Джудит Макнот - Благословение небес
Загадочная улыбка появилась на губах Александры.
— Ты не говорила мне об этом. Что ж, это меня обнадеживает, — добавила она, и щеки ее порозовели.
— Меня тоже, — призналась Элизабет, бросив на Алекс быстрый пытливый взгляд.
— Элизабет, сейчас, наверное, не время обсуждать такие вещи, хотя вряд ли для этого бывает подходящее время, — сказала Алекс, покраснев еще больше, — но
Люсинда говорила тебе, откуда берутся дети?
— Ну конечно, — уверенно ответила Элизабет.
— Это хорошо, потому что я прекрасно помню свою реакцию, когда я узнала об эом. Это было ужасно, — засмеялась она. — Но ты всегда была более мудрой девушкой, чем я.
— Я бы этого не сказала, — ответила Элизабет, не понимая, из-за чего тут, собственно, краснеть. Когда она спросила у Люсинды, откуда берутся дети, та ответила, что они появляются, когда муж целует свою жену в постели. И что в первый раз это больно. От поцелуев Яна у нее иногда распухали губы, но это не было больно и ужасно ей нравилось.
Рассказав о своих чувствах Александре, Элизабет почувствовала такое облегчение, что готова была танцевать от радости, и Ян сразу заметил это, когда они с Джорданом присоединились к женщинам в гостиной.
Ян заметил не только это, когда они сели играть в карты, приняв жизнерадостное приглашение Элизабет, он заметил некоторое потепление со стороны обеих леди.
— Кто будет тасовать и сдавать? — спросила Элизабет. Ян кивнул, и она передала ему колоду. В немом восхищении она смотрела, как карты будто ожили в его руках, со свистом взлетая и снова укладываясь ровными рядами.
— Во что будем играть? — спросил он.
— Я бы с удовольствием поглядела, как вы умеете шельмовать, — пошутила
Элизабет.
Его руки замерли, и он сурово посмотрел на нее.
— Простите?
— Просто я имела в виду, — заторопилась она объяснить, и он снова начал тасовать карты, не отрывая от нее глаз, — что в тот вечер у Черайз кто-то упомянул о способности незаметно вытаскивать карты со дна колоды, и мне всегда было интересно знать, умеете ли вы так… если это возможно… — она умолкла, осознав, наконец, что ее предположение оскорбительно, и его жесткий прищуренный взгляд говорил, что ее слова прозвучали так, будто она верит в его способность к шулерству. — Простите меня, пожалуйста, — тихо сказала Элизабет. — Я, кажется, сказала что-то ужасное.
Ян принял ее извинение коротким кивком головы и после предложения Алекс считать каждую фишку за шиллинг опытной рукой сдал карты.
Не смея поднять глаза от стыда, Элизабет взяла свои карты.
Там было четыре короля.
Ее взгляд метнулся к Яну, но он откинулся в кресле, углубившись в свои карты.
Она выиграла три шиллинга и радовалась, насколько это было возможно.
Ян положил перед ней колоду, но Элизабет покачала головой.
— Я не люблю сдавать. Вечно роняю карты, а Селтон говорит, что это ужасно раздражает. Вы не могли бы сдать за меня?
— Пожалуйста, — безразлично согласился Ян, и у нее упало сердце от этого ровного тона.
— А кто такой Селтон? — поинтересовался Джордан.
— Это наш грум, я часто играю с ним в карты, — несчастным голосом объяснила Элизабет, открывая свои карты.
Там было четыре туза.
Наконец она поняла, и на губах ее задрожал смех облегчения. Она подняла голову и посмотрела на жениха. Он прекрасно владел своим лицом и ничем не выдал, что происходит что-то необычное, и только когда он поднял глаза, она увидела в них веселые огоньки.
— Хотите пересдачи или будете брать еще карты? — равнодушным голосом спросил Ян.
— Да, — ответила она, подавив улыбку. — Я бы хотела еще одного туза в придачу к тем, что у меня уже есть.
— Но их может быть только четыре, — мягко возразил он с такой ласковой убедительностью, что Элизабет не выдержала и расхохоталась, бросив карты на стол. — Вы невыносимый обманщик! — восхищенно сказала она, когда наконец снова смогла говорить.
— Благодарю вас, моя дорогая, — ответил он, с нежностью глядя на нее. — Я счастлив, что ваше мнение обо мне улучшается.
Смех замер у нее в груди, и по телу прокатилась теплая волна. Обычно дженльмены не позволяют себе таких нежных признаний на людях. — "Я шотландец,
— сказал он ей когда-то. — С нами это случается". — Таунсенды после минутного замешательства, последовавшего за его словами, увлеченно о чем-то заговорили, и это было очень кстати, потому что Элизабет, не отрываясь, смотрела на Яна. И в это бесконечное мгновение, что они смотрели друг на друга, она ощутила непреодолимое желание упасть в его объятия. Ян понял это и ответил ей таким взглядом, что ей показалось, будто она превратилась в мягкий воск, из которого он может лепить все, что угодно.
— Подумать только, — мягко вывел их из забытья Джордан, — сколько возможностей ты упустил из-за своей честности, Ян.
Ян с трудом оторвал взгляд от лица Элизабет и вопросительно улыбнулся.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, придвигая колоду к
Джордану. Элизабет положила нечестно выигранные фишки обратно.
— С твоими способностями мы могли бы обыграть пол-Лондона. А если кто — нибудь из наших жертв поймал бы нас за руку, Алекс проткнула бы его рапирой, а
Элизабет добила бы из пистолета.
Ян усмехнулся.
— Неплохая идея. А в чем будет заключаться твоя роль?
— Вытаскивать нас из Ньюгейта! — засмеялась Элизабет.
— Совершенно верно, миледи.
После отъезда Яна в гостиницу «Зеленый лист», откуда он собирался поехать к себе домой, Элизабет осталась внизу, чтобы затушить свечи и прибрать в гостиной. В это время Джордан в своей спальне посмотрел на жену, которая улыбалась слабой задумчивой улыбкой, и подавил понимающую усмешку.
— Ну, что ты теперь думаешь о маркизе Кенсингтонском? — опросил он.
Она подняла на него сияющие глаза.
— Я думаю, что в принципе он может быть твоим кузеном.
— Благодарю тебя, дорогая, — нежно сказал Джордан, — перефразируя слова
Яна. — Я счастлив, что твое мнение о нем улучшается.
Глава 26
Элизабет не могла дождаться, когда снова увидит Яна, и, кроме того, ей было любопытно посмотреть его дом. Он сказал ей, что купил Монтмэйн в прошлом году на собственные деньги, а побывав в его доме в Шотландии, она решила, что скорее всего это небольшой дешевый коттедж. Она считала лишней тратой денег содержать несколько домов, когда можно жить в Хэвенхёрсте, где есть все необходимое, но она понимала, что самолюбие Яна пострадает, если ему придется жить в ее доме.
Люсинду она оставила в гостинице, где они переночевали, и в собственном экипаже отправилась в путь. Через два часа Эрой свернул с дороги и остановился у массивных железных ворот. Элизабет нервно выглянула из окна и, увидев великолепные фигурные ворота, решила, что либо Эрон ошибся домом, либо свернул сюда, чтобы спросить дорогу. Из симпатичной маленькой сторожки вышел привратник, и Элизабет вдруг услышала, как Эрон говорит:
