Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел
Шумная критика Диггера относительно кухни этого трактира была лишена всякого основания. Таггарт почти уже расправился со своим бифштексом, когда взгляд его упал за окно.
Там стояла тележка, на которую грузили вещи из багажного вагона. Само по себе зрелище было заурядным: на тележку грузили чемоданы, саквояжи и сумки. Ничего из ряда вон выходящего здесь не было. Странным было лишь то, что весь этот багаж был в единой цветовой гамме: и саквояжи, и чемоданы, и коробки, и картонки со шляпками были одного и того же темно-синего цвета. На всех этих вещах поблескивали маленькие латунные замочки. Загрузив одну тележку, грузчик отогнал ее в сторону и, поставив следующую, продолжил погрузку.
— Если бы я не знал наверняка, где сейчас Мэй, — растерянно произнес Таггарт, — то мог бы поклясться, что это она прибыла сюда со своим багажом. Правда, ее чемоданы были бы белыми или розовыми…
— Сэр?
Слоан вздрогнул от неожиданности. Он и не заметил, как к его столику подошел официант.
— Нет, ничего, — сказал Таг, но, подумав, подвинул на край стола свою пустую кружку. — А впрочем, принесите мне еще пива. — Посмотрев в меню, он перевел взгляд на часы, висевшие над стойкой. — И кусок яблочного пирога. С чеддером [7].
Подумав о Мэй, Таггарт невольно вспомнил о Нике Мэллори, думать о котором ему вовсе не хотелось. О чем и о ком угодно, только не об этом человеке. И, отвлекаясь от назойливых мыслей, снова посмотрел в окно.
Парни из Баттерфилдского багажного отделения сегодня получали зарплату. А четверо из них двигались от тележек к багажному вагону, перенося синие чемоданы и в три погибели сгибаясь под тяжестью увесистых синих коробок.
Официант принес десерт. Положив локти на стол, Слоан закурил. Покурить перед десертом совсем не лишнее, тем более, что до отправления дилижанса оставался целый час.
Ник Мэллори с улыбкой смотрел на Брайди. Шляпа на его голове была залихватски заломлена набок, а из-под нее выбивались, падая на лицо, светлые непослушные волосы.
— Мы, жители Запада, может быть покажемся вам слишком бесцеремонными, мисс Кэллоуэй, но мне будет очень приятно, если вы станете звать меня просто Ником.
— Мне непросто привыкнуть к этой неофициальности, мистер Мэллори. Но я попытаюсь.
— Это все, о чем я мог вас просить, — улыбаясь сказал он.
В ночь, когда девушка впервые увидела за окном своей спальни незнакомца, она хотела было позвать Уилли и велеть ему разобраться с этим нахалом. Но не сделала этого и в следующие ночи снова наблюдала за таинственным гостем. Он больше не оборачивался в ее сторону, и Брайди, не таясь, с непонятным волнением смотрела, как этот красивый мужчина стоит, опершись о поручни, и курит.
Была ночь, когда она никого не увидела за своим окном, и невольно пришла в уныние, решив, что незнакомец закончил свое путешествие, и они никогда больше не увидятся. Однако, следующей ночью он опять объявился на своем обычном месте.
Девушке нравилось подглядывать за таинственным незнакомцем; это приятно возбуждало ее и заставляло придумывать разные истории о том, кто он такой, чем зарабатывает на жизнь, куда направляется.
Словно глупая школьница, Брайди выдумывала об этом человеке все невероятное. Грустно или смешно, но она как будто пыталась возродить из пепла прежнюю себя.
«С какой стати, — думала Брайди, — я так заинтересовалась этим типом? Может быть потому, что он хорош собой? Или потому что улыбался мне той ночью? Или потому что так долго не позволяла себе смотреть на мужчин, не позволяла себе быть женщиной даже в душе?»
Ни в чем она не была уверена, но сумела убедить себя, что эти маленькие фантазии вполне безобидны, что никогда больше не увидит незнакомца. Во Флэгстаффе получит свой билет и, хочет того или нет, отправится в отель под названием «Шмель», навстречу тому, что уготовила ей судьба. А этот сероглазый красавец продолжит свое путешествие и забудет ту ночь, когда он улыбался какой-то рыжеволосой женщине, ехавшей в пульмановском вагоне.
Но Брайди ошиблась.
Отослав Уилли распорядиться относительно разгрузки багажа в Флэгстаффе, она стояла на передней площадке своего вагона, когда ее окликнули:
— Разрешите помочь вам, мисс?
Указывая рукой на ее чемодан, перед девушкой стоял он, сероглазый любитель подглядывать. При свете дня он выглядел еще красивее. Брайди была слишком ошеломлена и растеряна, чтобы сразу ответить. «Неужели он узнал меня?» — подумала она и неуверенно произнесла:
— Вы очень добры.
Багаж разгружали. Уилли, получив щедрые чаевые, попрощался со своей пассажиркой. А Ник Мэллори по-прежнему не отходил от Брайди. Правда, она уже успела взять себя в руки.
— Не могу поверить в свою удачу, — говорил Ник. — Я уже думал, что дорога в Потлак будет такой же скучной, как всегда. Но мне неожиданно повезло, и я буду наслаждаться вашим приятным обществом, мисс Кэллоуэй.
— А я не могу поверить, что кому-то могло понадобиться ехать в это место, мистер Мэллори.
— Ник, — напомнил он.
— Да, Ник.
Несмотря на возбуждение, охватившее Брайди в тот момент, когда этот человек заговорил с ней, она еще ни разу ему не улыбнулась. И не потому, что ей этого не хотелось, просто слишком строгое воспитание наложило свой отпечаток на все поведение.
«К тому же, — пыталась она убедить себя, — это неразумно. Разве можно угадать, что на уме у мужчин?!»
Придерживая за локоть, Ник увел ее от вокзала и едкого запаха раскаленного железа.
Девушке понравился чудесный горный воздух, такой чистый, бодрящий, напоенный ароматом сосен и такой прозрачный, что, казалось, отливал серебром. Было непривычно ощущать под ногами твердую почву, а не трясущийся и шаткий пол вагона.
А еще ей было непривычно ощущать на себе прикосновения мужских рук. Хотя они и были безобидными, но Брайди успела забыть, какими вообще могут быть эти прикосновения.
«Ты позволяла Джонни дотрагиваться до себя, — думала она, ощущая, как свежий горный ветерок обдувает ее пылающее лицо. — Ты отдалась Джонни, ты согрешила. Этот твой грех — самый страшный из всех, поэтому Бог и заставил тебя так сильно страдать, поэтому отправил на тот свет и Джонни, и твоих родителей».
Брайди понимала, что во всем этом не было никакой логики. Бог не стал бы посылать на морское дно весь экипаж корабля, на котором был ее Джонни, и сжигать дотла родительский дом только для того, чтобы проучить наивную шестнадцатилетнюю девчонку, единственным грехом которой было то, что она доверилась любимому человеку и тем самым закрыла дорогу к своему сердцу всем другим мужчинам. Нет, у Господа Бога есть дела поважнее, чем наказывать за грехи какую-то глупую девчонку.
