Кэтлин Вудивисс - Где ты, мой незнакомец?
— Вы имеете в виду меня? Или себя? — Широкие плечи Эштона от смеха заходили ходуном.
— Думаю, нет смысла скрывать, что мы недолюбливаем друг друга, — холодно сказал Малькольм, — И то, похоже, ни один из нас не строит никаких иллюзий на этот счет.
— Согласен, — кивнул Эштон. — Наши чувства взаимны, не так ли?
Малькольм криво усмехнулся.
— Тогда вы, должно быть, понимаете, что я не позволю Леноре принимать от вас подарки. Так что не стоит зря тратить деньги.
— Знаете, Малькольм, когда я принялся подыскивать лошадь, я как-то не думал о том, что мне нужно ваше согласие, — невозмутимо отозвался Эштон. — Так что можете не лезть из кожи вон, показывая, как вы меня ненавидите. Кстати, я уже подобрал прекрасную кобылу для дамы. Вскоре ее пришлют.
— Я не позволю ей принять лошадь! — заорал Малькольм. — Вы понимаете или нет?!
Эштон лениво пожал плечами.
— Кобылу доставят ко мне и я позабочусь о том, чтобы Лирин могла ей пользоваться в свое удовольствие. К тому же, у меня есть Хикори, он будет за ней ухаживать.
Опешив от такого нахальства, Малькольм откинулся в седле.
— Я не верю вам. Не понимаю, как можно быть таким тупоголовым ослом! Что у вас в голове, хотел бы я знать — труха? Если вы думаете, что я позволю Леноре сесть на эту лошадь, значит, вы окончательно спятили!
— Конечно, вы предпочитаете держать ее взаперти в этом доме, словно пленницу, — с вызовом бросил Эштон. — Вы не позволяете ей никуда выходить без вас, покуда я тут…
— Понятное дело! — рявкнул Малькольм. — Именно потому что вы тут! Я вовсе не хочу, чтобы ее постигла та же участь, что бедняжку Мери! А ведь это несчастье случилось как раз после вашего приезда. Так скажите же мне, мистер Уингейт, неужели это просто совпадение? Здесь было так тихо и спокойно до вашего появления.
— Да уж, конечно, — саркастически хмыкнул Эштон. — Впрочем, вы и так знаете, что ни я, ни мои люди не имею ни малейшего отношения к убийству несчастной Мери.
— Ничего подобного! — вспыхнул Малькольм.
— А я-то думал, вы умнее, — ухмыльнулся Эштон, — Стало быть, я ошибался. Впрочем, мне понятно, почему вас так устроило бы, если бы именно меня обвинили в убийстве. Тогда бы вы избавились от моего присутствия самым быстрым и надежным способом, причем надолго, и навсегда заперли бы Лирин в вашем проклятом доме! — Гнев его прорвался и он обвиняющим жестом ткнул в сторону деревянного особнячка. — Вы ведь боитесь выпустить ее даже на минуту, боитесь, что потеряете ее, а с ней — и то, что вам так нужно!
— Что же вы предлагаете? — порывисто спросил Малькольм.
Глаза Эштона вновь стали ледяными. Смерив своего противника взглядом, он холодно процедил:
— Ее отец дряхлеет с каждым днем. К тому же он пьет и, вероятно, недолго протянет. Тогда вы станете богатым человеком, а пока что просто тянете время, предоставляя всему идти своим чередом.
— У меня и своих денег довольно! — угрюмо произнес Малькольм.
— Да что вы? Откуда, интересно? — удивился Эштон. — Насколько мне удалось узнать, у вас нет никаких средств. Вы — не плантатор. Земли у вас тоже нет. Вы, словно воробей, скачете с места на место, присаживаетесь ненадолго там, где тепло и есть, что поклевать, а потом перепархиваете куда-то еще, и после вас не остается ничего, кроме помета.
— Ну все, хватит с меня, — рявкнул Малькольм, с силой натягивая поводья. Конь закинул голову от боли, когда узда больно врезалась ему в губы, и рванулся в сторону. Малькольм заставил его встать на дыбы, бросив через плечо: — Забудьте о том, что хотели купить эту кобылу, Уингейт, лучше поберегите свои деньги. Я никогда не позволю Леноре даже подойти к ней.
Он дал шпоры коню, пустив его в галоп, чтобы мгновением позже резко натянуть поводья у самых дверей дома. Соскочив на землю, он бросил поводья подбежавшему конюху и направился к крыльцу. Его тяжелые шаги с грохотом разнеслись по всему дому, когда он, едва сдерживая душившую его ярость, прошагал на веранду, где все еще стояла Ленора. Малькольм не заметил, как она вздрогнула при его появлении, не заметил неуверенности в этих ясных зеленых глазах. Он был полностью поглощен тем ультиматумом, что собирался ей предъявить, и настоять на уважении своих прав.
— Этот негодяй, что обосновался в шатре напротив, купил для тебя верховую лошадь, — Губы его раздвинулись в презрительной ухмылке, когда он заметил удивление на ее лице. — Но не стоит раньше времени радоваться его щедрости, моя дорогая. Я запрещаю тебе принимать подобные подарки, — Глаза его потемнели от переполнявшей его ненависти, и он добавил: — И ты сделаешь, как я скажу.
Повернувшись к ней спиной, он вышел, резко хлопнув дверью. От грохота Ленору передернуло. После его ухода в доме наступила тишина, и она облегченно вздохнула, решив, что Малькольм дал выход гневу и теперь на какое-то время успокоится.
Но однако новость, которую она услышала, не давала ей покоя. Оглянувшись, Ленора заметила, что Эштон все еще стоит у входа в шатер. Широко расставив ноги, он скрестил руки на груди, в углу его рта была зажата дымящаяся сигара. Она вспомнила, как он обычно любовался голубоватым дымком черуты, а потом крутил сигару в руках, с интересом разглядывая ее. Даже на таком расстоянии она чувствовала исходящую от него любовь. Слабый румянец окрасил ее щеки, когда она поняла, о чем он думает, и это не имело никакого отношения к Малькольму.
Кобылу привели на следующий день. Слава Богу, это произошло в отсутствие Малькольма. Какой-то человек вел ее за собой под уздцы, они медленно пересекли лужайку и, охваченная восторгом при виде этого шествия, Ленора выскочила на крыльцо. Животное было великолепно — гнедая кобыла с длинными, стройными ногами, хвост ее свободно развевался по воздуху. Она изящно наклонила голову и шла маленькими шажками, будто стесняясь дать себе волю и перейти на легкую рысь. Высокая, великолепно сложенная, она явно была голубых кровей. Ленора подумала, что скорее сломаются эти изящные, стройные ноги, чем тот неукротимый дух, что угадывался в ней с первого взгляда.
Не обращая внимания на охранников, которые появились из-за дома, чтобы не подпустить их ближе, конюх продолжал невозмутимо идти своей дорогой, пока не оказался перед пологом шатра. Эштон приветствовал его широкой улыбкой, и они обменялись рукопожатием. Потом Эштон что-то сказал и конюх, кивнув, последовал за ним на заранее приготовленное место неподалеку от границы, разделяющей его владения и узенькой дорожкой, которую он выделил Малькольму для проезда. Охранники, не спускавшие с них глаз, обменялись тревожными взглядами и ринулись вперед, чтобы не допустить вторжения на вверенную им территорию. Все это время, пока незнакомец демонстрировал Эштону лошадь, Ленора стояла на веранде, но теперь ей стало плохо видно, что происходит. Подхватив пышные юбки, она бросилась бегом вниз по ступенькам, туда, где возле кобылы столпились мужчины … по одну сторону — охранники, по другую — лошадь, Эштон и конюх. Один из сторожей бросил взгляд через плечо и заметил бегущую к ним Ленору. Он преградил ей дорогу, и Эштон уже сделал шаг вперед, готовый прийти ей на помощь, но Ленора, не останавливаясь, бросила на охранника уничтожающий взгляд.
