Лаура Кинсейл - Госпожа моего сердца
Затем Джиан с силой оттолкнул сына, и тот полетел назад. Кара завизжала. Аллегрето с вытянутыми по направлению к отцу руками перевалился через край и рухнул в колодец. Мгновением позже оттуда раздался громкий всплеск.
Ни о чем не думая, Кара бросилась к краю колодца. Над водой показалась голова Аллегрето, вокруг которой расходилась серебрянная с черным рябь. Она схватила ведро на веревке от огромного подъемного «журавля», но Джиан отдернул ее в сторону. Затем одной рукой он сжал оба ее запястья.
Голова Аллегрето по-прежнему была над водой. Он стряхнул мокрые волосы с глаз и смотрел на них. Теперь пустота и безразличие исчезли из его взгляда.
Джиан подошел к краю, все еще держа Кару. Она стала вырываться, решив, что он хочет столкнуть и ее. Но у Джиана, очевидно, были совсем иные планы. Он просто хотел удостовериться, что Аллегрето без чьей-нибудь помощи не сможет выбраться из колодца. Он стоял и смотрел, как Аллегрето пытался это сделать.
Затем удовлетворенно покачал головой и стал обходить колодец по краю, таща за собой Кару. Руки Аллегрето скользили по стенкам колодца, нигде не находя опоры. Затем Джиан подобрал ведро и поставил его вне пределов досягаемости прикованного к стене рыцаря, который по-прежнему молча наблюдал за ними.
Молчали все. Если бы не боль в руках, Кара обязательно решила бы, что это просто ей снится кошмар. Она все время пыталась выдернуть руки, но безуспешно. Когда Джиан поволок ее вверх по лестнице, она сумела обернуться и взглянуть через плечо. Аллегрето, как приведение, виднелся в гигантском колодце. Его облик расплывался из-за слез, туманящих взгляд. Джиан захлопнул одну дверь, закрыл вторую, потянул тяжелую задвижку.
Снаружи их встретило яркое утро. На мгновение она не поверила в это. Казалось, что здесь должно быть уныло и темно, как было тогда, когда они приплыли сюда. Наступил день, пели птицы, сияло солнце, искрилась река.
Когда они зашли в тростник, он отпустил ей руки.
— А теперь, донна Кара, советую вот что. Ради твоей сестры и твоего англичанина надо забыть и это утро, и это место. Навсегда.
В ярком солнечном свете все происшедшее уже казалось нереальным. Потрясенная, она молчала.
— Ты — хороший и смелый ребенок, — говорил Джиан. — Я освобожу твою сестру от Риа — ты. — Он вывел ее на причал. — За то, что ты показала мне все, я помогу твоему мужу. Он возвеличится так, как не мог бы и мечтать.
Лодка была на месте, привязанная к причалу. Кара встала на самом краю. Джиан совсем отпустил ее и стал подтягивать лодку.
Она вдруг услышала, что ее зовут.
— Ка-а-ра! — Далекий приглушенный голос, в котором были мольба и страх.
Джиан его тоже услышал. Он выпрямился, взглянув на нее с некоторым беспокойством.
— Поехали. Мы все должны делать выбор, донна Кара.
Она рванулась от него. Он успел схватить длинный конец ее рукава. Она почувствовала, что материал начал трещать. Вдруг она оказалась совершенно свободной. Это произошло так неожиданно, что она даже полетела вперед на руки и колени. Он закричал. Что-то плюхнулось в воду. Она поднялась на ноги и, не оборачиваясь, бросилась к пивоварне. У нее появился шанс спасти их.
— О, скорее, скорее, скорее. — Звук ее шепота заглушал все остальное. Она не знала, сколько времени ему потребуется, чтобы залезть на пристань из воды, и не знала, бежит ли он за ней, догоняет ли ее. Она подобрала юбки и изо всех сил неслась к пивоварне.
«Скорее, скорее». Она не могла ни о чем больше думать, как о том ведре и той двери. Сможет ли она запереть за собой дверь? Аллегрето должен иметь ключ от кандалов. Если он сам не может биться со своим отцом, то это сможет сумасшедший рыцарь.
Рук гремел своими цепями, словно хотел их сорвать.
— Дай мне! — крикнул он. — Дай мне веревку. Кровь Господня, ты же не сможешь поднять его сама!
Она прекратила свои бесплодные попытки и бросилась с веревкой к нему. И с ведром. Но ведро-то ведь ему не было нужно, пустая голова. Кажется, она затратила весь свой ум на то, чтобы удрать от Навоны и запереть на задвижку дверь изнутри. Рук произнес в ее адрес все слова благодарности, какие только знал, забрасывая ведро в колодец и обмотав веревку вокруг скобы, к которой крепились его оковы. — Давай! — закричал он.
Девушка бросилась на колени, плача и умоляя Аллегрето попытаться еще раз. Веревка напряглась под тяжестью юноши. Рук всем телом навалился и удерживал веревку, дергающуюся от усилий Аллегрето.
Над краем колодца появилась голова юноши. Он ухватился за верхнюю часть веревки и, подтянувшись, перевалился через край. С него ручьями стекала вода, а он в изнеможении лежал на каменном полу.
— Где он? — В его голосе слышался панический ужас. — ГДЕ ОН?
— Он упал в реку. Я бежала, но он сейчас будет здесь!
Аллегрето стал подниматься, не сводя глаз с двери.
— О Дева Мария, спаси меня!
— Ключ! — Рук дернул прикованной цепью рукой. — У тебя есть ключ?
Юноша так был напуган, что некоторое время не мог понять, что тому надо, но потом до него дошел смысл криков Рука, и он стал лихорадочно шарить в одежде. Руки Аллегрето так сильно дрожали, что он никак не мог попасть ключом в замок кандалов.
— Приди в себя! — рявкнул Рук, ухватив Аллегрето за плечо. Тот молча кивнул и стал пытаться вставить ключ в замок. Наконец ему это удалось,
— Дай мне твой меч, — потребовал Рук, когда он оказался свободным. Он потянулся и выхватил легкий меч у юноши, прикрепленный к поясу Аллегрето. Затем он направился к двери, открыл засов и смело распахнул дверь, ни на мгновение не задержавшись, чтобы проверить, что там. Оказавшись на свободе после дьявольской смерти и заточения в этом темном подвале, он был готов убить кого угодно, чтобы только снова оказаться наруже. И больше всего на свете ему хотелось бы сейчас увидеть перед собой Джиана Навону. Первым.
Они все увидели его одновременно. В тростнике, куда его прибило течением. Донна Кара издала гортанный крик:
— Я слышала, как он кричал сзади. — У нее дрожал голос. — Я не остановилась.
Аллегрето ничего не сказал. Он кинул свой кинжал, прыгнул в тростник и бешено стал тянуть отца на берег.
Поздно. Рук перекрестился и стал помогать ему тащить тело. Аллегрето упал на колени. Он схватил безжизненную руку своего отца.
Полураскрытые глаза Навоны смотрели в никуда. Рук все еще находился в боевом настроении. Его зубы были крепко сжаты, мышцы — напряжены, словно он все-таки собрался пронзить своего врага мечом.
— Уведи Кару, — сказал Аллегрето. — Вы оба должны уйти отсюда.
Рук помедлил. Он зло посмотрел на тело своего распростертого врага, затем тоже встал на колени, повернул тело на бок и попробовал выдавить из легких воду. Но это было бесполезно. Ни движения, ни борьбы, ни жизни под его руками.
