Виктория Холт - Битва королев
Бланш заметила в толпе встречающей их челяди «человека из Рашели». Изабеллы в замке не было, она задержалась у себя в Ангулеме. Бланш это несколько разочаровало. Ей бы хотелось встретиться с врагом лицом к лицу и по возможности доказать Хьюго, насколько была бы легче его жизнь без злобной супруги.
Веселье царило в этот вечер в замке – кувыркались акробаты, пели менестрели.
На следующий день королевский кортеж отбыл. Хьюго проводил их до границы своих владений и облегченно вздохнул, когда они скрылись вдали.
В замке он встретил разъяренную Изабеллу, уже знающую, что он дал присягу Альфонсу и принимал у себя короля, королеву-мать и прочий сброд, путешествующий с коронованной четой. Она была в таком бешенстве, что Хьюго испугался, как бы Изабелла не разбила себе голову о каменные стены.
Ее, вдовствующую королеву Англии, употребили, как какой-то лист лопуха, для подтирки задницы кастильской пастушки! Это было еще самое мягкое из выражений, вырвавшихся из ее уст. Позор! Супруг ее присягнул ублюдку-принцу словно простой граф. И следовательно, Изабелла уже не королева, а лишь ничтожная графиня, каких пруд пруди во Франции, словно блох у запаршивевшего пса.
– Лучше бы я умерла! – заключила свою гневную речь Изабелла.
Но и после этого взрыва она продолжала метаться по замку, распугивая слуг и одновременно отдавая им приказания.
Все ковры из комнат, где ночевали гости, должны быть убраны с пола, сорваны со стен и тщательно выбиты, мебель, которой они пользовались, немедленно сожжена, кубки, из которых они пили, расплавлены, а серебро отдано нищим. Чтобы и следа Бланш с ее выродком не осталось в замке!
Изабелла стояла во дворе у костра, где жгли мебель. Горячий воздух сорвал с ее головы чепец, волосы разметались по плечам. Огонь, отражаясь в ее глазах, казалось, олицетворял истинную ее сущность – ведьма, чертовка, дьяволица!
Но и ведьму можно любить.
– Любовь моя! – вскричал Хьюго. – Я готов на все ради тебя!
– Прочь! Ты жалкий червь!
– Я исполню все, что ты желаешь!
– Я желаю забыть, что ты когда-то был моим мужем!
Она вскочила на коня и умчалась в неизвестность.
Хьюго растерянно развел руками. К нему приблизились сыновья. Старший сохранил еще трезвость суждения.
– Мать отправилась к себе в Ангулем. Куда ей еще деваться?
Хьюго положил ладони на плечи мальчиков и ощутил исходящее от них тепло.
– Пошлем за ней погоню и вернем ее в наше гнездо, – заверил он сыновей.
В глубокой тоске он поднялся по винтовой лестнице с постепенно сужающимися ступенями на вершину башни, откуда были видны поля, леса и реки. Это все принадлежало ему. И все, до последнего клочка земли, Хьюго отдал бы, лишь бы только Изабелла вернулась.
Он заметил вдали облачко пыли на дороге – крохотную движущуюся точку. Это была его Изабелла. Она и не думала возвращаться. Обратный путь по тем же ступеням он проделал с опущенной головой. Страшный удар, нанесенный по его самолюбию, ожидал его внизу. Комендант замка заявил:
– Мадам приказала не выпускать вас, милорд.
Неужели он стал узником в собственном доме?
Он взмолился:
– Скажи, куда направилась мадам?
– Мне не велено говорить…
Хьюго, унижаясь, попросил слугу сказать Изабелле, если она все-таки появится, что супруг ее раскаялся и умоляет простить его.
Он ждал с нетерпением наступления ночи, ведь только в темноте его возлюбленная ведьма согласится вернуться в свои покои. Но этого не случилось.
Через пару дней запрет на его передвижения был снят, и он отправился в Ангулем.
Крепость отгородилась от него запертыми воротами, поднятым мостом и лучниками, расположившимися возле бойниц.
– Милорд, – откликнулся на его крики один из стражей, – миледи отдала приказ не пускать никого, и в первую очередь вас.
Кто-нибудь другой на его месте проложил бы дорогу в замок мечом и захватил бы Изабеллу силой. Кто-нибудь, но только не Хьюго. Он же впал в полную тоску. Он искренне жалел, что не отказался от присяги Альфонсу. Пусть лучше война с французским королем, чем разрыв с Изабеллой и опустевшее супружеское ложе.
На его просьбу передать Изабелле просьбу, что ее муж стоит у ворот и хочет видеть ее, Хьюго получил такой ответ:
– А госпожа не желает вас видеть, милорд!
Жалкий и униженный, он бродил вдоль крепостного рва до наступления темноты. Ему пришлось устроиться на ночлег в приюте для странствующих рыцарей, который располагался неподалеку. Утром Хьюго снова был у стен замка. Еще несколько униженных просьб было передано, и столько же получено отказов.
Три дня и три ночи Изабелла испытывала его терпение, прежде чем согласилась встретиться с ним.
Она стояла в холле прямая и несгибаемая, прекрасные ее волосы ниспадали на плечи. Платье из голубого бархата обтягивало ее фигуру. В узком вырезе чуть виднелись соблазнительные груди. От его взгляда их чуть заслоняли скрещенные руки, словно она защищалась таким образом от нападения.
– Что вам нужно от меня, милорд? – произнесла она громко и злобно, почти прокричала.
– Моя дорогая жена…
– Нет! – оборвала Изабелла на полуслове его заранее заготовленную речь. – Не называйте меня так больше! Я не ваша жена, и я вам не дорога! Вы позволили грязным подонкам оскорбить меня, втоптать в грязь!
– Нет-нет, я этого не позволял…
– А как иначе можно расценить ваш поступок? Вы чуть ли не целовали ноги моим злейшим врагам.
– Послушай, Изабелла! Я готов на все, только вернись ко мне!
Она взглянула на него презрительно прищуренными глазами.
– Неужто ты кое-что уразумел? Тогда позволь сказать тебе, Хьюго, вот что. Если ты не сделаешь то, о чем я тебя сейчас попрошу, ты никогда не ляжешь со мной в постель… и вообще больше меня не увидишь!
– Не говори так, я люблю тебя, ты знаешь.
– Я знаю только то, что ты меня предал. Теперь докажи, что ты раскаялся.
– Докажу… хоть ценой своей жизни, но докажу…
– Значит, ты все-таки любишь меня?
– О да!
Она слегка провела кончиками пальцев по его руке. Жесткое выражение ее лица смягчилось.
– Что ж… ты меня убедил, – сказала Изабелла. – Но та женщина… испанская пастушка… ты принимал ее в нашем доме! Я хотела бы, чтобы она вновь навестила нас. Я бы уж позаботилась о том, чтобы она не покинула мой замок живой. Я бы угостила ее таким снадобьем, что агония ее продлилась долго, очень долго… Она бы корчилась в муках, и легкой смерти она бы не вымолила.
– Побойся Бога, Изабелла!
Она расхохоталась.
– Бедненький трусишка Хьюго! Запомни раз и навсегда: тебе нечего бояться, если ты будешь меня во всем слушаться. Мы лишь заберем себе то, что у нас отняли, и то, что по праву принадлежит нам. Мы поставим Бланку на колени и полюбуемся, как она будет просить у нас пощады.
