Под мраморным небом - Джон Шорс

Улицу, по которой я шла, занимал базар. Выяснив, как добраться до самой большой мечети Калькутты, я поспешила вперед, едва замечая горы рыбы, фруктов и мяса на бесконечных прилавках. Торговцы предлагали мне свои товары, но я не обращала на них внимания. Я заставляла себя идти, хотя у меня от усталости подкашивались ноги.

Когда я нашла мечеть – узкую постройку, поддерживаемую четырьмя одинаковыми арками, – до сумерек было еще далеко. Расположившись под кипарисом, я наблюдала, как одни мусульмане входят в святое для них здание, другие его покидают. Сидя перед мечетью, я молилась, прося Аллаха о благополучном воссоединении с любимым мужчиной и дочерью. Я молилась и просила до самого вечера, и перед самым закатом мои молитвы были услышаны.

Передо мной возник Иса; он был в белых одеждах, его лицо раскраснелось. Отбросив всякие условности, я кинулась к нему, обняла его. И он не стал обуздывать мой пыл, а крепко обнял меня, и я почувствовала, как его мускулистые руки сжимают мои плечи. Я не помнила себя от радости, не знала, что сказать. Только поэт мог бы точно описать те чувства, что овладели всем моим существом. Вокруг были люди, и я не стала целовать Ису – сумела сдержать свой порыв, но прижалась губами к тыльной стороне его ладони.

– Уведи меня отсюда, – сказала я, желая остаться с ним наедине.

Иса улыбнулся, и я последовала за ним по запруженным народом улицам Калькутты. Мы пришли на конюшню, нашли его лошадь. Иса помог мне сесть в седло, потом взял поводья и повел коня навстречу заходящему солнцу. Я спросила про Арджуманд. Он ответил, что наша дочь, а также Низам с Ладли живут у моря, меньше чем в четверти дня пути от Калькутты.

– Они любят друг друга? – с горячим любопытством спросила я.

– Как будто любили всю жизнь.

Я захлопала в ладоши, довольная тем, что наконец-то сумела сделать хоть что-то для своих друзей.

– А что Арджуманд? Здорова?

– У нее все хорошо, Джаханара. Не тревожься.

– Легко сказать. – Я радостно улыбнулась. – Этому мне еще предстоит научиться.

Мы быстро добрались до окраины города. Едва мы вышли за пределы Калькутты и скрылись от глаз ее обитателей, Иса вскочил на коня и вплотную придвинулся ко мне, грудью прижимаясь к моей спине. Я повернулась и поцеловала его – страстно, так что ощутила соль на его губах. Наш жеребец шел медленной рысью, и я правила им твердой рукой, не позволяя ему ускорять шаг.

Я стала шептать Исе о своей любви, о том, как тосковала по нему. Он тоже сказал, что любит меня, что скучал по мне, и я опять возблагодарила Аллаха за то, что он привел меня к любимому. Говоря со мной, Иса водил ладонями по моему телу, будто заново его познавая. Он погладил мое лицо, обхватил меня за талию.

– Ты похудела, моя Ласточка, – тихо сказал он.

Я кивнула, глядя на море, уходившее на восток, будто зеркальное отражение неба.

– Отец умер, – прошептала я, думая о том, что есть много такого, о чем Иса никогда не узнает. Какой смысл рассказывать ему про Кхондамира? Или про то, как Аурангзеб чуть не убил меня? Зачем?

– Мне очень жаль, любовь моя, – печально произнес Иса. – Он был человек редких достоинств.

– В ту ночь, когда отец умер, он попросил меня дать ему обещание. – Иса поцеловал меня в шею, а я продолжала: – Пожелал, чтобы я жила как ребенок. По-твоему... – Я умолкла. Разве глаза, столько всего видевшие, смогут когда-либо снова понимать простоту? – Смогу ли я исполнить его желание?

– Не знаю, – ответил Иса, крепче обнимая меня. – Ну-ка, держи крепче поводья, Джаханара. Подгони как следует коня, и мы посмотрим, осталось ли в тебе что-нибудь от ребенка.

Кивнув, я ударила пятками по бокам коня. Тот громко заржал, пригнул голову и пустился вскачь.

– Быстрее, Джаханара! Быстрее! – кричал Иса.

Свободной рукой я хлопнула коня по загривку и подогнала его криком. Могучий жеребец повиновался моей команде. Земля полетела из-под его копыт, кусты по краям дороги слились в сплошную стену.

– Быстрее!

И я ощутила вкус свободы. Я смеялась и кричала. И мои тревоги не просто улеглись. Они исчезли!

– Быстрее!

Крики Исы сливались с тяжелым стуком копыт. Я кричала вместе с ним, так как я вдруг поняла, что держу в руках не только поводья коня – у меня в руках моя собственная жизнь.

Наконец-то я обрела подлинную свободу.

ГЛАВА 25

Ясный закат

Последующие годы были самыми счастливыми в моей жизни.

Мы обосновались в деревне южнее Калькутты. Иса всегда был экономным и сумел скопить достаточно денег, на которые он купил небольшие дома на побережье для Низама с Ладли и для меня с ним и Арджуманд. Наши домики находились недалеко друг от друга, и мы все дни проводили вместе – как друзья. Соседям мы ничего не рассказывали о своем прошлом, а они ни о чем не спрашивали.

Иса с Низамом пробовали заняться рыболовством, но селяне, узнав, что они искусные каменщики, предложили им, чтобы они не ходили в море, а делали то, что умеют лучше всего. Мы с Ладли чинили сети вместе с другими женщинами, а Иса, Низам и Арджуманд ремонтировали ветхие постройки, – это нужно было делать после каждой бури. Мои близкие никогда не брали за работу денег, но каждый вечер селяне приносили нам свежую рыбу, овощи, фрукты, хлеб.

Вскоре наша дочь влюбилась. Ее избранником был простой рыбак, но я даже не пыталась внушить дочери, что ей нужен муж из более высокого сословия. Ибрагим был добрый юноша, он души не чаял в Арджуманд. Они поженились возле развалин старой мечети. Ибрагим, конечно, не догадывался, что берет в жены внучку бывшего императора. Позже она откроет ему правду, но в тот славный день это казалось абсолютно несущественным. С течением времени у Арджуманд с Ибрагимом родились сын и две дочери. Сын умер на первом году жизни, а дочери окрепли и росли здоровыми. Гораздо позже у них родился еще один сын, быстро ставший объектом неустанного внимания своих сестер.

Наблюдая за Арджуманд в роли