Синтия Хэррод-Иглз - Флёр
— Наши люди лежали под пушечным обстрелом часа полтора, и, насколько мне известно, трудно себе представить что-нибудь более ужасное. Им несомненно хотелось что-то предпринять, даже несмотря на опасность, только не быть под огнем в полной неподвижности. Возможно, именно в этом и заключался план Реглана. Как бы то ни было, после трех, он отдал приказ атаковать. То есть в лоб, на эскарп. Это было чистой воды безумие!
Под непрерывным огнем британская армия начала продвигаться вперед цепями вниз по склону. Каждая цепь — по два человека в затылок — растянулась на две мили. Они вошли в реку. Солдат так мучила жажда, что они, несмотря на ураганный огонь, остановились посередине, чтобы как следует напиться, и только после этого продолжили карабкаться вверх по крутому склону. Эта тонкая, извивающаяся цепь продолжала свой путь через плотный дым, не обращая внимания на смертоносный огонь. Она то и дело через несколько минут отшатывалась то в ту, то в другую сторону, когда в ней образовывалась заметная брешь, но не останавливалась ни на мгновение. Склон стал скользким от пролитой на нем крови, он был весь усеян трупами, но оставшиеся в живых все подтягивались и упрямо шли вперед.
— Мне еще никогда не приходилось видеть такое массовое безумие и такую отвагу, — проговорил Скотт, качая головой. — Русские просто не верили собственным глазам. Наши солдаты великолепны, ничего не могло их остановить. Когда они ринулись в атаку на последнем участке, русские, побросав ружья, бросились наутек. Как можно противостоять напору такой отчаянной смелости?
Позиция русских была взята. Но из-за какой-то неразберихи, а возможно, из-за допущенной ошибки, вторая линия наступления англичан не подоспела вовремя на помощь первой. Почувствовав неуверенность противника, русские перегруппировались и пошли в контратаку, отбрасывая англичан назад.
— Приходилось начинать все с начала. Вновь карабкаться вверх по склону, земля на котором пропиталась английской кровью, вновь шагать по телам своих товарищей. Но теперь неподалеку находилась вторая линия — это были шотландские стрелки Колина Кэмпбелла. Вы бы только посмотрели! У меня сложилось такое впечатление, что они находились на плацу, готовясь к параду. Шотландцы шли строем, продвигались вперед неуклонно, ритмично, словно заведенная машина, не меняя шага и смыкая ряды, когда падал на землю кто-нибудь из них. Жестокое зрелище!
Наши захватили пушки, а русские, показав им спину, обратились в бегство. Какие радостные крики пронеслись по нашим рядам! Я в это время находился на высоте на противоположной стороне реки вместе с фотографом Роджером Фентоном — ты его знаешь, Флер, — и мы слышали эти ликующие возгласы вполне отчетливо! На часах было четверть четвертого — вся атака продолжалась каких-то сорок минут.
Тедди внезапно замолчал, и в столовой наступила тишина. Флер спросила:
— Продолжила ли армия наступление?
— Нет. Нам был дан приказ разбить лагерь на высотах и там переночевать. Мы боялись, что русские могли появиться где-нибудь неподалеку и снова атаковать нас, а наши люди после такого штурма были не в состоянии снова драться. К тому же нужно было что-то делать с ранеными. Почти всю ночь и даже утром мы собирали их и хоронили погибших.
Он вздохнул, и этот резкий звук, казалось, вырвался у него из глубины души.
— Все поле битвы было усеяно трупами. Не знаю, сколько их там. Если считать всех вместе — русских, англичан и французов, — то число потерь, возможно, достигает четырех тысяч человек. Вы только бы послушали их вопли и стоны — это просто ужасно. К тому же нельзя забывать и о жертвах холеры. Их отправляют на транспортные суда, а это в трех милях от лагеря. У нас так мало повозок, поэтому большинство приходиться нести на носилках. На это уходит много времени.
— И что же привело тебя сюда, Тедди? — спросила Флер.
— Там инженеру делать нечего. Поэтому я решил узнать, как себя чувствует Ричард, и повидать тебя. — Он попытался неловко улыбнуться. — Я и представить себе не мог, что меня еще угостят таким вкусным обедом. Сегодня у меня был стол нисколько не хуже, чем у лорда Кардигана.
— Вы, разумеется, можете остаться, прошу вас, — пригласил его Карев.
— Благодарю вас, сэр, — ответил Скотт, — но мне нельзя. Нужно к утру быть на месте — вдруг меня хватятся.
— В таком случае я пошлю с вами слугу — он покажет вам дорогу. Скажите, когда будете уезжать.
— Благодарю вас, сэр, — снова сказал он.
— Если хочешь повидать Ричарда, — обратилась к нему Флер, — то я сейчас схожу к нему и посмотрю, не спит ли он. Только не переутомляй его, Тедди, прошу тебя. И расскажи ему о сражении не так красочно, как нам.
— Понимаю, — ответил Тедди. — Не беспокойтесь. Я ему все так преподнесу, словно это было не сражение, а приятное чаепитие.
Скотт сдержал свое обещание и подобрал для рассказа нейтральные, лишенные эмоционального накала слова. Ричард, конечно, сильно разволновался, но тут уж ничего не поделаешь.
Флер считала, что визит Тедди пошел ему на пользу. Брату, конечно, было очень приятно увидеть друга детства, услышать от него известия о своих полковых товарищах. Тедди сообщил Ричарду, что с Жемчужиной все в порядке и Брук о ней хорошо заботится.
— Знаешь, кавалерии там делать нечего, — добавил Скотт. — Реглан отправил их к музыкантам: что, мол, зря пачкать здесь панталоны. Конечно, такие горячие головы, как Лью Нолан, Эйри, этот любитель галопа, не находят себе места и постоянно жалуются, что им не дают повоевать. Глупо, разумеется. Даже Брук заявил, что, по его мнению, позор — не позволить им преследовать русских, когда те бросились наутек. Но Старик знает, что делает. У русских шесть тысяч сабель, а у нас — всего девять сотен, какое может быть сражение? Ну а если они повернут и встретят их как полагается? А наша бригада с тяжелой боевой техникой все еще где-то в пути из Варны.
— Передай Бруку, пусть не жалеет для Жемчужины воды, — прошептал Ричард. — И пусть добросовестно ее чистит. Скоро я вернусь в армию. Как видишь, дела идут на поправку.
— Не беспокойся, старина. Он знает, что нужно делать. Я расскажу им, что тебе уже лучше.
— Я очень скоро снова буду с ними. Очень. Я вернусь. Сообщи им об этом.
Перехватив взгляд Скотта, Флер глазами указала ему на дверь. Брат побледнел, по-видимому, устал. Не следовало его еще больше утомлять. Скотт, понимающе кивнув ей, отошел от растревоженного Ричарда.
Перед отъездом Тедди Скотта они с Флер уединились, чтобы немного поговорить с глазу на глаз.
— Как приятно снова встретиться с тобой, Тедди, — ласково сказала Флер. — Как дела дома? Видел ли ты моего дядю, тетушку?
