с полных плеч бретельки рубашки, обнажая тяжелые груди. Сжав мягкое полушарие, он поднес его к своим губам, как драгоценную чашу. Еще мгновение-другое – и в ней пробудится бешеная, неукротимая страсть.
Тряхнув великолепной гривой рыжевато-коричневых волос, Барбара принялась ласкать восставшую плоть, но, едва заслышав мучительно-сладострастный стон мужчины, тут же отступила:
– Не потом, а сию секунду. Ваша мраморная толкушка может и подождать! Карл, до меня дошли ужасные слухи! Какой кошмар! Мне просто не хочется больше жить! – театрально заламывая руки, воскликнула Палмер. – Мои враги сговорились лишить меня всякой надежды на титул, который вы так щедро обещали мне!
– Барбара, ты знаешь, я сделаю все, чтобы ты стала графиней Каслмейн, – утешил Карл любовницу. – Пойдем в постель, король истомился по твоим ласкам!
– Все, что в ваших силах! – фыркнула она. – Должно быть, у старого негодяя Хайда куда больше власти, чем у монарха! Избавьтесь от него, Карл!
– В каком-то смысле он действительно могущественнее меня. Хайд – лорд-канцлер и спикер палаты лордов.
– Что ж, если вы позволяете всем и каждому, включая собственную жену и парламент, диктовать себе, как поступить, понятно, почему все ваши обещания остаются пустыми словами.
– Ее величество не старается взять надо мной верх, – с легкой иронией бросил Карл, – это ты, любовь моя, при каждом удобном случае пускаешь в ход зубы и когти. Наверное, потому, что знаешь, как прекрасна в гневе, – вкрадчиво прошептал король, кладя руку на голое плечо Барбары. Но та мгновенно сбросила ее.
– Вам всегда удается перехитрить меня и воспользоваться моей добротой! Считаете, что все можно уладить в постели? – взвизгнула женщина.
– По большей части именно так и бывает, любимая. Ну же, Барбара, успокойся, не секрет, что ты желаешь меня так же сильно, как я – тебя.
Загорелая ладонь снова легла на ее грудь, и Барбара тихо застонала:
– Нет, нет, не-е-е-ет, Карл, в другой раз! При мысли о том, чем я для вас пожертвовала, кровь стынет в жилах, а теперь вы даже не пытаетесь защитить меня!
– Пожертвовала? – с усмешкой переспросил Карл, вспоминая золото, драгоценности и поместья, которыми осыпал ее.
– Я стала притчей во языцех в Уайтхолле.[10] Каждый придворный знает, в чьей постели его королевское величество днюет и ночует! Я погубила свою репутацию, предала мужа!
Распахнув двери, она трагически воскликнула:
– Пойдем в детскую, и там я покажу вам живые свидетельства моей растоптанной жизни!
– Да успокойтесь же, Барбара! Как можно будить невинных детишек в такой час! Жестокая, бессмысленная затея!
Король в который раз тяжело вздохнул:
– Жаль, что вы не нашли в своем сердце хотя бы немного любви ко мне, Бэбс! Я только что битых два часа ссорился из-за вас с ее величеством.
– Неужели? – с довольным видом промурлыкала фаворитка и, подойдя к столу, налила себе бокал белого рейнского вина. Высоко взметнувшееся в камине пламя на миг очертило соблазнительные формы, просвечивавшие через тонкий шелк, и Карл закусил губы, пытаясь сдержаться, чтобы не взять ее силой.
– Кажется, и ты не собираешься пускать меня в свою постель, верно? – усмехнулся он.
– Нет, пока этот вопрос не будет улажен, Карл.
Король взял со стула бархатный халат:
– В таком случае, ради всего святого, накинь хотя бы это… ты сводишь меня с ума!
– Знаете ли вы, что ее величество строжайшим образом запретила Хайду подписывать указ о даровании мне титула? – прошипела Палмер.
– Кларендон никому не позволит совратить себя со стези долга, будь то Катерина или даже я сам, – пояснил король.
Барбара, разъяренно взвизгнув, схватила флакон дорогих духов и швырнула в стену.
– Кларендон? Кларендон? – повторяла она, словно взбесившийся попугай. – Значит, это правда… вы сделали его графом, а мне отказали в титуле!
– Я ни в чем не отказывал вам, Барбара.
Но фаворитка уже билась в истерике:
– Все эти годы я была вам вернее супруги и вот какой награды удостоилась… выброшена на улицу… покинута… отвергнута!
– Женские измены исстари вошли в поговорку, – цинично произнес король, – и вы не исключение. Что же до последних обвинений, каждый может подтвердить, что я давно готов броситься в любовную схватку со всем пылом истомившегося по ласкам мужчины и провести с вами остаток ночи. Беда в том, Барбара, что вы, кажется, получаете гораздо больше удовольствия, доводя меня до белого каления, чем от моих ласк.
Женщина окончательно потеряла голову.
– Вы прекрасно знаете, что это неправда! Я самая страстная женщина из всех, что вы любили, и в постели ничем не уступаю вам! Всегда рада исполнить любые прихоти, которые приходят на ум моему повелителю! – вопила она, словно базарная торговка, нисколько не заботясь, что их могут услышать.
– Верно, – с сожалением кивнул король, – но дело в том, что я одиннадцать лет скитался по Европе с протянутой рукой, как нищий, и больше этому не бывать! Я никого и ни о чем не собираюсь молить, Барбара.
