Карен Хокинс - Лэрд, который меня любил

Прижимая её к себе, её грудь против его груди, он сгорал от желания попробовать её на вкус. Она была не менее взволнована, и нетвёрдым голосом сообщила ему по секрету, что не желает ничего больше, кроме поцелуя — безжалостная.

В течение многих лет Александр общался с многоопытными куртизанками, которые выпрашивали у него сексуальные услуги, и он с готовностью их им оказывал. Он бывал и с другими женщинами — большей частью с замужними — которые желали попробовать грубой страсти, и он угождал им. Но никогда ещё он не встречал женщину, которая просила бы простого поцелуя, но таким хриплым, страстным голосом, что он воспламенился так, как ни от одной другой просьбы.

Он немедленно увлёк её в альков, укрытый за длинными шёлковыми занавесками, и стал жадно её целовать. Она ответила на поцелуй с таким пылом, что кровь в нём закипела. Тогда впервые он понял, почему его друг Чарльз не устоял перед обаятельной бессердечной женщиной, на которой женился. Это было безумие самого худшего сорта — разгорячённое страстью, питаемое возбуждением и ослепляющим желанием, и безрассудное от веры в то, что этим можно управлять, — не удивительно, что Чарльз не устоял.

Тот поцелуй положил начало множеству рискованных встреч между Александром и Кейтлин, каждая из которых заводила их всё дальше и дальше на пути, который она безупречно рассчитала. Он понял, что его водили за нос уже много, много позже.

Проклятье, я был осмотрителен; я же не зелёный юнец впервые в большом городе! Но каким — то образом она проникла в мою жизнь, и… я ей это позволил.

Медленно закипавшая злость захлестнула его, и он смутно почувствовал, как где — то вдали загромыхал гром в ответ на его гнев.

— Мисс Хёрст, — позвал он вниз по лестнице, — одно предупреждение. Погреба Роксбурга известны своим разнообразием. Возможно, вам стоит заказать к ужину лимонад, поскольку более крепкие напитки могут свалить вас в чьи — нибудь руки.

Карие глаза Кейтлин сердито сверкнули, лицо стало непроницаемым:

— Спасибо, что беспокоитесь о моей безопасности, лорд МакЛин, но я не выпью больше, чем следует. Я никогда этого не делаю.

— Никогда? — спросил он вкрадчиво.

Их взгляды встретились, и, к его крайнему ужасу, в нём начал медленно разгораться весьма ощутимый жар при виде того, как грудь её поднимается и опускается, натягивая тонкий шёлк вечернего платья. Немногие женщины так прекрасны, когда сердятся. Почему — то он забыл, как великолепна она была в чувственном плане, и ему было нелегко снова смотреть ей в лицо. Его тело становилось уязвимым при виде неё.

Дервиштон прокашлялся:

— Мисс Хёрст, может, мне…

Она отвела от Александра взгляд и ослепительно улыбнулась Дервиштону:

— Давайте спустимся туда, где ожидают герцогиня и другие гости, прошу вас.

— Конечно, — прошептал Дервиштон, послав Александру настороженный, любопытный взгляд.

Александр смотрел, как они идут, его рука так сильно вцепилась в перила, что пальцы одеревенели. Достигнув нижней ступеньки, Кейтлин посмотрела назад, гневно сверкнув глазами. У Александра сложилось впечатление, что ещё чуть — чуть, и она набросилась бы на него с кулаками.

А именно этого он и хотел. Эта мысль заставила его расслабиться. Ему просто нужно оставаться отстранённым и держать чувства на замке. Он уже знал её слабость: самолюбие. Всё, что ему оставалось делать — продолжать давить, продолжать язвить, и она сама сделает остальное. Боже, как он будет наслаждаться этой битвой! Наслаждаться самой битвой и смаковать победу в ней.

Правда, у него было мимолётное чувство, что с тех пор, как он в последний раз видел её три месяца назад, что — то изменилось. Раньше, если её так откровенно провоцировали, она отвечала в том же духе. Именно эта её живая страстность и привлекла его поначалу. Так много лондонских барышень были как некрепкий лимонад и чёрствый кекс; Кейтлин Хёрст же была как пряный глинтвейн и жирное, нежное пирожное.

Он смотрел, как она идёт под руку с Дервиштоном, покачивая бёдрами под ниспадающим платьем. Для случайного наблюдателя она выглядела бы нетронутой их разговором, но он — то знал, что это не так. Он был уверен, что она была выбита из колеи, и пока Дервиштон сопровождал её в гостиную, её плечи были подняты, а движения утратили немного своей врождённой грации.

Когда они скрылись из виду, Александр оторвал себя от перил и последовал вниз по лестнице за своей дичью. Для Кейтлин Хёрст ужин будет долгим, очень долгим.

— Господи, я опустошена! Я еле ноги передвигаю.

Мисс Огилви положила руку Кейтлин на сгиб своей, когда они подходили к лестничной площадке:

— Не удивительно, что вы устали. Уже за полночь, а вы большую часть дня провели в дороге.

— Мы были в дороге ещё до рассвета. К тому же, ужин был бесконечным.

— Было, наверное, десять смен блюд.

— Двенадцать. Я считала. — И каждое было восхитительным. Еда, которую готовил повар в доме приходского священника, была хорошей сельской пищей, и никто на оставался голодным; но шедевры, предложенные в доме герцогини сегодня вечером, были просто исключительными. Утром Кейтлин первым делом напишет письмо Мэри и поделится с ней деталями своего первого вечера в Замке Бэллоч. О роскошном угощении, о шикарном убранстве и о благородном обществе — будет, чем развлечь её родных, когда они соберутся вечером за чтением.

Естественно, она избежит любого упоминания об Александре МакЛине или герцогине. Есть вещи, которые не подходят для чистого листа. Отбросив в сторону свои мысли, Кейтлин устало улыбнулась мисс Огилви:

— Мне кажется, я ещё никогда не присутствовала на таком очаровательном ужине. Кушанья — ах! — Не существовало подходящих слов для зажаренного лосося, изысканной варёной рыбы, фаршированных грудок куропатки и прочих удивительных сокровищ, подававшихся к обеденному столу.

Мисс Огилви широко улыбнулась, её милая бледная кожа была слегка тронута россыпью веснушек:

— Лобстеры были чудными. Это моё любимое блюдо.

— Я хотела взять ещё, но их уже унесли.

Мисс Огилви послала Кейтлин хитрую улыбку:

— Лорд МакЛин заметил, как вы брали добавку.

— Да, он заметил. — Задница. Он насмехался над тем, что её тарелки полны, затем снова подмечал, когда они были пусты. Для остальной компании его слова казались милым подтруниванием, но Кейтлин чувствовала за этими словами жало, видела сопровождавшее их мрачное, безо всякого юмора выражение его лица.

Она хмыкнула. Она не позволила МакЛину испортить ей вечер:

— Однако, как бы неравнодушна я ни была к лобстеру, но вот леди Элизабет была явно без ума от сливочных пирожных.