Янтарный след - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Асвард и его спутники были не настолько важными особами, чтобы конунг и его жена встречали их сами, но Бергфинн сразу провел гостей через длинный покой, чтобы они могли поприветствовать владык.
– А кто эта женщина – твоя жена, Асвард? – выслушав первое приветствие, тут же спросил Олав конунг – среднего роста мужчина с рыжеватой бородой. Внешность его была ничем не примечательна, но серые глаза и выражение лица говорили об уме. – Неужели ты решил у нас обосноваться?
Неудивительно, что он спросил об этом: женщины, бывало, приезжали из Северных Стран вместе с мужьями, решившими переселиться на этот берег Восточного моря, но кроме этого они появлялись здесь разве что в качестве товара для южных рынков. Однако на рабыню, привезенную для продажи, Снефрид никак не походила: подумать так мешали и богатство ее одежды, и горделивая стать, и лицо, выражавшее дружелюбие и достоинство.
Для этого вечера Снефрид надела свой лучший хенгерок зеленовато-синего оттенка, с отделкой красным шнуром и шелком, голубой шелковый чепчик и синюю накидку. Не удержавшись, сколола ее золотой застежкой с бараньими головками, полученной от Ньёрда. Подумала было об ожерелье из Серкланда, но не стала вынимать его из мешочка. Подобные вещи способны вызвать зависть даже у королевы, и колоть людям в глаза своим богатством было бы неразумно. И застежки-то с баранами многовато – но куда же еще надеть такую вещь, как не к столу конунга?
– Нет, это не моя жена. Она не жена никому из нас, – ответил Асвард. – Эту женщину зовут Снефрид, она приехала с нами из Свеаланда, чтобы найти своего мужа, который обосновался дальше на Восточном Пути. Олав конунг и Эйрик конунг, твой брат, госпожа, поручили нам доставить ее сюда, к тебе.
Богатство Снефрид не осталось незамеченным: королева Сванхейд сразу бросила взгляд на застежку, потом быстро оглядела Снефрид с головы до ног, и глаза ее широко раскрылись. В ее внешности было немало общего со Снефрид. Такая же рослая и худощавая, одних с ней лет, Сванхейд была не слишком красива – высокие скулы, небольшие глаза, жестковатые черты, – но лицо ее дышало умом, немного снисходительной величавой приветливостью и явным чувством собственного превосходства, благодаря чему она могла не завидовать чужому золоту.
Но главное, конечно, было то, что после сарацинского похода у Сванхейд оказалось столько золотых и серебряных вещей, что удивить ее смог бы разве что сам Ньёрд Богатый. Поэтому застежка, слишком роскошная даже для жены богатого купца – из чистого золота, величиной с детскую ладонь, тончайшей греческой работы, – вызвала у нее лишь жгучее любопытство, но не задела ее достоинства.
– Привет и здоровья тебе, госпожа Сванхейд! – обратилась к ней Снефрид. – У меня есть для тебя кольцо, его передал Олав конунг, твой отец. – Она отстегнула нитку бус от нагрудной застежки, сняла с нее серебряный перстень и подала его Сванхейд. – Олав конунг сказал, что носил его много лет и ты его узнаешь. Он передал, что просит тебя оказать мне покровительство. Без помощи твоей и конунга мне не добраться туда, где живет теперь мой муж.
Сванхейд взяла кольцо, вгляделась в него и улыбнулась – она и правда узнала его, и ей был приятен привет от родной семьи.
– Думаю, ты оказала моему отцу какую-то услугу, если он пожелал позаботиться о тебе?
– Я всего лишь немного поухаживала за ним, когда он лежал раненый в Кунгсгорде, после битвы с Эйриком…
– Раненым? – Сванхейд вскинула на нее глаза. – Он участвовал в битве? С кем?
– С Эйриком сыном Анунда, своим племянником. Но не тревожься, он полностью оправился от ран и был здоров, когда мы уезжали, лишь немного прихрамывал.
Сванхейд лихорадочно обдумала эти новости, потом пристально взглянула на Снефрид. Это «немного поухаживала» могло означать, что Олав был уже почти в объятиях Хель, но врачебное искусство это светлоглазой женщины вытащило его из палат Мокрой Мороси.
– Мы так поняли, Асвард, у вас есть для нас важные новости, – Олав больше не мог сдерживать любопытства.
– Да, расскажите нам все по порядку! – подхватила Сванхейд.
– Именно так, конунг, – Асвард величаво наклонил голову, понимая, какое важное дело ему предстоит. – Похоже, мне досталась честь сообщить вам важнейшие вести. Старый Бьёрн конунг умер этим летом, а наследовали ему сразу двое – сын Олав и внук Эйрик, сын Анунда. Они разделили страну: Олаву досталась Уппсала, Свеаланд и Норланд, а Эйрику – Готланд, проливы, Бьёрко и Алсну. Мы виделись с ними обоими в самый день отплытия из Бьёрко, так что сведения наши совершенно надежны.
На лице Сванхейд отразился неприкрытый восторг – рот ее округлился, щеки разрумянились голубые глаза вспыхнули. Ее отец наконец-то стал конунгом свеев! Ей-то было известно, как он боялся, что непреклонный Бьёрн переживет и его, как пережил уже немало своих молодых потомков. И вот наконец-то он занял престол в Уппсале!
– Они сражались? Мои родичи? Отчего умер Бьёрн конунг?
– Да, началось все со сражения в проливах близ Бьёрко между Эйриком Берсерком и войском Бьёрна конунга, которое возглавлял Олав. Эйрик одержал победу, а Олав получил две довольно тяжелые раны и попал в плен. Но Эйрик хорошо обращался со своим дядей и поручил Снефрид ухаживать за ним.
– А Снефрид… – Сванхейд выразительно подняла брови, выражая желание понять, какое отношение эта вроде бы свободная замужняя женщина имеет к ее двоюродному брату – «морскому конунгу».
– Судьба обрушила на меня немало бед за это лето, – сдержанно, без жалобы пояснила Снефрид. – Меня несправедливо преследовали люди, желавшие отнять мое имущество, а я осталась совершенно без мужской защиты, и мне пришлось искать покровительства Эйрика. Таким образом я оказалась на острове Алсну в то самое время, когда он бился с Олавом.
– О твоих делах мы поговорим позже! – Сванхейд бросила Снефрид выразительный взгляд и сделала знак рукой: дескать, это очень любопытно, но не сейчас.
Чутье говорило ей, что здесь все не так просто, и это, как самое вкусное, она намеревалась приберечь для себя.
– Для
