Марианна. Книги 1-6 - Жюльетта Бенцони
Подняв глаза, она поймала взгляд Жоливаля, и ей показалось, что в нем промелькнуло сочувствие. Но в этот момент ее жизни она просто не могла вынести чьего-нибудь сочувствия. Она вскинула голову, переплетя пальцы, сильно сжала руки и заставила себя, улыбаясь, говорить о чем угодно другом, чтобы скрыть то, что она испытывала.
— Вы великолепно выглядите, — начала она, прерывая затянувшееся молчание. — Как вам это удалось? Что же вы стоите, садитесь, прошу вас!
Жоливаль сел и заботливо подтянул на угловатых коленях бледно-голубые панталоны, заправленные в изящные ботинки с длинными носками.
— Наш друг Бофор ссудил мне немного денег, благодаря чему я смог выкупить свою одежду и вновь занять комнату на Горе Святой Женевьевы. Теперь дело в том, чтобы найти место, где я смог бы добывать средства к существованию. К тому же карточная игра меня больше не привлекает, ибо у меня нет ни малейшего желания вновь очутиться лицом к лицу с Фаншон-Королевской-Лилией и ее Филоменой.
— Вы считаете, что у нас еще есть основания бояться ее? — спросила Марианна, испуганная вызванным в памяти образом ужасной старухи и думая об опасности, о которой упоминал Язон.
— Откровенно говоря, я думаю, что в данный момент нет. Пока мы не рискнем показаться в ее территориальных водах, она не станет плавать в наших. И я не представляю себе, что за дела могут быть в «Сломанном Колосе» или «Железном Человеке»? К тому же хотя Брюслару и Сен Юберу удалось ускользнуть, остальные заговорщики арестованы. Наш друг Морван сидит за решеткой. Я думаю также, что полиция занялась кабаре на улице Простаков. Правда, Фаншон слишком хитра, чтобы ее поймали.
Тем временем Фортюнэ, прочитав письмо и даже получив возможность поразмыслить над ним, вернула его подруге.
— Что за опасность, о которой он говорит?
— Не могу вам сказать. Он просто неоднократно предупреждал меня, вот и все. Да, к слову, что вы думаете об этом письме?
— Если этот человек не любит вас, пусть меня повесят! — попросту ответила м-м Гамелен. — Что касается меня, то я очень жалею, что он уехал. Я охотно повидалась бы с ним.
— Почему же?
— Скажем… потому, что мне нравится его почерк, — заключила креолка с насмешливой улыбкой. — Я уже говорила вам, что люблю мужчин! Что-то подсказывает мне, что этот — один из них. Если он возвратится, не забудьте представить его мне. Но позвольте, — добавила она, поворачиваясь к Жоливалю, — а вам он не говорил об этой загадочной опасности?
— Да, — ответил литератор. — Я знаю, в чем дело, но… лучше, если Марианна не будет знать! И никогда не узнает! То, о чем идет речь, может помешать ей проявить себя. Зачем же напрасные мучения? Не думайте больше об этом. Если ваш американец однажды вернется, я лично позабочусь, что бы представить его вам, милая дама! — добавил он учтиво. Решительно отвергнув идею увидеть когда-нибудь Фортюнэ увлеченной Язоном или наоборот, Марианна пустилась в пространные рассуждения о том, что она надеется сделать для тех, кто помог ей, и пообещала Жоливалю заняться им. Она поговорит с Императором, который, безусловно, найдет применение многочисленным талантам этого неисправимого бездельника.
— Я охотно занял бы место при вас! — сказал он со вздохом. — Вы не отказались от мысли сделать карьеру в бельканто?
— Это зависит не от меня! — ответила она, порозовев одновременно от счастья из-за объявленной ею зависимости.
— Тогда в случае, если вы вернетесь к пению, подумайте обо мне. У меня есть все данные, чтобы стать необыкновенным импресарио.
Незаметно подошло время завтрака, и Фортюнэ пригласила Жоливаля разделить его с нею и ее новой подругой. Она любила оригинальные характеры, и этот понравился ей. Несмотря на огорчение, причиненное Марианне отъездом Язона, завтрак прошел оживленно. Фортюнэ и Аркадиус составляли для их юной подруги множество планов, основой которых был почти везде театр. Фортюнэ, как и все креолки, обожала театр и музыку, а узнав, что у Марианны исключительный голос, обрадовалась, как ребенок.
— Императору надо обязательно дать ей возможность петь! — вскричала она, в пятый раз наполняя шампанским бокал Жоливаля. — Если понадобится, я сама ему об этом скажу.
Марианна едва слушала, словно все это ее не касалось. Жизнь сделала слитом резкий поворот. И это оглушило ее. Она еще не привыкла к тому, что необыкновенная сила захватила ее существование, чтобы руководить им. Каждому вольно высказать мнение о ее будущем, но ведь, в конце концов, и она имеет право голоса! И пока друзья переговаривались, у нее созрело решение:
«Я буду петь, — повторяла она себе, — я буду петь, и он должен позволить мне это! Только с пением смогу я жить в его тени без особенных страданий. У него есть слава… у меня будет своя!»
После полудня она получила возможность увидеть пришедшего с визитом самого Талейрана. В темном костюме, элегантный, как всегда, опираясь на трость с золотым набалдашником, князь приложился к руке м-м Гамелен, затем поцеловал в лоб Марианну с таким отеческим теплом, что она удивилась.
— Я рад снова видеть вас, дитя мое, — сказал он непринужденно, словно они расстались вчера вечером. — Княгиня идет вам самые теплые пожелания, а мадам де Перигор, которая очень беспокоилась о вас, сказала мне, как она счастлива узнать, что вы живы и здоровы.
— Монсеньор, — ответила смущенная Марианна. — Ваша Светлость слишком добры. Я боюсь, чтобы Ваша Светлость не остались недовольны.
— Чем же? Тем, что наша милая птичка расправила крылья и полетела, чтобы петь в чистом небе? Но, дорогая, я никогда не желал ничего другого. Как вы думаете, почему я отвез вас к… господину Дени? Ведь ничего не произошло, чему я не радовался и чего не предвидел, за исключением, конечно, интермедии в Шайо. Сохраните привязанность к нам — вот единственное, чего мы просим. Кстати, пока я не забыл, мой дорогой друг, — поворачиваясь к хозяйке, — пошлите людей забрать багаж из моей кареты. Княгиня приказала, чтобы все вещи этого ребенка были немедленно доставлены сюда.
— Княгиня бесконечно добра, монсеньор! — вскричала Марианна, порозовев от радости. — Ваше Сиятельство сможет передать ей мою признательность… а также то, что я остаюсь, как и прежде, к ее услугам?..
— Я скажу ей обязательно!.. Вы знаете, дорогая, я получил сегодня утром письмо от Казимира. Оно заполнено комплиментами в ваш адрес, — добавил он, поворачиваясь к хозяйке.
— Разве он не мог адресовать их прямо мне? — недовольно проговорила Фортюнэ. — Или голландки занимают его до такой степени, что он больше не находит
