Джуд Деверо - Черный Лев
Уильям вернулся к очагу и почти рухнул на стул.
– Не знаю, согласится ли он взять в жены нашу дочь, но мы можем спросить. Разве до тебя не дошли слухи, что первой женой графа тоже была дочь барона, женщина, которую он страстно любил? – вспомнила Мелита.
Уильям сразу оживился:
– Так оно и есть! Помню, какой был скандал, когда парень женился без разрешения! Король Генрих ужасно рассердился. К тому же ребенок родился через пять месяцев после свадьбы. Говорили, что, когда жена и дитя умерли спустя несколько лет от какой-то хвори, он едва не лишился разума, и боль его была так велика, что с тех пор он никогда не смеялся…
Уильям неожиданно осекся и круто развернулся к жене.
– Договаривай. Что еще пророчили сплетники? – допытывалась та.
– Что та, кто рассмешит его, будет…
– …его женой. По-моему, именно так. Я уверена, что псе это началось с шутки, но по какой-то причине лорд Ранулф не кажется счастливым человеком.
Мелита сладко улыбнулась мужу, отлично зная, что тот припомнил вчерашний смех Ранулфа.
– Может, пошлем пажа за гостем? Не стоит мучить влюбленных. И я не желаю, чтобы мой внук родился через пять месяцев после свадьбы.
Они молча сидели, пока не появился Ранулф, не успевший переодеть узкие облегающие шоссы, короткую тупику и плащ, едва доходивший до середины бедра. Он молчал и все время поглядывал на черную лестницу, словно ожидал прихода Лайонин.
– Милорд Ранулф, – начал Уильям, втайне не понимавший, что может найти женщина в этом гиганте с суровым лицом. Сам он не мог сдержать дрожи при воспоминании о силе, выказанной им сегодня утром. Уильям любил дочь и надеялся, что та не сделает ошибки.
– Моя дочь Лайонин… не замужем, хотя уже достигла брачного возраста. За последний год она отвергла десятки достойных людей, которые желали взять ее в жены. – Продолжать было все труднее, ибо лицо Ранулфа потемнело. – Я могу предложить приданое, равное двум с половиной ленам. Лайонин также единственная наследница, и после моей смерти ей достанется Лоренкорт.
Ранулф пытался унять заколотившееся сердце. Не все ли равно, какое у нее приданое? Впрочем, ради Уильяма он должен хотя бы головой кивнуть. Но во владениях Уорбруков находилось двенадцать замков, одним из которых был Мальвуазен. Остальные одиннадцать были не хуже Лоренкорта. Каждый замок охраняли от пяти до ста рыцарей. И Ранулф не знал, сколько у него ленов.
Мелита, казалось, прочла мысли графа и положилаладонь на его большую руку.
– Мне кажется, что вам небезразлична моя дочь. Я забочусь не о наследстве и не о ленах, а о ее благополучии. Мои глаза и чувства не обманывают меня?
– Нет. Она настоящее сокровище. И никакое приданое этого не перевесит.
Уильям не совсем понял смысл разговора между Мелитой и Ранулфом и поэтому уточнил:
– Значит, мы договорились?
В голосе бедняги звучало неподдельное изумление.
– С одним условием. Мы обратимся к Лайонин. Я не желаю, чтобы ее заставляли выходить замуж против воли, – требовательно заявил Ранулф и прищурился, словно что-то вспоминая. Она должна согласиться! – Надеюсь, в последний момент не обнаружится другого жениха или состоявшейся помолвки?
Уильям покачал головой:
– Нет. И если верить жене, девочка охотно пойдет с вами под венец. Вы собираетесь пригласить на свадьбу придворных короля?
Ранулф немного поразмыслил.
– Я никого не стану приглашать, поскольку в этом случае приедут король с королевой и привезут с собой всех слуг, почти триста человек, а очень немногие лорды путешествуют с меньшей свитой.
Уильям в ужасе уставился на будущего зятя. Принять, накормить и разместить такую уйму народа?! Но Ранулф спокойно продолжал:
– Сейчас холодно, слишком холодно, чтобы устраивать турнир, так что, если это не оскорбит вас, вашу прелестную жену и миледи Лайонин, свадьба будет скромной, и мы почти сразу же уедем в Мальвуазен.
Облегчение Уильяма было почти ощутимым.
– Да, все будет так, как вы пожелаете. А теперь – к делу. Оглашения должны делаться три воскресенья подряд. Если мы сегодня подпишем брачный договор, можно устроить свадьбу через три недели. Это вам подходит, милорд?
– Разумеется. В таком случае я уеду завтра утром, чтобы все подготовить, и вернусь через три недели.
Его взгляд упал на улыбающееся лицо Мелиты, и Ранулф, повинуясь порыву, положил большие ладони на ее плечи и поцеловал в щеку. Она взяла его за руку и проводила до лестницы.
– Скоро подадут обед. Я уже послала за вашими людьми. А вы, наверное, захотите переодеться.
Ранулф медленно поднялся к себе. Умывшись и переодевшись в темно-синюю бархатную тунику и плащ, он весело усмехнулся. Что подумают его «черные стражи», узнав, что их господин нервничает, как зеленый мальчишка, и все из-за Львицы с изумрудными глазами?
Лайонин открыла ставни и подставила лицо холодному ветру. Новости, принесенные отцом, едва не лишили ее чувств. Лорд Ранулф женится на ней?! Но в душе кипело возмущение. Как могли они сговориться за ее спиной? Она вспомнила свою кузину Анну. За ней пришел паж и пригласил вниз. Через минуту ее обвенчали с человеком, которого она раньше никогда не видела.
Лайонин глубоко вздохнула и подумала, что Господь дал ей хорошего отца. Конечно, это Ранулф предположил, что она с готовностью согласится на брак. Лайонин закрыла глаза и подалась вперед, ощущая, как мороз кусает щеки. Провести с ним дни и годы жизни! Позволить целовать себя, когда пожелает!
– Дочь, так ты дашь графу ответ?
– Да, отец, я выйду за него, – тихо прошептала она, Уильям молча вышел. Он не мог осознать, что дочери предстоит стать графиней. Бедняга так задумался, что не видел, куда идет, и в полумраке коридора налетел на Ранулфа.
– Она не согласилась, – мрачно констатировал черный рыцарь.
– Почему же? – удивился Уильям. – Она выйдет за вас. Только тогда он взглянул на Черного Льва с чем-то вроде ужаса: подумать только, этот человек станет его зятем! Разве не должно быть наоборот? Разве не должен сын бояться отца?
– Идите к ней. Она наверняка захочет вас видеть, – пробормотал он и, пожав плечами, стал спускаться вниз.
Лайонин услышала, как открывается дверь, но не отошла от открытого окна.
– Люси, иди сюда! Посмотри, какой чудесный день! – позвала она и испуганно обернулась, услышав низкий мужской голос.
– И что делает унылый холодный день столь чудесным? – серьезно осведомился он.
Девушка вдруг смутилась. Ведь она почти его не знает!
Ранулф подошел к резному дубовому сундуку, стоявшему у стены, взял гребень из слоновой кости и стал изучать нацарапанные на нем фигурки.
