Николь Джордан - Повелитель желания

На этот раз Бурмон резко выпрямился.

— Присутствие французов не такое уж плохое обстоятельство для вашей страны. Вспомните о преимуществах, которые это вам дало. Семнадцать лет назад население Алжира страдало от голода и эпидемии и находилось на грани вымирания.

— Вы искренне верите этому или повторяете слова вышестоящих лиц?

Бурмон поколебался, прежде чем ответить. Краска гнева залила его лицо.

— Ваш отец, без сомнения, использовал достаточно подобных доводов, чтобы разграбить и разрушить Алжирское королевство, — холодно бросил Джафар. — Но я был здесь семнадцать лет назад, полковник, и смею заверить, что Алжир вовсе не страдал от тех бед, которые вы так красочно описываете.

— Я подумал, — таким же ледяным тоном отпарировал Бурмон, — что мы тактично согласились не вспоминать о прошлом. Мой отец вот уже почти десять лет, как мертв, и я был бы крайне доволен, если бы вы предпочли никогда не вспоминать о нем.

— Совершенно верно. Прошу простить меня, полковник.

— Прекрасно. Как я уже говорил, защитить колонистов теперь, когда война окончена, будет гораздо легче, но есть и другие проблемы, которые меня весьма тревожат. Я намереваюсь, если смогу, обеспечить правосудие и справедливое отношение к арабскому населению. Мои предшественники… не обладали тем, что может быть названо милосердием победителя. Уважением к правам слабых. Надеюсь, что сумею исправить это.

Джафар вопросительно поднял брови, но промолчал.

— Если мы хотим быть справедливыми и мудрыми правителями, значит должны знать как можно больше о покоренном нами народе — его обычаях, обществе, культуре и языке. Я хочу, чтобы офицеры, работающие в Бюро, были прекрасно ознакомлены с образом жизни туземного населения. Поэтому я и нуждаюсь в вашей помощи.

— Моей?!

— Я готов предложить вам в Бюро должность советника по делам арабов.

И, увидев, что Джафар яростно стиснул зубы, Эрве поднял руку.

— Вижу по вашему лицу, что вы намереваетесь отказаться. Но прежде прошу хорошенько все обдумать. Разве такая должность не лучший способ продолжать отстаивать интересы своего народа? Вы сможете править большей частью провинции, поддерживая арабов, осуществляя действие французских законов и одновременно играя роль переводчика, судьи, сборщика налогов. Более того, вы сумеете сообщать мне, насколько действенна наша политика, и помогать вносить соответствующие изменения для ее улучшения.

Подавив естественное желание объяснить де Бурмону, что тот может сделать со своим предложением, Джафар продолжал молчать. Откровенно говоря, он восхищался полковником, мужеством и прямотой, с какой тот изложил свой план, да и сам план был безупречен. Заручиться помощью врага — достаточно неглупый ход. Кроме того, вполне возможно, что мотивы полковника достаточно искренни и он действительно желает мира между арабами и французами.

Джафар попытался сохранить спокойствие. Глядя на закрытое гардинами окно, он снова вспомнил об Алисон.

Стояло лучшее время дня, когда день медленно перетекал в вечер и заходящее солнце окрашивало горизонт в нежно-фиолетовый цвет. Время дня, когда он больше всего тосковал о ней… Если не считать моментов, когда каждым утром просыпался с неутихающей болью в сердце или лежал по ночам, думая о любимой. Когда посещал те места, где был с Алисон, когда шел по опустевшему дому, смотрел на одинокий двор и уже не видел там мятежной молодой англичанки, сидевшей среди миндальных деревьев с поднятым к солнышку лицом…

Чувство глубокой скорби, безвозвратной потери отныне не покидало его.

Но теперь у Джафара появилась возможность повлиять на будущее страны. Более того, ему дали шанс на спасение. Шанс всегда быть рядом с Алисон, не предавая при этом свой народ. Если он примет предложение Бурмона, значит станет союзником французов. В глазах его народа женитьба Джафара на европейской женщине послужит той же цели, что и брак с дочерью вождя соседнего племени, — приобретению сильных покровителей и защитников. Он сможет сделать Алисон первой женой… единственной женой. При условии, что она согласится на брак с ним.

Но даже если безумная мечта недостижима, Джафар не может отказаться от предложения, если Бурмон действительно заинтересован в правосудии и справедливости для народа Алжира. И не важно, как претит ему играть роль отвергнутого…

Бурмону тоже не очень-то хотелось искать помощи у человека, который похитил его любовь, уничтожил отряд и едва не отправил его самого на тот свет. Каждый из них оказался в положении, требовавшем компромисса, хотя позиция Джафара, безусловно, слабее. Французы вышли победителями из этой войны, и теперь на переговорах решается судьба султана, а Джафару приходится выторговывать наилучшие условия и продолжать борьбу.

Смирившись с судьбой, Джафар обернулся к спокойно ожидавшему Бурмону.

— Я должен посоветоваться с остальными племенными вождями своей провинции, полковник.

Бурмон вопросительно взглянул на него.

— Я предполагал, что подобное решение вы сможете принять самостоятельно.

Джафар позволил себе едва заметно улыбнуться.

— К сожалению, нет. Я правлю от имени своего народа и должен считаться с его волей. Таковы наши обычаи. Если вы действительно говорили правду и намереваетесь позволить нам сохранить образ жизни, к которому мы привыкли, значит попытаетесь понять.

— Да… конечно… мне следовало бы самому сообразить.

— И, — мягко продолжил Джафар, — попрошу вас набраться терпения и обещаю тщательно обдумать ваше предложение. Могу сказать даже, что посоветую старейшинам племени принять его и сам окажу вам всяческую поддержку.

— Прекрасно.

Эрве наклонился вперед.

— В таком случае, может, скрепим наш уговор рукопожатием? — Взгляд Джафара был неотрывно устремлен на протянутую руку.

— Конечно, это западный обычай, однако даю слово, когда вы присоединитесь ко мне, устроить настоящее восточное празднество. Пообедаем, а потом выкурим кальян.

И на этот раз Джафар с неподдельным уважением протянул руку полковнику.

Удовлетворенно кивнув, француз откинулся на спинку кресла, размышляя вслух:

— Некоторое время в Алжире будет сохраняться военное правление, но уверен, через несколько лет его сменит гражданская администрация. Я надеюсь даже, что придет день, когда арабы и берберы будут мирно жить рядом с французами и другими европейскими колонистами.

Подняв бокал, Бурмон вновь обратился к гостю:

— Давайте выпьем за то, чтобы этот день поскорее пришел.

Джафар медленно последовал примеру хозяина.

— Хорошие манеры, привитые мне дедом, не позволяют отказаться, — кивнул он, — но позвольте, однако, повторить слова Абдель Кадера о французах: